Анастасия Андрианова - Пути волхвов. Том 2

– Если хочешь, бери этого, станет первым твоим помощником.

Смарагдель лениво смахивает рукой в сторону, и Огарёк понимает, что речь о нём.

Ольшайка смеётся.

– Нет, отец, справлюсь и сам, а если нет, то попрошу братьев. Не стану смертного человека губить, пусть живёт и Кречету помогает.

Огарёк выдыхает. Ему очень хочется уйти отсюда, но он боится. Что делать? Снова хватать волокуши и мчать с Кречетом обратно в Липоцвет? И что дальше? Искать тех парней из трактира? Но чем они смогут помочь?

– Приюти у себя, – просит Огарёк, подойдя к Смарагделю. – Некуда нам больше. У тебя быстрее выздоровеет.

– Ты ещё не научился слушать, мальчик. Такого не может быть. Так не должно быть. Ступай и заботься о соколе, если Ольшайка не захотел тебя забрать. Навещу ещё Лериса, когда он твёрже станет на земную тропу, да поможет ему в этом наш добрый Дорожник.

Смарагдель шутливо кланяется Господину Дорог, тот салютует ему в ответ рукой, облепленной светляками. Владычица Яви кладёт ладонь на плечо Господина Дорог и жестом манит Огарька к себе. Не в силах противиться, он подходит. Владычица Яви смотрит на него внимательно, но отчуждённо. Стоять рядом с ней страшно, неприятно, жутко, несмотря на всю её красоту.

– Твоя – четвёртая, – говорит она Огарьку, и её голос звучит почти ласково. – Сколько их будет у тебя самого, я пока не решила. Может, всего одна, а может, с дюжину. Твой путь ещё не доплетён, но, мне думается, его узор может стать занятным.

Владычица Яви мягким движением отводит волосы со лба Огарька и улыбается.

– Я не понимаю, – выдыхает Огарёк.

– Ты поймёшь, но не сейчас. Людям не нужно ничего понимать, им нужно слушать. Ты услышал меня, и этого достаточно. Запомни, как тебе повезло. Для многих первая встреча со мной становится последней. Тебе пора. Да и мне тоже.

Она отступает назад, продолжая держать плечо Господина Дорог. Прозрачные детские силуэты церемонно приподнимают жемчужный подол Владычицы Яви и ждут, что она им прикажет. В какой-то миг они становятся почти настоящими, осязаемыми, и Огарёк видит печальные, бледные лица с запавшими тусклыми глазами, но тут перед его взором всё начинает мутиться, кружиться, рябиться, и он закрывает лицо ладонями. Его начинает бить дрожь. Слишком много нечеловеческого вокруг. Слишком трудно понять.

Когда он открывает глаза, то видит, что они с Кречетом и Рудо остались в одиночестве, лес дыбится позади, перед ними – ровное поле, а со стороны Липоцвета к ним спешат двое.

– Они кричали, пытались выломать дверь и окна перебить, но куда там, мы закрыли все ставни изнутри и дверь завалили… – Мейя хлебнула из кружки и продолжила, глядя в одну точку: – Я спряталась в дальнем углу, за сундуками, зажимала уши руками, чтобы не слышать криков. Там ведь и родители мои кричали, и брат. Но сколько уши не зажимала, всё казалось, что только их голоса и слышу. И страшно, знаете, как страшно было? Думала, умру от страха прямо там, а если нет, то сердце от горечи остановится. Они там погибали, а я пряталась, понимаете?

Она посмотрела на Нима глазами, полными слёз, и ему стало неловко, будто он сам прятался в приказной избе погибающих Чернёнок и слышал, как кричат жители, горящие заживо и настигаемые скоморошьими стрелами.

– Значит, такую судьбу сплёл для тебя Господин Дорог. Привёл в укрытие, – подбодрил рассказчицу Ним, вспоминая, как Энгле верит во власть этого существа. Мейя всхлипнула и покачала головой.

– Не знаю. В таком случае Господин Дорог жесток и несправедлив. За что он так со мной? Лучше бы я умерла вместе с ними и не слышала по ночам, как они умоляют меня впустить их внутрь.

– Просто он хочет, чтобы ты сделала что-то другое. Говорят, он мудрый, мудрее любого человека.

Мейя вяло усмехнулась.

– Говоришь так, будто всю жизнь в Княжествах прожил, в глухой деревне какой. Прям как этот белобрысый.

– А волосы? – спросил Велемир и накрутил на палец собственную прядь, будто боялся, что без этой демонстрации Мейя не поймёт, о чём он. – Что с ними случилось? Сгорели?

Ниму показалось, что она сейчас снова замкнётся и надолго замолчит, но Мейю вопрос Велемира нисколько не смутил. Второй по величине трактир Липоцвета радушно принял всех желающих, а тех, кто лично видел бойню, ещё и угостили бесплатной рябиновой настойкой, и после двух порций хмельного напитка Мейя вдруг разговорилась, будто решила выдавить яд из своей раны, поделиться своим несчастьем, пережить ещё раз и оставить в прошлом. Ниму польстило внезапное признание: он расценил это как знак, что Мейя наконец начала доверять троим своим спутникам.

– Я отрезала их ножом. Деревня горела, и люди горели, и наш скот, и всё, чем мы жили. Вся жизнь… Дым пропитал всё, проник даже в наше укрытие, такой плотный и смрадный, что я кашляла не переставая… Один из сыновей старосты даже упал, как мёртвый, а перед тем кашлял хрипло и надсадно, будто дым расцарапал ему всю грудь изнутри. И потом, даже когда я убежала далеко, этот смрад всё равно меня преследовал, словно за подол прицепился, и совал пальцы мне в нос, и рот зажимал, дышать мешая. Отвратительный запах. Теперь я знаю, так смерть пахнет.

Когда я останавливалась, чтобы передохнуть, то воняло ещё сильнее. И тогда я поняла, что это от меня, что я сама так теперь пахну, и никуда уже от этого не денусь. Я мылась в ручье, тёрла волосы песком, и туже косу заплетала, и на затылке её укладывала, а запах всё не хотел уходить. А так, – Мейя взъерошила короткую волнистую шевелюру и бегло, слабо улыбнулась, – так хотя бы в нос не лезут.

Одежда тоже провоняла, и я обменяла своё платье. В одной из деревень встретила бедную девочку, которая донашивала штаны с рубахой за своим братом. Девочка так обрадовалась. Да и я тоже, насколько это было возможно. Но долго потом по рекам отмывалась, скребла кожу ногтями чуть не до крови, постоянно казалось, что от меня ещё пахнет горелым.

Мейя замолчала, понуро уставившись в стол.

– И куда теперь? – спросил её Велемир.

Она мотнула головой.

– Куда-нибудь. Подальше от дома. В большой город, где я смогу всё забыть. В Коростелец? Может быть.

– А что тут с почтой? – поинтересовался Ним. – Есть где-нибудь станция?

Велемир хмыкнул.

– У вас в каждой деревне почтовая станция? У нас – нет. Только в больших городах. Можешь оставить письмо тут и ждать, когда их скопится достаточно, чтобы кто-то согласился захватить их в Коростелец. Может статься так, что именно твоё письмо потеряют. Может и так, что кто-то уронит его в лужу, и чернила расплывутся сплошным пятном. Но ты пиши, Штиль. Пиши и оставляй тут, если тебе так удобнее.