Лёка Гагарина - Ты из моих снов

– Девушка, я не нищий! Мне ваши деньги не нужны, – кричит возмущенно мой герой и тоже начинает выходить из машины.

Я чертовски опаздываю. Спорить и препираться нет никакого желания, и я предлагаю ему альтернативу.

– Послушайте, я ооочень опаздываю. Мне совсем некогда, понимаете? – и, видя, что он все равно ничего не понимает, со вздохом предлагаю, – мне сегодня в пять вечера снова понадобится такси, и если вы не заняты другими заказами, у вас появится шанс отработать сдачу.

Ага, вижу, как поток мыслей проносится на его лице, секунда раздумий – и вуаля, понимающая улыбка.

– Меня Михаил зовут. Приеду сюда в пять, – говорит, наконец, водитель.

– Очень приятно, Михаил, я – Лиза. Увидимся в пять, – уже на бегу кричу я и протискиваюсь в тяжелые двери редакции.

Редакция журнала «LookCity» находилась в большом старинном здании в самом центре города. Это одно из самых крупных предприятий, занимающее семь этажей этого довоенного величественного сооружения. Каждый раз, заходя сюда, ощущаю трепет и волнение. Повсюду веет духом истории, что происходила в этих стенах. Работать в редакции была честью для любого смертного, я же мечтала о работе здесь, наверное, с самого детства, когда впервые мой дед привел меня в музей и подробно рассказал, что и как устроено.

На самом верхнем этаже сидела вся управляющая верхушка редакции, наши боги. Мы редко поднимались туда. Но, в общем-то, никто особенно и не рвался. Там решались финансовые и стратегические вопросы по управлению, что для авторов было крайне скучно. На шестом этаже находились отдел службы безопасности, финансовый отдел и отдел кадров. Туда мы тоже практически не заходили, только разве что, когда устраивались на работу или увольнялись. Пятый и четвертый этажи занимала сама редакция журнала. Это был мой ареал обитания, моя Альма-матер, мой Олимп и просто самое любимое место на земле. Здесь трудились редакторы, корректоры, обозреватели, кинокритики, авторы рубрик, поэты, писатели, художники, фотографы, дизайнеры, и многие, многие другие, кто работал на эту гигантскую производственную машину. На третьем этаже размещался отдел маркетинга и рекламы. Я там была частым гостем, получая задания на обзоры той или иной продукции. Второй этаж занимала типография, где печатался как наш журнал, так и все издательские дома нашего города. На первом же размещались музей и архив редакции, которая существовала вот уже почти двадцать лет. Это было одним из моих самых любимых мест в «LookCity». Каждый раз заходя в это здание, я чувствовала себя частью этого великого волшебного мира, где жизнь кипела двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.

В здании – пропускной режим, современная охранная система и камеры, натыканные в каждом углу каждого помещения. Но все это цветочки по сравнению с нашим Цербером Ириной Петровной.

– Пропуск! – рявкает она так, что у меня что-то ухает внизу живота.

– Ирочка Петровна, ну вы же знаете меня. Пустите, а? Опаздываю! – жалобно мямлю я, начиная рыться в своей сумке в поисках пропуска. Знаю, что все равно не пропустит, пока все официальные процедуры не будут проведены.

– Не положено, Смирнова, – говорит она без тени улыбки.

– Ага, Смирнова, видите, все вы прекрасно знаете, – Боже, ну почему именно сегодня работает не мой любимый Борис Семеныч, вот он бы пропустил без лишних слов.

– Вот нашла, – победоносно сообщаю я, улыбаясь в тридцать два зуба. Подношу пропуск к турникету и проскакиваю мимо вечно недовольной женщины.

Ну почему обязательно, нужно быть такой грымзой? Уф. Проигнорировав лифты в холле, мчусь к широкой лестнице, так точно будет быстрее. Чертовы туфли, ну зачем я их только надела? Ах точно, я же сегодня иду тусить со своими девчулями. Эхей. От этой мысли как-то сразу теплеет на душе, и уже бодрей и веселей я бегу на пятый этаж, в конференц-зал.

К тому времени, как я птицей преодолеваю пятьдесят шесть ступеней и четыре лестничных площадки, мое веселое настроение начинает стремительно приближаться к нулю. Что же за день то такой, еще и пятницей называется! Ну, ничего, еще денек – и такие долгожданные выходные, которые я точно заслужила. Да, заслужила! Две недели я работала без сна и отдыха, чтобы закончить все интервью, все обзоры и статьи, которые эта сумасшедшая Гарпия поручила мне. Сегодня верстка ежемесячного выпуска журнала, и мой начальник пообещал мне законные два выходных и два отгула в любой день, когда я захочу. Звучит просто божественно!

В конференц-зале уже все собрались, не хватает только меня. Вот же зараза! Я тихонько протискиваюсь между жертвами утреннего произвола Гарпии и медленно, словно невидимая материя во Вселенной, подплываю к своему другу, а по совместительству обозревателю светской хроники Василию Калуге.

– Лиза, как приятно, что вы все же решили присоединиться к нам, – беспощадно вырывает меня на свет, голос Гарпии.

– Дарья Олеговна, мчалась со всех ног, – примирительно, но с долей сарказма отвечаю я, вуалируя свой выпад, искренне-раскаивающейся улыбкой.

Она внимательно смотрит на меня через свои огромные очки, пытаясь уловить в моих словах подвох, но ничего не рассмотрев, отворачивается и продолжает свой монолог о сплоченности, альтруизме и самопожертвовании любимому делу. Я уже ее не слушаю, но продолжаю рассматривать. Что с ней не так? Умная, начитанная, язык подвешен, вроде и чувство юмора есть, достаточно симпатичная, с хорошей фигурой, но ее же все терпеть не могут. Делают вид, что слушают, а у самих лица, словно зубы оскоминой сводит. Может потому, что она всех учит, как жить, а сама об этом лишь в книжках читала? Истории чужих успехов рассказывает, а на личном примере – полный ноль. Интервью берет, вся покраснеет как рак, перед респондентом заискивает, того и гляди в пятую точку чмокнет. А уж если присутствует при работе других интервьюеров, то реплику умную кинет и сидит довольная, что все интервью только на ней и держится. И как мы без нее тут столько жили, не понятно.

– Васенька, что сегодня изучаем? – шепчу я своему собрату, по несчастью.

– Лиза, меня здесь нет. Это моя оболочка, насильно выдернутая из постели на час раньше, чтобы узреть муки ада. Лично я все еще сплю под теплым боком, моего любимого Коти, – шипит Василий, а на лице блаженная улыбка, ну Мона Лиза, не иначе.

Котя или Костик, любовь всей жизни Василия, а точнее последних двух лет. Это самая длинная любовная связь из всех предыдущих, и Василий твердо уверовал, что это то самое!

– Ясно, тогда меня тоже нет. А босс здесь? – шепчу я, оглядывая остальных участников утренних бдении.

– Ага, ищи дурака. Сказал вступительную речь и бегом убежал, наверное, кофе пить в тишине, – тихо пропел Василий, кивая головой в знак согласия, на очередную нудную реплику Гарпии.