Александр Козлик - Криминальные будни Ленинградской милиции. Дела давно минувших дней

Затем Лариса Тимофеевна составила схему: где и когда было совершено преступление. Сразу же стало видно, какие преступления, возможно, совершены данной группой. И тут она обратила внимание, что имелись дела, когда обвиняемые уже были задержаны, а кражи таким же способом продолжались. У Соколовой возникла мысль о том, что поймана не вся команда. Надо было проверить все их связи. Тут уж без оперативников было не обойтись.

Лариса Тимофеевна сняла трубку телефона и набрала номер, который помнила наизусть. С Николаем Петровичем Синицыным она была знакома давно, он работал в отделе по квартирным кражам Главка и часто помогал ей в раскрытии. На звонок ответил сам Синицын:

– Слушаю.

– Не узнаешь? – спросила Лариса Тимофеевна.

– Тебя не узнаешь. Опять с какой-нибудь гадостью связалась и меня втянуть хочешь, – ответил Синицын.

– Ты угадал. Когда приедешь?

– Сейчас и приеду, все равно не отстанешь.

Через 15 минут оперативник был у нее в кабинете. Лариса Тимофеевна ознакомила Николая Синицына с уголовными делами и поставила конкретную задачу: узнать все, что можно и нельзя, про Ефремова и Ефимову. Угостила чаем, и Николай побежал. Ведь не зря говорят, что опера, как и волка, ноги кормят.

Прошло несколько дней, и Николай Синицын появился в кабинете у Ларисы Тимофеевны. По его лицу было видно, что пришел он не с пустыми руками.

Николай вытащил все записи и, сверяясь с ними, доложил вот что. Ефремов оказался ранее дважды судимым за совершение краж личного имущества. В мае 1975 года был условно освобожден и направлен на стройку народного хозяйства в Саратовскую область. (Было тогда такое наказание, чтобы люди зря хлеб не ели и приносили пользу государству. Осужденных освобождали из мест лишения свободы с направлением на какие-либо стройки, например, комбината. Там освобожденный проживал в общежитии и работал. Если не было замечаний, то освобождался полностью, если совершал преступление или плохо себя зарекомендовывал, то решением суда его возвращали в места отбытия наказания.) Но не всех это устраивало, и, выходит, Ефремова тоже не устроило. Он сразу скрылся со стройки и приехал в Ленинград, где находился без определенного места жительства и занятий, одним словом БОМЖ и З. Крутился он в районе Лиговки и Московского вокзала, среди друзей у него были Суворов, Поплавский, Бабкин, все ранее неоднократно судимые, некоторые не имели прописки и не работали. Публика подбиралась еще та, за которой глаз да глаз нужен. Но, что интересно, в период, когда Ефремова задержали, Суворова и Поплавского в городе не было. Они уезжали куда-то в область.

Обдумав имеющуюся информацию, Соколова и Синицын приняли решение поднять по картотеке отпечатки пальцев Суворова, Поплавского и Бабкина и проверить их на причастность к имевшим место кражам. А заодно и установить оперативное наблюдение за всей этой командой.

Через две недели Ларисе Тимофеевне позвонила эксперт Людмила Сысоева и сообщила, что по четырем из семнадцати уголовных дел отпечатки пальцев, оставленных на месте преступления, принадлежат Ефремову, однако по Ефимовой ничего не было. Да и Лариса Тимофеевна не ждала в отношении этой дамы положительных результатов, так как было ясно, что в квартиры обычно проникал кто-то из мужчин. Все кражи были совершены одинаковым способом: преступник влезал в открытую форточку или окно квартир, которые были расположены на первом или втором этажах.

Теперь были все основания поговорить с Ефремовым, но для этого предстояло тщательно подготовиться. Поскольку Ефремов был ранее неоднократно судим, так просто он не «расколется». Обдумывая стоящую перед ней задачу, Лариса Тимофеевна вспомнила пример из практики, который, когда она училась в университете, не раз приводил знаменитый профессор Лукашевич. И решила им воспользоваться.

Получила все экспертизы по делам, сделала необходимые выписки и направилась в тюрьму «Кресты». Пока ждала, когда приведут в кабинет Ефремова, сложила все листы с записями и спрятала под уголовным делом. Ефремов явился довольный, видно, тюрьма была для него что дом родной. Явно в тюрьме он не бедствовал. Разместился напротив следователя и поинтересовался, как идут дела, скоро ли Лариса Тимофеевна собирается заканчивать дело и направлять его в суд.

– Не все так просто, – ответила Лариса Тимофеевна, – ты ведь не хочешь все рассказать о своей преступной деятельности, сколько и где совершил краж, так что мы сами вынуждены все собирать.

– Ну что вы, Лариса Тимофеевна, я больше никаких преступлений не совершал, – наивно захлопал глазами Ефремов.

– Ты уже дважды судим за совершение краж личного имущества, и теперь тебе светит признание особо опасным рецидивистом, а следовательно, максимально возможная мера наказания, раз ты не хочешь признать свою вину и помогать следствию.

Ефремов картинно воскликнул:

– Да я со всей радостью это бы сделал, если бы за мной что-то было, разве я не понимаю!

– Ну, раз понимаешь, – кивнул Лариса Тимофеевна, – тогда объясни вот это, – и выложила перед Ефремовым акт почерковедческой экспертизы по одному из дел. В акте было сказано, что на месте преступления имеются его отпечатки пальцев.

Ефремов прочитал, задумался и заявил:

– Да совсем забыл, там я действительно был…

И рассказал, как в мае этого года он проник через форточку в одну из квартир дома 52 по Литейному проспекту, откуда похитил две куртки и различную посуду. Готов показать квартиру и помочь следствию.

– Это все, что ты можешь сказать? – спросила Лариса Тимофеевна.

– Да, – ответил Ефремов.

Тогда Лариса Тимофеевна вытащила второй акт экспертизы, где было сказано, что на месте преступления в той же квартире обнаружены отпечатки пальцев Суворова.

Ефремов растерялся и явно не знал, что и сказать. Лариса Тимофеевна тут же выложила перед ним протокол допроса Ефимовой, где женщина призналась, что хорошо знает Суворова и Ефремова и что они вместе проводили время и совершали квартирные кражи. Делать было нечего, и Ефремов признал, что вместе с ним на краже был и Суворов, а заодно и Поплавского сдал, так как не знал, что еще известно следствию.

– Ну а про остальные кражи что скажешь? – ободренная успехом, спросила Лариса Тимофеевна.

Тут Ефремов и признал, что в этом же мае месяце он вместе с Суворовым совершил кражу подбором ключа из квартиры, расположенной в доме 39 по улице Чайковской, откуда они похитили транзисторный приемник. Об этой краже Лариса Тимофеевна ничего не знала, да и дела у нее такого не было, поскольку в данный момент они подбирали только те дела, где было проникновение в квартиру через окно или форточку. Но вида она не подала, только опять спросила, все ли Ефремов рассказал. И когда он клятвенно стал заверять, что все рассказал, Лариса Тимофеевна опять предъявила новый акт экспертизы, где были обнаружены его отпечатки. Таким образом, допрос шел порядка 8 часов. Ефремов сопротивлялся упорно, но, в конце концов, признался в совершении 10 квартирных краж и рассказал об участии в них Суворова, Поплавского, неизвестных следствию Ерова, а также о сбытчиках краденого Поляковой, Першиной и Балашовой. Из его показаний вытекало, что в городе действовала устойчивая преступная группировка, которая совершала квартирные кражи не только в Ленинграде, но и в его пригородах.