Роман Булгар - Девчонки, погоны. Книга III. Обстоятельствам вопреки

– Как же я по тебе, мой милый Ежик, скучал! – коснулись нежно мужские руки крутых девичьих бедер, задирая подол форменной юбочки, поднялись выше, легли на тугие ягодицы. – Эти два года тянулись для меня невыносимо долго! Узнав, что я собираюсь взять тебя к нам в отдел, Машка моя от меня совсем ушла. Теперь нам никто больше уже не сможет помешать…

Резко присев, Оля Левченко довольно ловко выскользнула из мужских объятий, отшагнула в сторону, строго прищурила один глаз, укоризненно качнула своей безмерно осуждающей головой:

– Павел Сергеевич, вы, наверное, уже подзабыли о том, что я замужем! Ведите себя прилично!

– А ты, Ежик, все такая же холодная и колючая! – усмехнулся подполковник. – Ежик в диком лесу, одним словом!

– Какая уж есть, Павел Сергеевич! – протянула руку к двери, щелкнула девушка замком, открыла его. – И я по-прежнему еще замужем, хочу я вам на всякий случай напомнить!

– Я думал, – хохотнул коротко Сухов, – ты давно бросила своего нищеброда и полного неудачника!

– Он у меня, Павел Сергеевич, – моргнула возмущенно Оленька, – далеко не неудачник! За полтора года он получил роту и звание «старший лейтенант» досрочно!

Хлопнув рукой по дыроколу, начальник отдела всунул бумажку с отчетом в кожаную папку, убрал все в сторону, подставил под свой задумчивый подбородок ладонь левой руки.

– Ты что, предлагаешь, Ежик, начать наши отношения с самого начала? Я думал, что два года назад мы все решили! – уставились на Левченко проницательные глаза Сухова.

– Вы не оставили мне в тот день выбора! – пыхнула Оля едким и саркастическим смешком. – Мне, черт, нужен был хороший отзыв по стажировке. Вы воспользовались своим служебным положением, и мне пришлось согласиться! Еще вы, черт, обещали мне, что устроите распределение, но я, честно сказать, особо в это не верила! Даже не знаю, как у вас оно получилось! Я и не надеялась на чудо, готовилась поехать на границу к румынам!

Подполковник встал, прошелся по кабинету, остановился возле лейтенанта, окинул девушку любующимся взглядом и с едва заметно тепловатой иронией в голосе произнес:

– Я тоже, Ежик, особо не верил, что у меня получится! Помогла написанная мною бумажка, отзыв по твоему стажу. Отзыв и сыграл главную роль. Хочу сказать тебе, большую лепту внес полковник Шпак. Это Шпак на Коллегии горячо поддержал твою кандидатуру. Даже не знаю я, что на полковника нашло…

– Это был муж моего командира отделения Костенко, – потерла Олька сильно зачесавшуюся скулу. – Он стал уже генералом. А эта высокородная девчонка всегда стояла за нас горой…

Мужская ладонь нежно коснулась девичьей щеки:

– Дело сделано, и все получилось! Пока тебя определили на должность переводчика. Начальник твоей группы сейчас в отпуске, решает вопрос со своим переводом в Центр…

– Вы хотите сказать, Павел Сергеевич, – прищурилась Левченко, – что его майорская должность в скором времени может у нас и освободиться? И я при определенных условиях… – перестала Оля дышать, замерла в напряженном ожидании.

Не об этом ли она мечтала, когда резко порвала с Зиминым, бросила его, уехала от него далеко за границу? Не про то ли она подспудно неоднократно думала, когда вспоминала про явные и порой весьма завуалированные намеки куратора во время прохождения ею войсковой стажировки в зарубежном отделе? Неужто все ее мечты и грезы превращаются в явь…

– Да! – кивнул Сухов. – Скоро его место станет у нас вакантным. И если ты… – расстегнули одну из пуговичек на форменной рубашке, ловко скользнули мужские пальцы в прорезь и дотронулись до упакованной в кружевной бюстгальтер груди.

– И это и есть ваше условие! – проступила на девичьих губах понимающая и согласная на все ироничная усмешка.

– Да! – коснулись мужские губы нежной девичьей кожи.

– Я согласна… – вздохнула обреченно Ольга.

Нащупав напрягшийся сосок, мужчина покатал нежный комочек между своих пальцев, чем вызвал у молодого лейтенанта протяжный вздох, удовлетворенно моргнул и улыбнулся:

– Вот и договорились! С этой минуты, Ежик, на первом этаже больше никаких у нас иных отношений, кроме служебных. Для всего остального и прочего у нас имеется третий этаж!

– Я все поняла, Павел Сергеевич! – выпрямила Оля спину.

– Да, – прищурился Сухов, – вечерком организуй небольшой фуршет по случаю твоего назначения на должность в нашем отделе. Проставление никто у нас не отменял, наши ребята тебя не поймут, не стоит разочаровывать их ожиданий…

– У меня… – моргнула лейтенант смущенно.

– Насчет наличных денег ты, Ежик, не волнуйся…

Денег на такси не оставалось, пришлось Чиж ехать до аэропорта на рейсовом автобусе. Чтобы не опоздать на свой рейс, Дашенька решила не заезжать на вокзал, не брать ничего из своих вещей.

Ей твердо представлялось, что она так или же иначе, но снова вернется в Приморск после того, как ей переделают ее предписание и найдут ей приличное место в городе. Она всю свою жизнь мечтала жить в южном городе у самого моря, ходить в свободное время на пляж, вдоволь купаться, нырять с пирса, удобно устроившись в шезлонге, часами загорать.

– Ну, полетели! – откинулась на спинку кресла, набрала Дашка номер Буровой, договорилась о встрече.

За иллюминатором плыли кучевые облака, незаметно меняли свой облик, и девушка задремала, проснулась только тогда, когда ее стали толкать спешащие на выход пассажиры.

Дашка нашла Виту на городской квартире Буровой. Вечеринка была в самом разгаре. Вита сразу и в упор спросила:

– У тебя что, Даш, проблемы?

– Да! – выдохнула гостья, смущенно моргнула.

Выслушав историю Чиж, Вита нахмурилась:

– Дашенька, я тебя люблю, но прямо скажу, врать тебе не буду, лапшу вешать тебе тоннами на уши не хочу! Не хочу я, чтобы ты питала несбыточные надежды…

– Ну, говори! – поняла Чиж с ужасом, что ничего у нее, похоже, не выгорит. – У меня что, есть другой выход?

Оглянувшись, Вита прикрыла дверь, вздохнула:

– Понимаешь, Даш, отец ничего бесплатно не делает! Он без своей выгоды и пальцем не пошевелит! Если бы ты знала, сколько стоят его услуги! Даже если я попрошу у него за тебя, меня он по этому вопросу и без взятки никогда не послушает!

– И что же мне делать? – почувствовала Чиж, как на ее глазах вдруг появилась влажная пленка и все предметы стали окрашиваться в радужно переливающуюся сеточку.

– Даш, – моргнула Вита расстроенно, – я даже не знаю, что тебе можно по этому поводу сказать…

В дверь бесцеремонно вломилась ярко накрашенная и сильно подвыпившая девица, потащила Виту за собой. Даша сидела, прикрыв глаза, думала о том, что это конец, крах всей ее жизни. Стоило ей столько лет мучиться, пять лет давиться перловой и пшенной кашей, драить унитазы и на карачках мыть полы, чтобы снова с грохотом упасть на самое жизненное дно.