Лена Сивенькая - Падающие тени

– Что? – я слегка раздражался от манеры Тило вести диалог.

– Что-то ужасное.

– Нет.

Я отвёл взгляд на ревущего у ступенек музея ребёнка – он безуспешно клянчил у матери леденцы.

– Что-то такое, – продолжил Тило, – отчего так страшно, что на время перестаешь говорить.

О господи…

Светило солнце, улицы кишели смеющимися туристами, а я стоял посреди всего этого, потерянный, словно ребёнок, которому подсунули пустую коробку из-под сладостей.

Ну как же так? Все эти годы, когда я думал о смерти Феликса, я винил в ней Тило, Ромера старшего, себя – кого угодно. Но я ни разу не думал, что оболочка была нарушена гораздо раньше, и с годами брешь в ней только росла и кровила, пока не загноилась вконец. Сколько раз после той злополучной вечеринки мне хотелось сжать Феликса в крепких объятиях и крикнуть ему в ухо «Я не такой, как твои дурацкие дружки! Мне не стыдно рассказать все!» Но вместе этого я топтался у его порога, перебирая мелочь в кармане, и от возникающей неловкости думал только о том, как бы быстрее да подальше свалить.

– Извини, что вот так это рассказываю. Ты как? – Тило почесывал залысины, отчего они раскраснелись, как от ожога.

– Да я…

Я снова обернулся на ребёнка. Он утешился огромным хот-догом, не забывая делиться кусками булки с налетевшими голубями и воробьями.

– Я не знаю, что сказать. Он никогда не рассказывал, даже намеков не делал.

– Да уж. Что есть, то есть.

– А когда – хотя бы приблизительно – это «ужасное» произошло?

Тило похлопал себя по карманам джинсов.

– Ты как, торопишься? – спросил он.

– Ээээ…

– Нам надо выпить. Знаю одно местечко на Шарлоттен-штрассе. Пешком далековато, но оно того стоит. Ты не против? – не дожидаясь моего ответа, Тило двинулся прочь от Шпрее.

***

Мы сидели за покрытым облупившейся коричневой краской уличным столиком на переполненной террасе ресторана «Лютер и Вегнер» – приятное место, внутри обставленное в духе старомодного шика: стены обшиты темными деревянными панелями, над которыми пестрели экспрессионистские картины. Тило бубнил вполголоса, абсолютно не заботясь о том, что его было едва слышно в шуме улицы и голосов посетителей.

– С Феликсом, – сказал он, отхлёбывая рислинг 2015 года (совсем не типичный напиток для Тило предыдущей версии), – точно было что-то не так. Я знал кое-что, но все мы тогда избегали серьезных разговоров.

Я кивнул: с этим трудно не согласиться.

– Первый звоночек прозвенел ещё в марте 2006. Ты тогда ещё не был с нами знаком. Вдруг он загорелся безумной идеей, граничащей с одержимостью: первым из нас лишиться девственности. У Штрауса он вдруг стал странно себя вести, напиваться и без конца цепляться к девчонкам. Его даже однажды арестовали за то, что он пытался девчонке на Цюльпишер-штрассе показать член для наглядности.

– Ох, я даже подумать не мог, что Феликс творил такое! – мои брови поползли вверз.

– Это было в начале марта. А к концу месяца он как-то вечером наткнулся на пьяную девушку. На улице стояла холодрыга. А она была такой пьяной, что не понимала, кто перед ней. Называла Феликса каким-то другим именем, но он не обращал внимания. Просто повалил ее на землю и сделал свое дело. Мы не понимали, нафига вот так. Но он стал первым и успокоился.

– Трудно в это поверить…

– Ну да, – Тило пожал плечами. – Эта история в нашей компании быстро замялась: мы предпочитали о ней не вспоминать. В каком-то смысле это все же был секс без вменяемого согласия. Но, – Тило поднял указательный палец, – после того случая Феликс ни разу не обидел девушку. Он мог поливать дерьмом прохожих, от скуки бить морду тому бомжу, что ошивался возле заправки… помнишь его? Но девчонок он больше даже пальцем не трогал. И язык в их адрес не распускал. Вот как-то так все и было.

– Ты говорил, что он замолчал. Это тогда было?

– Замолчал? – Тило нахмурил лоб, – Ах, да. Замолчал. Я не знаю, когда точно. Должно быть, перед новым учебным годом в 2005: его как раз перевели в нашу школу. Как сейчас помню: в тот день я на спор разбил окно в женском туалете, кто-то меня сдал и пришлось тащиться к директрисе на ковер. Я сидел перед ее кабинетом и слушал, как она ругается с женщиной из отдела образования – как мне тогда показалось. Речь шла о каком-то парнишке, которого отдел образования хотел перевести в обычную школу, в обычный класс, а директриса кричала, что у нее точно будут проблемы с травмированным ребенком, который перестал разговаривать.

– Перестал разговаривать? – я жестом показал официанту, что мне нужно повторить.

– Ага. Потом тетка стала угрожать директрисе, что, мол, засудит ее за дискриминацию или что-то такое. И через три дня в нашем классе появился новенький. Феликс Ромер, – Тило громко отхлебнул вина.

– Я не знал этого.

– Никто не знал. В том-то и фишка. Никто, кроме этих теток и меня. Потому что Ромер на первой же перемене болтал как ни в чем не бывало, знакомился со всеми подряд и обсуждал футбол.

– Ты когда-нибудь говорил с ним об этом?

– Нет, – Тило покачал головой. – Феликс так быстро стал заводилой, что я уже сомневался, что речь шла о нем, а потом и вовсе забыл.

«Вовсе». Раньше Тило не использовал таких слов.

– Но, – продолжал он, – Феликс был единственным новеньким в том году, так что… В общем, не знаю, что с ним произошло, но та вечеринка по случаю его шестнадцатилетия в каком-то смысле прикончила его. Не скажу, что все эти годы живу спокойно, без угрызений совести: нет-нет да и нахлынет какая-то жгучая вина. Хотя если разобраться, мне винить себя не в чем. Что было на вечеринке? Ничего, – Фогт прикончил свой бокал и, вытянув шею, высматривал официанта. – Это судьба, я считаю: ждешь не ждешь, хочешь не хочешь, а она хоп!.. И прихлопнет тебя на ровном месте. Как ни крутись. И это нормально. Так бывает, – Тило наконец отыскал глазами официанта и энергично замахал ему рукой. – Мы напились, накурились в хлам, а его полоумный папаша принял нас за «радужных». Вот ты подумай. До чего ограниченное мышление. Вот же старый маразматик.

Я огляделся – Тило было слышно за соседними столиками.

– Вот же черт, – Тило вдруг хлопнул ладонью по столу. – До чего же подло я себя с ним тогда повел. Просто настоящий козел.

Он мельком взглянул на меня, видимо, ожидая услышать что-то вроде «Нет, что ты. Это не так». Но все было именно так.

– Я тогда подумал, что это прикол, развод какой-то. Ну знаешь, пацаны меня проверяют или что-то такое. Послал его куда подальше. Да и назвал его… – он на несколько секунд замешкался, – всякими словами. Как вспомнил сейчас все это – жуть. Он ведь, похоже, правда был в меня влюблен.

– Да уж, – сказал я после нескольких минут неловкого молчания.

От нескольких винных бокалов Тило развезло: он ковырял ногтем трещину на перечнице и продолжал развивать теории относительно Феликса. Я посмотрел на часы: особых дел на сегодня не было, но я порядком устал от Тило. Я еще раз взглянул на часы, добавив взгляду жару и нетерпеливости и отодвинулся от стола.