Елена Павлова - Я хочу большего. Том 1

Судьба продолжала подкидывать сюрпризы. В этот же год Анна серьёзно заболела. Врачи ничего не могли сделать, она постепенно увядала, как цветок. Болезнь протекала бурно. Но надо сказать, что уставшая женщина даже не боролась. Насте казалось, что мама была даже рада своей скорой кончине. Она всех простила и со спокойной душой ушла из этого мира, который не принёс ей счастливой судьбы. Утрата жены стала ударом для Ливанова. Дочь никогда не видела его таким разбитым. Он убивался горем и винил себя в её смерти. Антон стал мало есть, спать, взялся за алкоголь. За тот тяжёлый год Антон Николаевич очень постарел и подорвал своё здоровье. У него появились лысина и одышка, несколько недель он пролежал в больнице. Настя, испугавшись, что может потерять единственную родственную, пусть даже презираемую ею, душу и остаться сиротой, начала потихоньку оттаивать, но сильная обида не давала ей до конца наладить отношения с отцом.

Ливанов чувствовал, что дочь относится к нему, как к больному старику, который нуждается в помощи. Простить его до конца Настя всё-таки не смогла, чем и объяснялось её поведение, выражающееся в непослушании и ехидных нападках. Препятствием для окончательного примирения между ними служила неизменная, словно вредная привычка, безграничная любовь отца к женщинам. Свято храня законное место Анны, жениться Ливанов больше не собирался, но обет безбрачия не давал и, немного оправившись от горя, снова пустился во все тяжкие. Больше всего Настю злило, что пассии отца были чуть ли не её ровесницами.

Буквально за какие-то полгода между Леной и Настей завязалась крепкая девичья дружба. Они повсюду были вместе, сидели за одной партой, на переменах тоже не разлучались. Настя часто подвозила Лену домой на своей машине, а иногда приглашала погостить на несколько дней. Ливанова искренне привязалась к своей новой подруге, хотя в их общении иногда проскальзывало некоторое пренебрежение со стороны москвички. Так происходило вовсе не из-за разницы в социальном положении: Настя видела в Лене неопытную провинциальную девочку, которая нуждается в дружеской опеке строгого, но чуткого наставника, каковым себя и считала.

Благодаря Насте Лена побывала во многих интересных местах. Научилась играть в теннис и кататься на сноуборде, освоила азы катания на горных лыжах, посещала на пару с подругой конно-спортивный клуб. Ну и, конечно же, девушки ходили в разные увеселительные заведения, клубы, кафе, рестораны.

Антону Николаевичу тоже очень нравилась Лена, хотя его симпатия немного тяготила девушку, потому что симпатия эта была не совсем отеческой и напоминала чувства, обычно возникающие между мужчиной и женщиной. Проявление его чувств, порой слишком бурное, смущало Лену, ей было неудобно перед подругой, но Настя делала вид, что ничего не замечает или не хочет замечать.

Из-за такой благосклонности Ливанова Лене был предоставлен шанс пройти практику в Государственной Думе и самой попытать там своё счастье.

Первый день практики прошёл довольно сумбурно. Настя водила Лену по зданию Госдумы, где заседала верхняя палата Федерального Собрания. Оно поражало своей величественностью и красотой. Огромные светлые залы с начищенными до блеска мраморными полами, коридоры и лестницы, выстланные красными ковровыми дорожками, зеркальные потолки с пышными люстрами… Всё это подтверждало, что именно здесь работают самые светлые умы России нашего времени, творящие законы.

Работы у думцев было предостаточно. Антон Николаевич познакомил девушек со своей командой и сразу дал студенткам, можно сказать, партийное задание. Они стали разбирать какие-то бумаги, делать ксерокопии и складывать в папки под номерами. Лена слабо понимала, чем она занимается, Настя тоже пожимала плечами, но в работу включилась. Целый день они провели за разбором архивов, занимаясь тем, на что члены команды Ливанова никак не могли найти времени.

Следующий день Антон Николаевич полностью посвятил практиканткам. Объяснил, для чего было дано вчерашнее задание, рассказал, как что устроено и чем вообще он сам занимается, обрисовал фронт предстоящих работ. После этой лекции Лене многое стало ясно, она со знанием дела влилась в практику, внимательно следя за действиями руководителя.

День у девушек начинался и заканчивался в разное время, в зависимости от загруженности и активности самого Ливанова.

Антон Николаевич по своей натуре был совой, то есть человеком, пик активности которого приходится на вечер или ночь. Утром он часто опаздывал, так как тяжело просыпался, а приходя на работу, долго не мог втянуться, бесцельно болтаясь по коридорам или попивая крепкий кофе, закрывшись у себя в кабинете. Где-то после обеда, кое-как раскачавшись, Ливанов развивал бурную деятельность, чем сильно донимал своих подчинённых, знавших, что им придётся в очередной раз задержаться.

Следующие пять дней прошли насыщенно, но не так активно. Лена, зарывшись в бумаги, помогала готовить отчёт о сделанном за неделю и что-то сосредоточенно печатала, не поднимая головы. Вдруг в кабинет вошла Настя. У неё было другое задание, но, проголодавшись, она зашла за подругой, чтобы пойти в столовую.

– Лен, пойдём перекусим и отдохнём заодно, – устало произнесла она и сладко потянулась.

Девушки вышли из кабинета и направились по коридору к лестнице, ведущей вниз. Проходя мимо очередной двери, которых здесь были тысячи, Настя вдруг сказала:

– Ты знаешь, кто здесь сидит?

– Нет, – ответила Лена.

– Наш преподаватель, Алекс Хигир, – будто небрежно уронила Настя.

– Да-а-а?! – воскликнула девушка и с любопытством уставилась на дверь.

– Почему Алекс? – поинтересовалась Лена, догоняя Настю, не пожелавшую останавливаться.

– А потому что он Алекс, а не Алексей. Он специально назвал себя Алексеем, чтобы студентам было удобнее к нему обращаться. Здесь-то все называют его настоящим именем, – ответила Настя.

«Алекс. Как необычно и как мужественно», – уплыла Лена в приятные мысли, и где-то внутри сладко защекотало.

– Интересно, какой он национальности? Еврей, наверное, – предположила Лена и на последней фразе усмехнулась.

– В нём много намешано кровей: и немецкая, и греческая, и даже польская, ну и русская, конечно же. Можно сказать, что он на пятьдесят процентов русский, а на другие пятьдесят – всё остальное. Хотя дед у него чистокровный немец.

Наступило молчание. Лене было сложно идти в тишине, ей очень хотелось продолжить этот интересный разговор и выведать побольше информации об Алексе.

– Ты его хорошо знаешь? – осторожно спросила Лена.

Настя вдруг пристально посмотрела на неё.

– Более чем, – ответила она, но ничего больше рассказывать не стала, а Лена постеснялась настоять.