Дара Преображенская - Жизнь и смерть христианина

– Не беспокойтесь, мама и отец. Я сейчас буду готов. Мы поедем, – сказал я.

– Но ты же ничего не ел. Ты голоден, а переезд очень длительный.

– Я сейчас что-нибудь поем. Это не займёт много времени.

Мама нахмурилась, отвернулась к окну.

– Запомни, Володя, тебе с твоим здоровьем, чтобы окончательно вылечиться, необходимо хорошо питаться. Ты должен следовать рекомендациям доктора Джона, ведь ты так мечтал попасть в Измайловский полк и стать императорским гвардейцем. Мы тоже поддерживаем эту мечту.

– Не волнуйтесь, я сейчас выпью чай с пирожными и буду готов поехать.

Я взглянул на княгиню. Представить её облачённую в сари, было достаточно трудно. Гордая осанистая, со стороны она производила впечатление уверенно плывущего корабля среди волн этой жизни.

Я улыбнулся, обнял маму.

– А в сари ты бы выглядела довольно любопытно.

…..По пути нас догнал дождь, наша бричка уныло неслась по просёлочной дороге. Все молчали, мадам Энн по-прежнему была погружена в себя, я хотел её немного растормошить, но не решился. Вступать в мир другого без его согласия являлось табу для меня.

Мать положила свою ладонь на мою и так сидела, ничего не говоря. Отец отвлечённо смотрел за окно брички на окружавший нас пустынный пейзаж. Воды, к счастью, хватало, я отхлебнул немного из своей фляги. Жажда меня не мучила, несмотря на сухость воздуха. Дождь напоминал парную.

Наконец, наша бричка остановилась. Все вышли и в ожидании замерли. Короткий дождь уже прошёл, остались только небольшие лужицы, однако даже они являлись неплохим подспорьем для деревенских собак, которые начали лакать воду своими розовыми языками.

Мадам Энн что-то спросила у кучера на телугу, затем к нам подошёл какой-то старик-индус, опиравшийся на свой посох, и заговорил с мадам Энн. Я стоял и разглядывал старика с посохом. Он был мал ростом вследствие какой-то болезни, худ из-за плохого питания. У него были длинные до плеч седые волосы. Я подошёл к мадам Энн.

– Этот человек проводит нас к гробнице, – произнесла она.

Мы направились вслед за ним. Мама несколько раз останавливалась и обмахивалась платком. Было видно, что ей нехорошо, но она терпеливо шла и говорила, что с ней всё в порядке, что не нужно обращать на неё внимание. Я дал ей воду из фляги.

– Выпей, скорее всего, так действует зной на тебя. Мы не привычны к этому климату.

Она кивнула и с благодарностью посмотрела на меня.

– Володя, мне ещё лучше от осознания того, что у меня есть такой сын, – вдруг совсем неожиданно произнесла княгиня Маргарита Львовна, – ты – моя надежда, ты моя радость.

Отец, обладавший изрядной долей скепсиса, посмотрел на нас и пожал плечами. Больше он тогда ничего не сказал, но я знал одно, он был удивлён такой «бурной эмоциональностью», ведь она не была принята в дворянской среде. Нас всегда учили быть сдержанными и не проявлять, не показывать свои чувства. Это всегда считалось хорошим тоном. Мы дошли до небольшой выемки, которая вела в склеп. Проводник остановился, встал на колени, перекрестился к моему удивлению, учитывая то, что он исповедовал индуизм, затем начал читать молитву.

Я также перекрестился. Мы хотели уже войти внутрь этого склепа, как вдруг совсем неожиданно индиец подошёл ко мне и указал на меня пальцем. Все обернулись на мадам Энн, ожидая то, что она скажет. Наконец, пожилая индианка в голубом сари заговорила:

– Он сказал, что Вы должны спуститься в склеп, г-н Владимир, – тихо произнесла мадам Энн.

– Я…? Но…

Я взглянул на проводника-индийца, ничего не понимая.

– Но… как же…

Она подошла к проводнику после его недолгой молитвы, они вновь перекинулись словами, в то время, как я и мои родители терпеливо ждали, наблюдая за этой сценой. Когда их разговор закончился, мадам Энн произнесла:

– Сулу является хранителем этой гробницы. Однажды много лети назад, когда Сулу был ещё ребёнком, он молился, и ему было Откровение, – мадам Энн сделала небольшую паузу, чтобы перевести дух, затем продолжила, – Однажды Сулу было Откровение. Во время своей молитвы он увидел свет вокруг себя, несмотря на то, что всё вокруг было темно, ибо была глубокая ночь. Он увидел Иисуса, который предрёк, что «возродившись», он посетит свою могилу. В свете он увидел тот облик, в котором Св. Исса посетит свою могилу.

Мадам Энн посмотрела на меня.

– Г-н Владимир, это был Ваш облик, как утверждает Сулу.

Отец откашлялся, отпил немного воды из фляги.

– Возможно, это были галлюцинации, связанные с голодом, – сказал он, – в этом мире всему можно найти объяснения.

– Возможно, князь, однако проводник Сулу сказал, что он не может не исполнить обещания, которое дал когда-то во время своей медитации. Поймите, князь, индийцы – очень верующий народ. Очевидно, Вы тоже поняли это. Не стоит не серьёзно относиться к нашей вере. Мы ничего не можем объяснить, князь, мы просто следуем зову сердца. Только и всего.

Отец отступил. Путь к склепу был свободен.

«И пришёл опять в синагогу, там был человек,

имевший иссохшую руку.

И наблюдали за Ним,

не исцелит ли он его в субботу,

чтобы обвинить Его.

Он же говорит человеку,

имевшему

иссохшую руку:

«Стань на середину».

А им говорит:

«Должно ли в субботу

добро делать

или зло делать?

Душу спасти

или погубить?»

Но они молчали.

И, воззрев на них с гневом,

скорбя об

ожесточении сердец их,

говорит тому человеку:

«Протяни руку твою».

Он протянул,

и стала рука его здорова,

как другая.

Фарисеи,

выйдя немедленно,

составили с иродианами

совещание против Него.

Но Иисус с учениками Своими

удалился к морю;

за Ним последовало множество народа из Галилеи,

Иудеи,

Иерусалима,

Идумеи и из-за Иордана,

и живущие

в окрестностях Тира и Сидона,

услышав,

что Он делал, шли к Нему

в великом множестве.

И сказал ученикам Своим,

чтобы готова была здесь для Него лодка

по причине многолюдства,

чтобы не теснили Его,

ибо многих Он исцелил так».

(Евангелие от Марка).

……

….. «Меня называли Иисусом, и странствовал я по многим землям.

Мой отец остался в Египте с моими младшими братьями, они занимались плотничеством и выполняли многое на заказ. Моя же мать Мария, возлюбленная Мария-Магдалина последовали за мной и ни разу не упрекнули меня в том, что их жизнь была полна неудобств и страданий. Мы терпели оскорбления от завидовавших нам, от высокомерных книжников и фарисеев, чтивших лишь письменные законы Старого Завета, но не верующих.