Фёдор Козвонин - Ушкуйник

Максим заболел сразу после последнего отказа в должности. Заболел сиюминутно, страшно и странно. То, что началось обычной простудой, в момент переросло в лихорадку с чудовищными приступами лающего кашля – ибупрофен он пил таблетку за таблеткой, но он не помогал сбить температуру. Приехала карета «скорой» и врачи-космонавты увезли его в эту больницу. Когда пришёл в себя, то обнаружил приятную компанию и хорошего собеседника. С которым он продолжил беседу.

– Ну вот и что мне теперь делать? Поваром я точно быть не хочу, таксовать тоже до пенсии не станешь – это так, несерьёзно. Шабашка.

– Знаете, я бы на вашем месте положился на судьбу – просто разместил бы резюме и ждал результата. При таких анкетных данных от предложений не будет отбоя и наверняка выскочит что-то интересное.

Открылась дверь в палату и санитарка, неуверенно оглядела обоих пациентов, затем, стушевавшись, посмотрела прямо на Максима и громким голосом закричала:

– Брусина Максима к доктору!

– Здравствуйте, Максим Сергеевич!, – врач средним пальцем поправила очки на носу. – Спешу вас обрадовать – анализы пришли все отрицательные, что для нас с вами означает самый положительный результат. От пневмонии не осталось и следа, сатурация в норме, общий анализ крови хороший и полимерный анализ тоже ничего не нашёл… Ваш сильный организм очень хорошо перенёс болезнь!

– То есть я могу теперь рассчитывать, что у меня выработался иммунитет?

Сильно надув щёки, врач, задумчиво округлила брови, шумно выдохнула и снова поправила очки, но теперь уже указательным пальцем:

– Здесь Вам стоит сделать анализ на антитела, чтобы быть точно уверенным. Сделать это будет лучше всего недели через две-три… К сожалению, в рамках обязательного страхования этот анализ не производят, так что придётся обратиться в частную клинику.

– Ага… Ладно, хорошо. Думаю, это не станет большой проблемой – всё же хочется в своём здоровье быть уверенным.

Врач радостно и немного картинно всплеснула руками:

– Да, всё так! Всё именно так, как вы и говорите – ответственно подходить к своему здоровью… Кхм… Профилактика всегда обходится дешевле лечения! Вот, – она сглотнула и посмотрела куда-то в верхний правый угол комнаты. – Со своей стороны посоветую пропить курс поливитаминов и пробиотиков для восстановления микрофлоры. И обязательно прислушайтесь к своему организму – ведь Ваш мозг достаточно долгое время получал недостаточное количество кислорода… Последствия предугадать трудно – обычно пациенты жалуются на рассеянность, перепады настроения, невозможность сконцентрировать внимание, сосредоточится. Иногда такой период длится до полугода, но всё индивидуально.

– Да, я понимаю. Хорошо.

– Непременно загляните к своему участковому терапевту через месяц, чтобы проверить, всё ли в порядке.

– Да, конечно. Спасибо, доктор.

– До свидания. Всего Вам доброго.

Максим вернулся в палату и стал собирать свои вещи в сумку. После сел на кровать, и, посидев минуту, снова встал и заглянул в тумбочку. Пусто.

– Спасибо , Анатолий Васильевич, за компанию. Был очень рад с Вами познакомиться и с удовольствием прочитаю книгу, когда она будет закончена.

– Обещаю, что дам знать о ней первому. Там правда будет интересно – и о том, как ушкуйники шведскую столицу разгромили, и как ворота в Новгород привезли, и как на Булгарию ходили. И что на самом деле гора у нас в городе не Кикиморская, а Кукмарская… Одним словом, о потраченном времени не пожалеете.

Максим широко улыбнулся и пожал историку руку:

– Желаю скорейшего выздоровления и творческих успехов. Обязательно допишите свою книгу – это правда очень важно.

Максим вышел на больничное крыльцо, оглянулся на эмблему клиники, где змея обвивала кубок, и улыбнулся, заметив почти такую же, но немного другую змею на почти такой же, но немного другой эмблеме аптеки. Он очень обрадовался со всех сторон окружившей его весне: набухающим почкам на деревьях, радостному щебету птиц, бодрому и свежему ветерку и пробирающему до самых сокровенных тёнет души пронзительному солнечному свету. В такой день кажется, что вот – у меня есть руки, ноги и голова, так что же ещё нужно, чтобы наконец-то…

– Э, братишка, закурить не найдётся?

Позади Максима метрах в пяти стоял здоровяк ростом под два метра. На нём был расстёгнутый на груди тёмно-синий пуховик, под которым была футболка «Челси» со старой эмблемой – рычащим золотым львом. Здоровяк на первый взгляд мог показаться грозным и устрашающим, но какая-то несобранность и наивная неопрятность отчётливо сквозили отовсюду: широкие плечи сутулились, грудь колесом казалась впалой, полубокс на голове начинал пушиться одуванчиком, а одна щека была выбрита чище другой.

– Слышал, ёма, нет? Есть закурить?

Максим обернулся к нему:

– Извини, земляк, кончились, – он поставил на тротуар спортивную сумку с больничными пожитками, а сам повернулся вполоборота к мутному пассажиру.

– Может, тогда червонец на проезд добавишь?

– Прости, дружище, налика не держу, всё на карте.

– Ну, тогда сам напросился, – здоровяк опустил руки и тяжело двинулся вперёд, глядя застывшими глазами куда-то сквозь Макса.

– Слушай, может, не надо, а то я ведь тебе пасть порву! – Максим встал в прямую фронтальную стойку и развёл руки в стороны, готовясь к любым действиям противника – в себе он был уверен даже после двух недель под капельницей, ведь не даром же когда-то на областных ведомственных соревнованиях по боевому самбо он занял почётное четвёртое место. С таким ухарем, как этот, должен справиться на раз, а потом поставить его зубами на бордюр справа… Но от последней неожиданной мысли Максим отмахнулся.

Макс был готов к любому развитию событий, но оппонент его удивил, потому что, сделав два шага, на третьем наступил в выбоину, споткнулся и, не успев выставить перед собою руки, очень звонко треснулся лбом о поребрик слева. Встав на карачки, детина заревел, слёзы градом покатились из его глаз, а на лбу разрасталась гематома. Максим посмотрел на уже очень помятого льва на груди незадачливого грабителя:

– Я-то думал, что ты аристократ, а ты пенсионер грустный. Иди-ка лучше делом займись.

Синий и грустный поднял на Макса свой раскрасневшиеся зарёванные глаза и посмотрел с укором. Макс резко двинулся в его сторону корпусом, детина закрылся рукой и заревел уже во весь голос. Подняв сумку, Максим пошёл через больничный парк к троллейбусной остановке. Парк находился ровно между заводом и больницей, которая когда-то была заводским профилакторием. Теперь, судя по многочисленным бутылкам и окуркам у покосившихся скамеек, заводским профилакторием остался только парк и оставшийся далеко позади поклонник лондонского футбола как раз хотел воспользоваться этой зоной рекреации по назначению, но последних денег не хватило. Зато последнего ума хватило связаться с Максом. Может, это послужит ему хорошим уроком? Вряд ли.