Ольга Козырева - Дневник Аси Лазаревой. В поисках простой любви. Часть первая

Зина Борисовна подняла брови, Ниночка всполошилась. Началось разбирательство, пересылки писем с ОК’ами от Эдуарда, разъяснения, как тут все устроено, и прочее, и прочее. Мне открылся новый, сказочный, невообразимый мир Трудового права за личным авторством Эдуарда. Здесь бесполезно быть юристом, это иной мир, в котором словом «договор» обозначается вовсе не договор, а «договором» может оказаться огрызок бумажки без единой подписи и какого-либо заголовка. При этом юридически верно составленный документ может ничего не значить, а писулька на салфетке может значить «все». Причем это «все» в нем тоже НЕ прописано!

В общем, оказалось, что мне надо отработать двести часов, и они уже посчитали часы присутствия в офисе по данным электронного пропуска, вычли везде час на обед, все поездки (а это еще надо доказать, что они были по делам!). И все дни, когда у меня еще не было пропуска, тоже вычли. С учетом этих двухсот часов и особой манеры их подсчета я получалась совсем не дорогим сотрудником, на Арбате я стоила гораздо дороже.

Правда, к моему изумлению, мой юридический опыт (вопросы о том, не сталкивались ли они еще с некоторыми госорганами по трудовым спорам, рассказы о том, как я получала зарплату в других местах) и решительная угроза немедленного отбытия на Арбат произвели почти волшебный эффект. Зина Борисовна посмотрела на меня очень внимательно и предложила самой себе дописать все недостающие часы. Через десять минут мне выдали все, что я и ожидала. А потом предложили кофе.

Пока я сидела и пила кофе, то поняла, что остальные «как бы топы» квест под названием «Зарплата» проходят не так легко, как я. Кажется, я начинаю понимать, почему выслушивание шизофренических тренингов по субботам не вызывает у них отторжения: во-первых часы, во-вторых… тоже, наверное, часы.

Пожалуй, здесь все-таки есть один «не как бы топ», и это она – Зина Борисовна. Ниночка, столкнувшись с моим возмущением, в основном удивленно хлопала ресницами и говорила: «Что делать, Зин?». Ну вот, пожалуйста, могут же некоторые женщины и замуж нормально выйти, и карьеру сделать. Даже здесь, прямо в кроличьей норе. Я восхищаюсь и вижу, что мне есть, куда расти.

Вообще же журнал – это целое Хозяйство. Редакция, бумага, новая бумага, сети, типографии, договоры, сайт, новый сайт, управленческий учет, статьи, новые статьи… Не все получается: подлый издательский процесс никак не желает подчиняться графику, и просто невозможно поймать тот миг, когда все отпущенное на работу над номером время исчезает бесследно и бесповоротно. Раз за разом вся редакция с удивлением обнаруживает, что все нужно было уже «вчера», и это «вчера» кончилось два дня назад.

Выходные исчезли из расписания. Без конца что-то «слетает». Заказанные тексты оказываются не заказанными. Авторов не посещает вдохновение. Редакционный «портфель» пустует. Валя говорит, что виноват выпускающий редактор. Выпускающий редактор сетует на отсутствие системы учета задач. Реклама не приходит. У дизайнеров нет нужных программ, а цветопередача их мониторов просто ужасна. Бухгалтерию, у которой они раньше стояли, такой расклад устраивал, а дизайнеры журнала почему-то ропщут, вызывая ненависть айтишников, которым на все это «баловство» жалко денег босса.

Я отвечаю за все это хозяйство. И именно я должна «выходить в мир», то есть обращаться к «властям» торговой компании, составляющей основной бизнес Эдуарда, и попрошайничать. Лестью, лаской и иногда шантажом добывать все необходимое.

Сотрудники торговой компании смотрят на странных людей из редакции с недоверием и легким презрением. Они ждут, когда очередная блажь покинет босса – и он нас разгонит. Босс не разгоняет. И мы вынуждены сосуществовать. В результате «редакционные люди», не по-офисному одетые и в целом инородные в этом месте, с опаской посещают места общего пользования и стараются лишний раз не высовываться из своей комнатушки, в которую утрамбованы все разом. А персонал торговой компании делает вид, что вовсе не шушукается о журнале у нас за спинами.

Я стараюсь не очень часто обращаться к Зине, хотя когда я забегаю утром поздороваться, она всегда улыбчиво говорит: «Заходи», «Обращайся» и «Посиди с нами». Я, конечно, не отказываюсь. Сидим, болтаем, знакомимся. Приятно, что здесь такие прекрасные женщины, что мы понравились друг другу и что есть, куда стукнуться за помощью в случае чего. Но все-таки журнал – это моя работа, поэтому я максимально стараюсь выгребать сама. Ну, по крайней мере, со сдачей номера в срок я должна как-то справиться, это точно в моих силах. Все остальное потом. И любовь тоже потом, даже удобно, что ее нет.

Сегодня я забежала утром к Зинаиде Борисовне поздороваться и застала там новых для себя людей.

Я еще не со всеми тут обзнакомилась (ну, мне некогда, у меня журнал, решительно не влезающий в сроки). В кабинете было весело, Зина мне кивнула и певуче заизумлялась:

– С ума сойти, вы видели, сколько стоит билет на концерт Стаса Михайлова? Ну, я не понимаааю, как этот Стас Михайлов собирает стадиоооны, ну, кто на него хооодит? Это же разведенки с детьми!

– С детьми? – хихикнул один из мужчин.

– Ну, без детей, не придирааайся, не важно. Просто разведенки. Представляете, они там рыдают у него на концееертах. Я вообще не понимаааю, как это можно выносить? Нормальные люди это просто не могут слушать.

«Разведенка». Меня прямо обожгло это слово.

Я разведенка? Нет, я, конечно, знала, что я в разводе, но что такие, как я, называются «разведенки», не осознавала. В моем кругу таких слов никто не произносит. Видимо, поэтому я наивно полагала себя свободной женщиной, выполнившей социально одобряемую «программу минимум»: замуж сходила, ребенка родила. Дальше могу хотеть снова замуж, а могу и не хотеть, дело мое. Я считала, что это просто анкетные данные, все в курсе: и Эдуард, и Зинаида Борисовна. Оказалось, это значит,

что я «разведенка».

Блин, ну, нет! Так нечестно! Что же выходит: лучше жить с мужем, приобретая навыки ящерицы, быстро залезающей под диван, когда у того испортится настроение? Раньше, мне было ясно, что так жить нельзя, но я не знала, что меня будут назвать таким позорным словом, как «разведенка». Как будто кухонной тряпкой по лицу. Насколько непоколебимо должна быть уверена женщина в своем браке, чтобы называть других женщин таким словом? В этом мире разве можно быть в чем-то настолько уверенным? Ты не знаешь, не упадет ли тебе кирпич на голову и не разольет ли Аннушка масло… А тут брак! Другой человек рядом живет свою жизнь! Хорошо, конечно, что на свете бывают такие благополучные умные женщины, которые так правильно умеют выбирать мужей, что им не приходится потом сомневаться. Жаль, что я не такая…