Александр Бабин - Тихушник возвращается

У Ермакова в кармане зазвонил телефон:

– Товарищ генерал, извините, звук не выключил, – доставая смартфон, посмотрел на экран, звонил подчиненный. – Разрешите ответить, мои звонят.

– Да, конечно, – разрешил генерал.

Ермаков, выслушав, сказал:

– Вы хорошо посмотрели, деньги не фальшивые? Подарок он и есть подарок! А кто подарил, установили? Странно… Говоришь, что странного? Странно то, что денег слишком много подарил, хотя среди приглашенных гостей нищих оперов я не видел. Продолжайте рыть. Эксперта пошевелите, пусть внимательно посмотрит, следы на фужерах, ДНК возьмет. Говорю, значит, так надо, слушай старших! На экспертов пока не наедешь, палец о палец не ударят. Приеду на базу, информацию обсудим, – выключил телефон.

– Что-то есть существенное? – поинтересовался сразу генерал.

– На свадьбе один из гостей подарил молодоженам деньги, оперов смутила сумма, да и супруга покойного ведет себя странно, говорю со слов оперов. Они к ней завалились в квартиру толпой без моего разрешения – не терпится раскрыть преступление. Сейчас до нее доеду, извинюсь за своих подчиненных. Видать, на нее надавили, она и разволновалась. У оперов привычка никому не доверять. Обидно, что с судьями и прокурорами делаем одно дело, боремся с преступностью, а зарплата в разы меньше чем у них, и жизнью рискуют в разы чаще. По молодости сам был таким отчаянным. Сейчас смотрю на мир открытыми глазами – день прошел, и, слава Богу! – высказал поговорку, специально дав понять Жилину, что в отличие от него занимается делом, а не как он, пользуясь высоким положением, думает, где денег урвать. Думая про себя: «Чего это я разошелся?! Нервы надо успокоить и успокоить их пивом. Одному пить пиво как-то не в кайф. Посидеть с коллективом?! Опять же, среди оперов есть персонажи, кто без тормозов загуляют дня на три, выбьются из обоймы, работа пострадает. Лучше выпью пиво с Федырычем! Обещал ему нарыть компру на судью, появилась зацепка: свадебный гость подарил новобрачным мешок денег, а супруга покойного от «скромного» подарка отводит глаза. Все бы ничего, только вот деньги подарил не родственник, а коммерсант, а он им не пришей кобыле хвост.

Семенов решил не откладывать в долгий ящик встречу с Титовым, Ермаков сказал, смотрящий ему передает привет. Повод имеется. Не может быть, чтобы Тит и не был в курсе убийства судьи. Сейчас вся его братва в загуле, отрывается на радостях, как и он сам. Для них судьи и прокуроры в первых рядах в стане врага. Офис Тита в Доме культуры железнодорожников, администрация как раз в фойе здания проводит ярмарку пчеловодов. Рекламную акцию гоняют третий день по телевидению. Куплю баночку меда и зайду к Титу на огонек, чтоб мой приход в его глазах не выглядел намеренным, не подумал, что есть к нему интерес. Тита на мякине не проведешь: с какого такого перепугу отставному оперу захотелось с ним поговорить? Если что, вспомнить молодость. Оперов-пенсионеров не бывает и жулики это хорошо знают. Опер до конца жизни борется с несправедливостью, как и жулики, почитатели песни «Мурка», подавая руку оперу, в душе всегда считают его врагом. Сблизить их может только обоюдная беда, что редко в жизни бывает. Эту психологию знает Семёнов, знает и Тит. Еще на заре своей юности оба ходили в секцию бокса. В те далекие времена этим видом спорта занимались все нормальные пацаны, те, кто себя видел в рядах доблестной Советской армии. Но не всем было суждено пойти служить, а энергию от тренировок нужно было куда-то тратить. Имелось два варианта: вскопать лопатой дачный огород или подраться на танцах. Тит выбрал второй вариант – это была его первая ходка в малолетнюю зону. Сколько ходок было потом – это уже история. Главное, какой он сейчас. Тит как бы завязал с прошлым, смотрящий – это почти что мэр города, хранитель воровского общака. А воровская казна – тот же Центробанк, только находится не в структуре государства. Семенову посчастливилось изъять у Тита общак – это две бухгалтерские книги, приход и расход денег, и так называемые малявы – расписки, присланные зэками из лагерей. Книги изъял на время, снял с них копии и вернул в знак старой дружбы. Понимал: Тита лучше держать на коротком поводке, расскажи братве, что мусор забрал у него общак, он и минуты не проживет. В воровской бухгалтерии все жулики прописаны «прокурорской» рукой, все как на ладони и не только они: продажные адвокаты, менты, судьи, сотрудники зон и так далее. Но главное, прописан отчет поступления в общак наркотиков и всякой разной лабуды, а это уже тянет на серьезную статью в Уголовном кодексе. Преступное сообщество – статья строгая, она, как секира, висит над головой Тита. От тюрьмы его спасает, стало быть, покровительство ФСБ. За красивые глаза преступные авторитеты на воле долго не задерживаются.

Семенов сидел в своей машине, припарковав ее на стояночной площадке, заранее купив баночку меда, и наблюдал за прохожими: «Придется вспомнить оперскую молодость – «выпасти» Тита на подходе к дому культуры, – рассуждал он. – Как бы он не забухал на радостях по поводу смерти главного судьи. А его братва уже подтягивается на работу, – видя, как они подъехали на двух бээмвэшках. – Вышли из машин, встали кружком, значит, и Тит на подъезде. Столько лет на пенсии, а оперской навык не забыл, как отличить нормального человека от «ненормального». Хотя после перестроечного времени все люди перемешались в одну кучу. Точнее стали большой кучей навоза, если даже молодые люди, приличные на вид, без угрызения совести разводят пенсионеров на деньги. До ниточки их обирают. Даже в те далекие советские времена жулики старой воровской закалки строго спрашивали с тех воришек, кто залезет в карман ветерана войны. Им и спекулянтов хватало – непаханое поле – грабь награбленное, и все по понятиям. Так, стоп! Приехал, – закончил рассуждения, видя, как Тит припарковал свой чёрный «БМВ Х5». Он вышел из машины. К нему подошла братва, все по-кавказски побратались.

Семенов зашел в фойе дома культуры, встал у окна. Дождавшись, когда Тит пойдет к входу, пошел навстречу. Встретился с ним в дверях как бы случайно:

– Борис, ты, что меня пасешь?! – выпалил Семенов. – Давай отойдем в сторонку, – и взял его под локоть.

Брать человека за руку – значит применить психологический прием. Семенов, еще учась в школе милиции, отрабатывал его на курсантах. Этому приему научил преподаватель по психологии и судебной психиатрии. Собеседник входит в гипнотический транс, налаживается с ним контакт. Этим же приемом пользуются цыганки, гадая гражданам на судьбу, где жертва крепко попадает в их паутину, и делай с ним, что захочешь. Бывали случаи, когда граждане приглашали гадалок к себе домой, и в спокойной обстановке они их обчищали до нитки. Выйти из цыганского транса без помощи постороннего человека трудно.