Дара Преображенская - Послание. Часть 1

– Будьте осторожны. Вам угрожает опасность.

– Опасность? С чего ты взял?

– Слухом земля полнится.

…Слухом земля полнится…. Полнится….

Откуда эта до боли знакомая фраза?

– Слухом земля полнится, – как заворожённая повторяю я.

Продавщица из супермаркета проплывает передо мной и навсегда уходит в небытие. Что произошло со мной на Иркином дне рожденья? Откуда я взяла, что Аверина окажется в больнице? Нет, конечно же, это ерунда, наваждение.

Я возвращаюсь с небес на грешную землю.

– Постой! Эй, где ты!

След сорванца простыл.

Опять наваждение.

Щёлкнула зажигалка. Где-то в самой глубине темноты то вспыхивает, то гаснет зажжённая сигарета, как глаз какого-то мистического ночного существа.

…Слухом… земля… полнится….– мерным ритмом стучит в моей голове невидимый молоток, и я забываюсь.

…Никогда не следует есть ватрушки тёти Клавы остывшими. Во-первых, они становятся сморщенными, застывшими, и тесто напоминает старую резину. Во-вторых, как из мёртвого тела уходит душа, и оно превращается в безжизненный труп, точно также из тёти Клавиных ватрушек уходит тепло её рук и любовь, с которой она выпекала их.

– Что, устала?

Добрая женщина подливает свежий кипяток в мой уже наполовину выпитый чай. Я безропотно киваю, всё ещё думая над последними событиями.

– А я тебе говорила – вертихвостка твоя Ирка. Давно бы замуж вышла, детишек нарожала и занялась чем-нибудь дельным, стоящим. А то она, вишь ли, в стриптиз-баре голой задницей виляет. Бесстыдница. Тьфу! В моё время таких осуждали, а она, небось, ещё и почётом пользуется.

– Сейчас другое время, и ничего тут не поделаешь.

Она вздыхает, её полное морщинистое лицо делается грустным.

– Время… время… Время от самих людей зависит.

– Я тоже не замужем, а теперь ещё и безработная.

– Ты – другое дело. Этот твой Алексей – кобель. Я с самого начала знала, что он такой, но ведь ты меня и слышать не хотела.. Дескать, любовь, любовь и всё тут.

– Любовь-морковь, она никогда не бывает вечной. С Алексеем моя песенка уже спета.

Я снова зажигаю очередную сигарету и нервно курю.

– И курить бросай. Зачем здоровье губить? Вот здоровье-то действительно не вечное.

Я допиваю последний глоток чая, тушу недокуренную сигарету.

– Сейчас мне нужно уснуть.

– Конечно, Машенька, ведь ты больше суток не спала. Отдохни, успокойся, авось, решение само придёт. У меня так часто бывает.

Барсик запрыгивает ко мне на руки и, махая из стороны в сторону своим пушистым серым хвостом, пытается получить свою порцию ласки.

– А ну-ка, брысь! – говорит тётя Клава, – не видишь, хозяйка устала.

Однако Барсик упорно продолжает лежать на моих руках.

Раздался звонок в дверь. Громкий и пронзительный. Тётя Клава вопросительно глядит на меня.

– Интересно, кто бы это мог быть?

Я пожимаю плечами:

– Не знаю, я никого не жду.

«Может, Макс, которого послала Ирка, чтобы вернуть меня?» Вряд ли, ведь мы вполне мирно расстались, если не считать того, что я поспешно ушла с дня рождения, сославшись на головную боль. Но они-то догадались, что я просто убежала от них, иначе они бы просто растерзали меня.

Ирка… Мы всегда были близкими подругами, и я не замечала её капризов. Мне казалось, что так и должно быть. Только так. И вот практически за несколько часов мы стали совершенно чужими людьми. Ирка не изменилась, но раньше её поведение не казалось мне шокирующим. Теперь же оно меня пугало. Что же произошло за эти всего несколько часов? А может, это случилось намного раньше, росло постепенно, медленно, и вот, когда чаша оказалась до краёв наполненной, всё вылилось наружу.

– Сиди, сиди, Машенька, я сама открою.

Я вновь слышу знакомую шаркающую походку тёти Клавы. Удивлённая она вернулась через минуту и протянула мне конверт.

– Что это?

– Тебе передали.

Я беру конверт, на нём нет ни адреса, ни имени. Совершенно белый чистый почтовый конверт.

– Кто передал?

– Какой-то молодой человек. Он не представился.

– Молодой человек? А как… как он выглядел?

– Ну, такой высокий представительный в чёрном строгом костюме, как бизнесмен. Я думала, ты знаешь.

– Нет, не знаю.

Я разрываю конверт и достаю оттуда чистый лист бумаги.

«Вам нужна работа», – прочла я, – «позвоните по этому номеру».

Далее приводился номер телефона. Я перебрала в голове всех своих знакомых, однако никого не могла вспомнить. Почерк тоже был незнакомым.

– Бред какой-то.

– Что там, Машенька?

– Кто-то решил разыграть со мной злую шутку. А может, за мной следят?

– ФСБ?

– Разве я представляю для них какую-то ценность?

Кот Барсик спрыгнул с коленей и прильнул к моим ногам.

– Тёть Клав, у меня, если честно, голова идёт кругом от всей этой несуразицы.

– Успокойся, приляг. Шутка ли, не спать две ночи, у любого голова пойдёт кругом.

«Мне нужна работа, и „они“ решили мне найти её».

…Огромное противное слизкое существо выходит откуда-то из темноты, начинает преображаться в безликого человека с гладкой глянцевой кожей. У него нет глаз, нет рта, лицо его напоминает сплошную маску из папье-маше. Оно обнимает меня, проводит своей глянцевой рукой по шее, бёдрам.

У него нет рта, нет губ, но я отчётливо слышу его «голос». Голос, который раздаётся изнутри моей головы. Собственно никакого голоса нет, а слышан будто какой-то шёпот, формирующийся в отдельные слова, строки, знаки препинания.

– Успокойся и усни.

…Усни….

Я чувстсвую, что хочу что-то сказать, но тело не слушается меня. Оно чужое, оно не моё, я витаю над ним просто, как сторонний наблюдатель. Господи, как ужасно я всё-таки выгляжу. Глаза ввалились, под ними видны отчётливо синие круги от частых бессонных ночей и ожидания разрыва с Алексом. Да, так я называла его, когда мы были вместе.

«Чужой» крепко сжимает мою шею своей слизистой рукой, мне становится душно. Очень душно. Я задыхаюсь, а «чужой» сильнее сдавливает мою шею.

– Нет! Нет! Я не хочу умирать! Кто Вы?

– Я – твоё воображение и твои мысли. Я – то, что в уголках твоего подсознания.

– Ложь!

Руки, ноги, словно вата.

Как это быть вне тела? Как ощущать себя в этом состоянии?

Наверное, когда ты умираешь, ты чувствуешь то же самое. Но я не хочу умирать. Почему не хочу, ведь, кажется, жизнь зашла в тупик, и сейчас я нахожусь в глубокой яме.

Взлёты, падения, снова взлёты, снова падения, и так продолжается постоянно. Почему люди привязаны к бренной жизни? Стоит ли привязываться, а может сразу покончить со всеми проблемами в один миг и точка! И больше никогда не будет усталости и этих сомнений.

Неизвестно, откуда берутся силы, я сжимаюсь в плотный упругий комок и отталкиваю «чужого». «Чужой» не поддаётся, и мне кажется, что я слышу его смех. Надоедливый, пронизывающий каждую клеточку, каждый нерв дикий смех.