Ани Лагина - «Кровью, сердцем и умом…». Сергей Есенин: поэт и женщины

Есенин решает стать писателем. Он уходит с работы, чтобы было время заниматься сочинительством. Появляются стихи о деревенской жизни, в которых звучат гармошки, описываются сенокосы, пестрят цветами луга, ржут кони, вздыхают коровы, грустят белоствольные берёзы. Написанное рассылается по редакциям, но его практически не печатают.

Без связей в писательском мире пробиться трудно. Есенин решает рискнуть. Н. Ливкин вспоминал: «Мы шли из Садовников, где помещалась редакция, по Пятницкой… Говорил один Сергей: «Поеду в Петроград, пойду к Блоку. Он меня поймёт». (Ливкин Н. Н. В «Млечном Пути» // С. А. Есенин в воспоминаниях современников: В 2-х тт. – М.: ХЛ. – 1986. – Т. 1).

В начале 1913 года в письме другу Панфилову Сергей Есенин признаётся: «Вопрос о том, изменился ли я в чём-либо, заставил меня подумать и проанализировать себя. Да, я изменился. Я изменился во взглядах, но убеждения те же и ещё глубже засели в глубине души…

На людей я стал смотреть тоже иначе. Гений для меня – человек слова и дела, как Христос. Все остальные, кроме Будды, представляют не что иное, как блудники, попавшие в пучину разврата».

В другом письме Панфилову Есенин делится сокровенным: «Гриша, в настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для себя нового… Христос для меня совершенство. Но я не так верую, как другие. Те веруют из страха, что будет после смерти? А я чисто и свято, как в человека, одарённого светлым умом и благородною душою, как в образец в последовании любви к ближнему. Жизнь… Я не могу понять её назначения, и ведь Христос тоже не открыл цель жизни. Он указал только, как жить, но чего этим можно достигнуть, никому не известно»…

Друг Григорий Панфилов понимал Сергея, а друг Николай Сардановский пытался оценить его поведение: «Поведение Сергея… какими-то скачками отличалось. В 1911 и 1912 году он проявил себя как рьяный вегетарианец и толстовец. С 1913 года свои убеждения в этой области бросил, начал покуривать и выпивать. Все время, сколько я его помню, был он крайне влюбчив и женолюб. В 1913 году начал он жить с какой-то служащей типографии Сытина». (Николай Сардановский. О моих воспоминаниях о Сергее Есенине).

В дни раздумий о смысле жизни Есенин встретился в Москве «со служащей типографии Сытина», с Анной Романовной Изрядновой, которая работала корректором. Сергею было 18, ей – 23.

«В начале ХХ века московская типография «Товарищества И. Д. Сытина» была самой крупной в дореволюционной России. Каждая четвёртая русская книга печаталась здесь.

В один из обычных дней в типографию, на работу грузчиком-экспедитором, был принят молодой человек, который почти тут же влип в неприятную для себя историю. А именно: поставил подпись под письмом «сознательных рабочих Замоскворецкого района». Выдержки из письма: «Мы, нижеподписавшиеся… Мы глубоко возмущены… Если они будут уклоняться и дальше от старопрограммных требований… и, прикрываясь единством, а в принципе производя раскол.., то мы их более не можем признать как принадлежащих к партии социал – демократов…». И так далее.

Письмо попало в охранку. Поиском «сознательных рабочих» занялась полиция. Одна из фамилий, поставленных под письмом, была: Есенин. Найти этого «подписанта» оказалось не так-то просто. Адресный стол сообщил охранному отделению, что в Москве проживает 200 Есениных. И всё же через некоторое время полиция нашла молодого человека, грузчика типографии. За ним была установлена слежка. И заведён журнал наружного наблюдения. На обложке журнала значилось: «1913 год. Кличка наблюдения: Набор. Установка: Есенин Сергей Александрович. 19 лет».

Неделю – не меньше и не больше – сотрудники московской охранки записывали в журнале: во сколько Есенин С. А. вышел на работу, во сколько вернулся. И когда к нему на свидание приходила его девушка. Фамилия: Изряднова. Имя: Анна. Возраст: неполных двадцать три года.

Потом записывать перестали, произвели – на всякий случай – обыск, но ничего не нашли: ни социал-демократической литературы, ни прокламаций. Одни стишки. «Поёт зима – аукает…». Или ещё: «Там, где капустные грядки / Красной водой поливает восход, / Кленёночек маленький матке / Зелёное вымя сосёт». Какая чепуха!..

А московская барышня – «Изряднова Анна, по виду курсистка», – и девятнадцатилетний «Есенин С. А.» продолжали встречаться. А потом и поженились. И, сняв комнату, шагнули в самостоятельную семейную жизнь.

Но вскоре выяснилось, что Сергей вовсе не из тех, кто ищет и обретает счастье в семейном очаге, в налаженном быте… Да и с деньгами – туго. А те гроши, которые всё же платила типография, по словам Анны, «тратил на книги, журналы, нисколько не думая, как жить». (Кукушкин Н. Юра Есенин // Курьер. – Рязань. – 1997. – 2 октября).

А думать, между тем, было надо: Анна ждала ребёнка. Он появляется на свет в конце декабря 1914 года. Молодые родители дают ему имя Юра (по святцам – Георгий).

Вернувшаяся из родильного дома Анна растрогана. «У него (у Есенина – А.Л.) был образцовый порядок. Везде вымыто, печи истоплены, и даже обед готов и куплено пирожное, – ждал. На ребёнка смотрел с любопытством, всё твердил: «Вот я и отец…».

«Крестик звезды», воссиявший в декабрьском небе над рождённым младенцем, быстро потух на небосклоне его судьбы. Жизнь у первенца Есенина была короткой и драматичной.

Было бы интересно проследить, как мальчик Юра Есенин рос, взрослел, развивался, мужал… В 1927 году, по истечении первого десятилетия советской власти, ему исполнилось 13 лет. Второе десятилетие сформировало тревожный фон жизни не только для Юры, но для тысяч его современников.

Да, ещё можно было услышать поэта-имажиниста Вадима Шершеневича:

Но обществом уже овладевала иная мораль, иная религия:

А отсюда – один шаг (уже сделанный) до подвалов ЧК, массовых репрессий, переполненных лагерей. До насилия, ставшего идеологией и повседневностью. И если стихи, то почему бы не эти и не такие, какие писал, печатал и издавал один из членов коллегии ВЧК?