Дмитрий Теплов - Мои дороги в поисках любви. И у мужчин бывает сердце

Есть пословица «свято место пусто не бывает». И этим летом я ощутил поддержку и теплоту той семьи, от которой в столичной суете когда-то оторвался. Семья эта была в Тверской земле, на моей исторической родине.

14 июля

Я вообще-то очень простого происхождения. Отец мой родом из города Бежецка Тверской области. Бежецк – древний город, по одной из легенд основанный язычниками из Великого Новгорода, бежавшими оттуда, когда там начали устанавливать христианство. Первое бесспорное упоминание о Бежецком Верхе как владении Великого Новгорода относится к 1196 году, хотя археологи считают, что раннесредневековое городское поселение возникло здесь двумя веками раньше.

В XIII веке Бежецкий край был объектом борьбы Новгорода и Тверских князей. В XIV веке к этой борьбе присоединилась Москва, которая и вышла из нее победителем. В Смутное время начала XVII века город был полностью разрушен и весь следующий век представлял собой скорее село, половина владений в котором принадлежала пяти расположенным здесь монастырям. Уездным городом он стал при Екатерине II, которая конфисковала все здешние монастырские владения. Население, жившее земледелием и мелкими ремеслами, к началу XX века насчитывало около 20 000 человек. И сейчас немногим больше.

Мой отец родился в небольшой деревне в двух километрах от Бежецка незадолго до войны. Деда своего я не застал. Он прошел финскую войну, был ранен и уже не подлежал призыву на военную службу, проработав всю Отечественную на одном из оборонных заводов. Он умер вскоре после войны, оставив жену, мою бабушку, с тремя маленькими сыновьями, старшим из которых и был мой отец.

Бабушку я помню хорошо. Это была настоящая русская женщина-крестьянка. Имея всего два класса образования, она всю жизнь проработала простой дояркой в колхозе. Но какой внутренней духовной силы была эта женщина!

Замуж она так и не вышла, в одиночку подняла трех сыновей, дала им образование, отца моего отправила в город учиться в институте. Поддерживала его, как могла, продавая картошку с собственного огорода на Даниловском рынке в Москве. И деньги отцу на его первые «жигули» в 1975 году дала она. Отец, будучи инженером с высшим образованием, вряд ли бы накопил на них сам. Очень волевая, суровая и при этом безмерно любящая своих детей и внуков, бабушка была для меня олицетворением настоящего русского духа. Духа того поколения, которое победило в войне, восстановило страну и обеспечило нам счастливое детство.

Из трех ее сыновей только мой отец уехал далеко, в большой город на Волге, тогда называвшийся Горьким. Два других брата остались в Бежецке, женились, родили детей, а те внуков. Бабушка не увидела ни одного правнука. Но сейчас нас много. У меня в Бежецке два двоюродных брата, две двоюродных сестры и еще девять двоюродных племянников и племянниц. На мой юбилей, который случится ровно через год, за столом соберется более 20 человек. Но об этом в свое время.

И вот один из моих двоюродных братьев пригласил меня погостить в домике, который он держал для друзей-охотников, наезжавших к нему в охотничий сезон. Летом домик пустовал, звал он меня давно, а я все никак не мог собраться. И тут я решил, что появился хороший повод навестить свою бежецкую родню. Не так уж они и далеко, около 300 километров. Всего пять часов езды на машине.

17 июля

Дорога в Бежецк оказалась несколько дольше, чем пять часов. Зато интереснее. И вот почему. Мои старые университетские друзья, два Сергея, предложили в день моего рождения предпринять какое-нибудь небольшое путешествие в их компании. Я в ответ подал идею поездки в Бежецк через древние города Сергиев Посад, Калязин и Кашин.

У нас получился увлекательный трехдневный вояж в обществе сына и двух Сергеев. Было тепло и солнечно, отличное время для прогулок по красивым местам. В Сергиевом Посаде мы бывали не раз, поэтому сделали только короткую остановку на акафист святому Сергию. И двинулись дальше, примерно через полтора часа достигнув Калязина.

Калязин – старинный город с богатой историей и трагической судьбой, иногда называемый «русской Атлантидой». Начинался он как один из опорных пунктов Волжского торгового пути из Новгорода на Каспий. Первое упоминание о монастыре в здешних местах относится к XII веку. В XV веке калязинский Троицкий монастырь упомянул в своем «Хождении за три моря» тверской купец Афанасий Никитин. А в эпоху Смутного времени под Калязином русское войско одержало важную победу над поляками.

Калязин и в XIX веке продолжал играть роль торгового города. Здесь проходили ярмарки, куда съезжались купцы из соседних губерний: Тверской, Ярославской, Вологодской. Были широко развиты разнообразные промыслы, особенно валяльный и кружевной. В Калязине жили многие купеческие фамилии, известные своей благотворительной деятельностью.

Две трети города и почти сорок населенных пунктов Калязинского района были затоплены в 1939–1940 гг. при строительстве Угличского водохранилища. От Троицкого монастыря и исторического центра города осталась только колокольня Никольского собора, да еще две церкви, не попавшие в зону затопления. В одной из них, бывшей Богоявленской церкви, находится сейчас краеведческий музей.

Мы взяли индивидуальную экскурсию по музею. Его стоит посетить. Почти весь музей создан усилиями одного человека – местного краеведа и энтузиаста Ивана Никольского. Он посвятил свою жизнь собиранию сохранившихся после затопления предметов жизни и быта горожан. Как приятно узнавать, что на нашей земле есть такие люди! А еще мы узнали, что в годы Отечественной войны около трети калязинцев были призваны на фронт. Половина из них не вернулась. Маленький уездный город, а сколько он дал стране!

В Калязине есть два современных памятника. Один – князю Скопину-Шуйскому, который одержал здесь во время Смуты XVII века победу над польско-литовским войском, а второй – жертвам Красного террора (1918–1922), среди которых купец, дьякон, врач и два мещанина. Вот так смерть жестко уравняла сословия в Гражданской войне.

Мы сели пообедать в небольшом ресторанчике с удивительно красивым видом на Волгу. Сюда же зашла группа туристов из Канады, совершавшая велосипедный тур Москва – Ярославль – Санкт-Петербург. Канадцы тоже остановились в Калязине посмотреть на колокольню затопленного монастыря. Мы разговорились. Они проехали уже почти половину пути, и впечатлений у них было много. Калязин им понравился. Это радовало. Город продолжал жить и даже привлекать иностранцев.

Погуляв по набережной Волги, мы тронулись дальше. Наш путь лежал в Кашин. Уезжали с надеждой. Поднимающаяся из воды колокольня Троицкого монастыря – не просто символ Калязина. Я видел в ней символ стойкого и непоколебимого стремления русской души ввысь. Несмотря ни на что. Ни на какие превратности судьбы, пожары и наводнения. Это то, чего у русского человека никому и никогда не отнять.