Светлана Мереакре - История для взрослой девочки, или Как противостоять дьяволу

Моей маме не повезло катастрофически. Ей исполнилось двадцать восемь лет, когда Верховный суд Молдавской ССР осудил её, приговорив к десяти годам колонии. Процесс этот, надо отметить был очень чудовищный. Судили сразу несколько человек. В зале суда присутствовали родственники обвиняемых. После оглашения приговора зал потрясли громкие рыдания людей, на головы которых в миг обрушилось страшное горе. Им с этим горем надо будет жить долгие годы. Мне на тот момент исполнилось четыре года. Роковое событие безжалостным ударом ворвалось в нашу жизнь. Застыл немой вопрос: как жить дальше?

Сколько дедушка ни писал прошений о помиловании, Верховный суд их отклонял. Раза два он даже приезжал сам лично на приём к ген прокурору в Молдавию, но все попытки исправить положение были тщетными. Бабушка после трагического события стала болеть. Всегда до этого была жизнерадостной хохотушкой. Но удар слишком страшной силы почти убил её.

Оставлять меня в Молдавии было не с кем, отец совершенно не готов был брать на себя ответственность за ребёнка. Там, в зале суда все наши пути разошлись в разные стороны длинными-длинными дорогами. Мама девять долгих лет провела в колонии в небольшом посёлке на самой границе с Румынией.

По словам мамы мой отец обещал не бросать меня, помогать. В зале суда они последний раз посмотрели друг на друга, это была их последняя встреча. Потом ничего не было: ни писем, ни свиданий. Отца я больше никогда не видела, не помнила его совсем и ничего не знала о нём. Не сохранилось никаких его фотографий, дедушка их уничтожил. Его обида так и не прошла с годами, не смог простить до конца своей жизни. Какая-то тайна ушла в небытие.

Остались фотографии, порванные пополам дедушкиной рукой. На тех фотографиях мама стоит одна. Оборванные края – как зловещий знак уготованной судьбы.

Не бывает тяжёлых и лёгких времён, они всегда тяжёлые. Мы должны знать об этом, когда в очередной раз утешаем себя мыслью, что стоит немного подождать, к примеру года два или пять лет, и всё изменится к лучшему. Родись человек на десять лет раньше или позже, ему, всё равно, не избежать участи быть вовлечённым в мутную круговерть своего времени.

У кого – то может, чёрных дней в жизни оказаться больше, чем светлых. Нужно осмыслить происходящее и идти по жизни дальше, даже тогда, когда обстоятельства нам не благоволят. Нам надо, как когда – то нашим родителям, встретиться однажды со злом и найти в себе силы устоять на ногах. В этом, может быть, неравном поединке мы будем не одни, за нашими плечами стоит Его сила.

До десяти примерно лет я не понимала полностью, что произошло с мамой. Её отсутствие объясняли тем, что это временная служебная командировка. На протяжении девяти лет, пока мама находилась в колонии, мы с дедушкой приезжали к ней раза три. Каждый раз мне шили нарядную одежду, стараясь отвлечь внимание от серьёзности поездки и создать видимость праздника и счастливой встречи.

В колонии в непривычных для меня помещениях я видела людей в форме. Чтобы удовлетворить моё детское любопытство, дедушка говорил о том, что мама работает на военном заводе. И я даже хвасталась перед соседскими детьми, с которыми играла на улице. Я с гордостью говорила ребятам, что мама носит военную форму и пистолет, выполняя очень важное задание. Так я отвечала всегда, когда дети спрашивали, почему моей мамы нет рядом. Всю эту нелепицу мне внушил мой дедушка. Он ждал, когда я повзрослею, и тогда можно будет сказать правду.

Все вокруг меня жили с мамами. Тогда мой детский ум не понимал, что это совсем необычно и плохо – жить без мамы. Дедушка и бабушка мне заменяли всех и всё. Их любви и заботы было предостаточно, чтобы я чувствовала себя защищённой, как любой птенец чувствует себя хорошо в безопасности под крылом своей мамы. Дедушка записал в моём свидетельстве о рождении свою фамилию. Он переживал, что из-за непривычной для русской школы молдавской фамилии меня будут дразнить, и я буду испытывать какие-либо неудобства, в связи с этим в дальнейшей своей жизни. Да, было время, когда в русских городах и посёлках проживали почти одни русские. После развала страны жителям других республик почему-то сразу стало очень тяжело жить, и они рванули в Россию в поисках лучшей доли.

Дедушка принял на себя миссию стать моим богом, моим солнцем, моим покровителем. Я гордилась им. Многие дети даже завидовали мне, они не получали столько внимания и заботы, сколько получала я. Дедушка считал, что, купив мне велосипед, он сделает мою жизнь краше. День, когда он привёз в дом велосипед, стал настоящим праздником. У моих друзей ещё не было такого подарка. После школы соседские дети и я катались по очереди, падали и получали раны, что не мешало нашему веселью. Домой приходили в грязной одежде и с перепачканными руками.

Чтобы в моей голове не рождалось всяких печальных мыслей, связанных с отсутствием мамы, милый мой дедулечка наполнял мой маленький мирок полезными сюрпризами, чем меня несказанно радовал. Дедушкин дом располагался в центре достаточно большого участка. Спереди и сзади дома по периметру были посажены фруктовые деревья. Когда я была маленькой, эти деревья для меня казались сказочными великанами. Естественно, это были груши и яблони. Летом они своими кронами скрывали от нас внешний мир. Пусть где – то за забором бродит зло, и бушуют разные страсти, нам нечего было бояться. Наши деревья – наши стражи, мне было необыкновенно хорошо в этом защищённом месте.

До пенсии дедушка работал на лесопилке. Ещё до моего рождения он пристроил к дому уютную летнюю веранду с большими окнами и красивым крылечком. Крылечко это имело прямо картинный вид, радовало глаза. Наверху на крылечке я чувствовала себя принцессой в дивном саду. Рядом находилась небольшая беседка, её тоже смастерил дедушка своими умелыми мастеровыми руками.

Сидеть летом на крылечке и вдыхать душистые запахи летнего сада представлялось превеликим удовольствием. Малину и смородину ели горстями, прямо с куста. Днём нам с двоюродным братом давали задание собрать ягоды на варенье, а потом отпускали гулять на улицу. От крылечка до калитки дедушка всё теми же своими руками зацементировал дорожку. Во время дождя мы с братом любили бегать босиком по этой дорожке, а после дождя дёргали за ветки деревьев, подставляя себя под фонтан брызг, чувствуя себя необыкновенно счастливыми. Разве сейчас кто – то может усмотреть в этом ребячестве счастье?

С бабушкой мы проводили кропотливую цветочную работу, в которой, кстати, тоже было много удовольствия и радости. По обе стороны дорожки мы с ней сажали георгины и гладиолусы. Помню мы выписывали тогда специальный журнал для садоводов и посылали заказ. А потом уже по почте получали луковицы георгин и семена других цветов.