Любовь Сушко - Восставший из пепла. Князья и воины

Неужели кому-то удалось добиться того, что не удавалось и в более длительный срок? Но не было ответов у него на все вопросы. Так горько и грустно стало вчерашнему победителю вдруг.

– Народ слишком набожен, – размышлял он, – не желая больше с ними оставаться. Они могут просто смести его, так, что и следа не останется.

Митрополит сказал несколько слов после ухода князя. Сергий просто внимательно взирал и хранил молчание. Но каждый из них мог гордиться тем, что он совершал. Но что-то еще помогало им, может быть просто удача? Он не хотел даже думать о том, что это бесова помощь Ему внушили, что за это наступит расплата, ведь ничего просто так не делается

Борис в спешке покинул город. Он не думал, что все будет вот так происходить, а потому ярился и хотел уйти от всего этого немедленно. Мы живем в ином мире, вовсе не там, где его бог и священники, но они играют более важную роль, чем хотелось бы.

– Мальчишка не так уж и глуп, как хотелось бы, когда он позвал их на помощь, то не прогадал.

Он вспомнил своим слова, обращенные к боярам:

– Я еще вернусь, я непременно вернусь.

Бессилие, вот что больше всего пугает властелина. Но порой оно заставляет что-то изменить и в мире, и в своей жизни. Он подумал о том, что брату в Суздале, и мальчишке в Москве уже известны все подробности случившегося. И это так печально.

№№№№№

Дмитрий остался доволен делами митрополита, поблагодарил за все, что случилось с ними в последнее время. Он приставил к нему своего человека, чтобы знать, что там творится. И хотя трудно ему было поверить, что от одного человека, так много зависит, но скорее всего это так, сам бы он вряд ли что-то смог доходчиво объяснить своему дядюшке, не хватило бы у него ни слов, ни терпения. В пылу волнений, он не сразу узнал и о Сергии. Но потом понял, что прибыл к нему тот самый знаменитый Сергий, к славе которого с ревностью относился митрополит, больно века была его власть над миром.

Потребовалось немало времени, чтобы выслушать историю о старце (наверное, только он один ничего не ведал). Вот и слушал, как тот отказался от мирной жизни, когда было ему видение, вот и ушел он подальше от мира, и жил хотя и убого, но все-таки преуспел в другом, теперь и митрополит, не говоря уж об остальных священников должен был с опаской на него поглядывать.

Только после истории Сергия, узнал Дмитрий, как не приняли Бориса граждане, как пришлось им изгнать неугодного князя. Тогда и понял Дмитрий, какая могучая сила народ, как важно, чтобы они были на твоей стороне, если же такого не случиться, то больших дел можно и не начинать. Митрополит, следя за молодым князем, отметил, что парень умен, учится на чужих ошибках, и у него это прекрасно получается.

Из всех бед и несчастий, которые сотни лет выпадали на долю русского народа и их князей, сейчас были самые тяжкие, и казалось, что они будут вечными.

Но порой казалось, что с князем Дмитрием все будет не так, как с другими, что он выбрал какой-то совсем иной путь и будет по нему двигаться вперед. Оставалось только все сделать как следует, довести начатое до конца. Но митрополит убедился в том, что татарва, для них не единственная угроза – были еще и литвины – вечные соперники русичей, яростные вояки. Ведь своих земель у них почти не было, все время хотелось получить чужие.

Как много вестей скверных приходило о воинственном Ольгерде Литовском. А как послушаешь это- кровь холодеет в жилах. Одно было понятно, не справиться им с такой напастью, да еще младшему в княжеском роду, да если они одновременно на Москву двинутся, то никак не справиться.

Литовцев надо усмирить, он хорошо знал, как Александр Невский, когда на Новгород его шли то шведы, то германцы, и только татары до него тогда добраться не могли, как молодой князь Александр против них выходил. Но плен Ольгерда был пострашнее тех, прочих, и татарского страшнее, потому что он так просто не уйдет. От него не откупиться, как от татар. Тогда соединятся и сольются с ними навсегда литвины, что и теперь уже случалось не раз. С такими печальными думами и оставался митрополит в те дни и часы. Он еще не говорил о том с князем, но разговор этот так и витал в воздухе, и никак от него не уйти не спрятаться.

– Мальчишка удачлив, – думал он о Дмитрии, – но много выпало на его долю всякого. И тошно и пусто было ему после этих мыслей. Даже молиться он не мог, так тяжело было на душе.

Он не мог на Сергия надеяться, но понимал митрополит, что туда и должен он взор свой направить, там защиту и поддержку искать придется.

Евдокия стала расспрашивать мужа об Ольгерде. И столько страха тогда в голосе ее было, что понял Дмитрий, надо как можно скорее кончать с ним, потому что весь их мир в таком же страхе перед грозным литвином живет.

Дьявол, сумевший завладеть душой его жены, страшнее и опаснее татарского хана будет. Он знал жуткие истории любви. Когда из-за не совершались страшные безумства, а не только подвиги. И благоразумные девы становились безумными в такие минуты, ведь он стар и мудр, обольстить ему ничего не стоит любую, и его княгиню тоже. Потому в небывалом волнении Дмитрий прибежал к митрополиту. А тот словно угадал, что же его так могло взволновать тогда.

№№№№№№№

Увлеченный разговором с митрополитом, успокоенный дядюшкой и занятый яростной борьбой русичей, с татарским ханом, Ольгерда они просмотрели, заговорили о нем поздно. Они только собирались действовать, когда этот Дьявол, а так они звали и величали, стоял у врат Московского княжества. И все скоро поняли, какова его осада столицы.

Литвин осадил Москву со всех сторон. Радоваться можно было только тому, что успели они к тому времени построить каменный Кремль и за стенами его, почти неприступными вовремя спрятаться. Там и надо было спасаться. Он решил измором брать москвичей. Вот тут и вспомнил юный князь о предательстве, которое могло бы совершиться. И хотя жены вроде надежными были. Он подумал о той, которую так спокойно оттолкнул когда-то, про Любаву.

– Глупый был, не говорил с ней, ничего не объяснил, а теперь живи и оглядывайся, что еще может случиться. Даже подарка никакого не сделал, чтобы она не была так зла и мстительна.

Конечно, тогда он считал, что поступил честно и порядочно к своей жене, но что должна чувствовать та девица, он об этом задумался только теперь. нет, ему надо быть осторожнее в дальнейшем. Он и сам бы не простил, будь у него такой характер. Но теперь ему легко и просто можно всадить нож в сердце. Ничто больше не давало покоя Дмитрию, и стены, казалось бы, могли легко отступить и расступиться.

– Я приставил к ней охрану. Она не покинет крепости, а Ольгерду сюда не добраться.

Больше о девице они не говорили. Но Дмитрий был зол, и винить кроме себя некого. Наверное, нельзя грешить и безнаказанным оставаться.