Дмитрий Коваленко - Пробуждение

Подруга была замужняя, но это не мешало им быть хорошими друзьями, пусть и по переписке.

Поговорив с ней часок, он вдруг ощутил, насколько скучно он живёт. Работа-дом, берегите ногу, не сходите с ума, а лучше сойдите с подножки трамвая, кот-мать, начальник-коллеги и всё в таком духе.

Но одному его подруга всё-таки научила.

Если Вселенная определила тебя на одно место, то стоит ли дёргаться с него? Ничуть.

Это ещё раз подтвердило опровергающую Грибоедова мысль: хорошо там, где мы есть, а если там не очень хорошо, то в наших силах сделать всё необходимое, чтобы стало лучше.

С этими блаженными мыслями он и заснул после трудового дня сном праведника.

Проснувшись, он первым делом позавтракал, позвонил матери, узнал, как у неё дела и принялся за уборку дома.

Прибираясь, он размышлял над пришедшим ему в голову за завтраком вопросом: хотела ли та девушка, которая так охотно разговаривала о Боге, развить тему и поговорить об этом побольше. Проще говоря, хотела ли она познакомиться. Предложить продолжить разговор было можно, благо от смены тогда оставалось полчаса. Завершить заказ, обменяться телефонами, доделать все срочные дела и пуститься в словоблудие на тему в Высших Сил за чашечкой кофе или бургером в придачу, поскольку смена была затяжная.

Ему почему-то представлялось, что вряд ли бы беседа в тот день получилась конструктивной. У него тогда нещадно болело колено, он был уставший, раздражённый и даже перспектива найти себе приятную компанию мало его соблазняла от слова совсем.

Хотя сейчас, немного отдохнув от вчерашних побегушек, он даже сожалел, что так неудачно сложилось их спонтанное знакомство, поскольку девушка сама просто намекала на продолжение.

Решив впредь быть более лояльным к женскому вопросу, он принялся шлифовать давно ждущие мужской руки стены прихожей.

По мужской руке, видно, изголодались не только стены, поскольку ему написала новоиспечённая подруга из компании, в которой он встречал Новый Год, и пожаловалась на то, что залетела от его, на тот момент, лучшего друга, музыканта, у которого празднование и было.

Неизвестно, на что она надеялась, написав ему, на сочувствие, участие или что-то ещё, но на советы она не реагировала, а тупо жаловалась, какой Вадим плохой.

Это его насторожило ещё больше, и он решил не делать скоропалительных выводов и посоветовал, конечно, не делать аборт, как она говорила, но и более деятельного участия со своей стороны он тоже не обещал, просто умолчал.

Появление детей на свет он считал прекрасным событием, а то, что это случилось по залёту он во внимание не брал, поскольку сам был незаконнорожденным ребёнком в своей семье.

Это, по его мнению, ничего не меняло, соображения и риски бывали у всех, кто решает заняться деланием детей. Когда же это происходит между друзьями, то это вообще русская рулетка, поскольку итог всегда будет один.

Поэтому он всегда считал, что заниматься любовью надо только с теми, с кем бы рискнул прожить всю жизнь, иначе это и удовольствия не доставляет, и риск быть обиженным в первую очередь самому, да и обидеть кого-то таким обременением было слишком большой ценой за пятиминутное удовольствие.

Выйдя на работу, хоть и больной ногой, но через пару дней он уже и не вспоминал о пережитых выходных и отпуске и уже на одной волне с коллегами шутил, смеялся и подтрунивал над остальными.

С начала года прошло уже почти два месяца, и он начал настраиваться на весенний лад. Настройка эта выражалась в мыслях о второй половине, которой было бы неплохо уже появиться в его жизни.

Как любил повторять его брат: «Жениться тебе надобно, барин.»

Жениться он и в самом деле был не прочь, он уже испробовал это на деле, хоть и не очень удачно.

Его первая супруга не отличалась преданностью семье и соблюдала только свои интересы, что для него было неприемлемо. Долго он зрел до мысли о возможности женитьбы в очередной раз.

Когда его первая жена ушла, то, странное дело, как только она шагнула за порог – у него пропало влечение к женщинам, вполне естественно.

Только вот сейчас это желание быть вместе со спутницей жизни начало просыпаться, пусть пока несмело, но неумолимо.

И вот, он задумался. Жениться, конечно, неплохое дело, вот только надо к этому было подготовиться: погасить долги, подумать о жилище, о подарках, ресторанах и других прелестях ухаживания, которые ложатся на плечи мужчины обязательным грузом.

Гормоны гормонами, но по-прежнему требовалось и обеспечивать себя всем необходимым, и присматриваться к окружающим, дабы понимать куда ветер дует.

Пока что всё ему благоволило: на работе подняли зарплату, долги быстро сокращались, да и на свой достаток он жалоб в настоящий момент не имел.

Да, конечно, было много хотений, но он уже привык ограничивать себя только самым необходимым в жизни, без излишеств. И приобретения он совершал только с перспективой, что они смогут его выручать в трудную минуту жизни, когда какой-либо из путей дохода вдруг перекроется. То есть он готовился к чёрному дню постоянно, что было его некой манией, от которой он никак не мог избавиться после того как однажды оказался на улице в незнакомом городе, когда его на работу не брали, паспорт был потерян и не оставалось ни средств к существованию, ни крыши над головой.

С неким героизмом он вспоминал тот самый тяжёлый месяц своей жизни, тот кризис, который он всё-таки превозмог, пусть и не без посторонней помощи. Тогда он понял, прочувствовал на своей шкуре зависимость современного (хотя, наверное, не только современного) человека от общества, в котором он живёт.

Тогда стало ясно, что когда человека трудности берут за горло, то никто не будет его выручать просто так. Ни только руки не подадут, а ещё и попинают для острастки.

Всё в мире стало сведено к получению пользы от другого человека, от выгоды, когда выгодоприобретателем рассматривают прежде всего себя.

Да, прочувствовано за последние пять лет было чрезвычайно много, и с высоты накопленного опыта он наблюдал за тем, что происходит вокруг.

Ему однажды стало понятно выражение “воспарить над происходящим”, и с тех пор он был наблюдателем и чуть-чуть участником событий, как орёл в вышине не только парит над землёй, а ещё и высматривает себе добычу.

Он стал охотником, причём мышиная возня его уже не привлекала.

Он старался не опускаться до низменного уровня многих поступков, которые ему приходилось наблюдать в отношении себя.

Причина подобного снисходительного отношения с его стороны к окружающим была ему неизвестна, но у него было предубеждение, фраза из книги, прочитанной в детстве, что “благородные люди не торгуются”.