Денис Соболев - Злые времена. Книга первая

– Три всего. Остальные, выходит, сбили?

– Да кто сбил-то? – дед Коля хмыкнул. – Отродясь ведь у нас тут никаких ПВО не было.

– Зато по Новосибирском есть, они и сбили.

– Эк ты махнул, до Новосибирска триста с лишним верст.

– Да для ракеты с боеголовкой эти три сотни верст на один зубок…

– О чем вы говорите вообще?! – истерично взвизгнула та самая тетка, что пыталась открыть дверь. – Что это было? Что случилось?

– Бомбу на нас бросили, ядреную – крякнул дед Коля.

– Не бомбу, а ракету с ядерным зарядом – наставительно сказал брат.

– Да какая разница, а?! Это ж всему конец! Ой, сыночки мои! – завыла тетка, и ее вой тут же подхватили остальные женщины.

– А ну цыц! Чего разорались, кликуши? – баба Маша выпустила кота и вышла на середину комнаты. – Хватит блажить! Слезами делу не поможешь.

– А что делать-то? – это Ленка Кузьмина, рослая красивая деваха, спортсменка.

– Обживаться – веско уронила баба Маша и попросила:

– Санечка, сынок, а где тут вода?…

Глава 5

31 января 2035. Ночь

Когда в буржуйках гудело пламя, а все немного успокоились и уселись кто где, держа в руках кружки с чаем, я подсел к бабе Маше:

– Баб Маш, а как это вы так не испугались, как другие?

Она посмотрела на меня долгим прямым взглядом синих, не по-старчески ясных глаз, и ответила:

– Я, сынок, войну прошла, ту, великую.

Я прикинул в уме и присвистнул: та война почти сто лет тому закончилась. Я никогда до этого не задавался вопросом, сколько бабе Маше лет.

– Это сколько же вам годов?

– У женщин о возрасте не спрашивают, балбес. Но вообще сто пятнадцать скоро. Когда война началась, мне только-только девятнадцать исполнилось. Я сразу добровольцем пошла. Меня пытались в медсестры записать, да я не согласилась. У меня первый разряд по пулевой стрельбе был, я была отличницей военной подготовки… В общем, на три месяца в спецшколу, а потом всю войну снайпером. Сто двенадцать зарубок на прикладе.

Все, кто слышал этот рассказ, изумленно замолчали, а Леха протянул восхищенно:

– Баб Маш, а звание какое?

– Майор.

– Боевая бабушка какая! – дед Коля покачал головой. – А чего ж ты, Марья, ни слова, ни полслова никому? Мы бы тебя еще больше уважать стали. А уж я бы на тебе женился бы. А чего? Бабки у меня нету давно уже, а мужик я справный…

– Сиди уж, женильщик.

– Товарищ майор, разрешите обратиться? – Леха дурашливо вытянулся во фрунт и стукнул каблуками.

– Разрешаю – подыграла баба маша.

– Разрешите заступить на боевое дежурство по охране вверенного нам объекта!

– А ты в каком звании, соколик?

– Майор, товарищ майор!

– Эх ты, тетеря – протянула баба Маша с улыбкой. – Равные по званию друг у друга разрешения не спрашивают.

– Так то по званию, а я – по уважению.

– Ну раз так, то заступайте.

Брат вышел на середину комнаты:

– Соседи, как вы уже поняли, мы тут немного подготовились. Короче, подходите получать спальные мешки. Припасено достаточно. Если вдруг кому не хватит, укладывайтесь по двое-трое. Утром будем разбираться со всем остальным. Гальюн – в том углу. Так, назначаем бортовое время – брат глянул на часы и нахмурился. – Сань, у тебя часы крутятся?

Я кинул взгляд на свои – стрелки застыли на часе ночи.

– Что за ерунда? – пробормотал брат, тряхнул рукой, приложил часы к уху – бесполезно. Я потянул из кармана телефон, нажал кнопку. Как и следовало ожидать, связи не было, но время телефон показывал исправно. Три часа ночи. Люди потянулись к нам с братом, получать спальники. Быстро расправившись с этой задачей, мы уселись в дальнем углу, у буржуйки. Брат поджог сигарету и приставил ее к открытой дверце печки. Тяга была, и это не могло не радовать. Быстро покурили, стараясь выдыхать в печку – с нами все же и женщины, и детей с десяток.

– Слушай, а радиация сюда не проникнет по трубе?

Леха озадаченно уставился на меня, подумал пару секунд, потом пожал плечами:

– А вот фиг его знает. Но варианты-то у нас какие?

– Ну дозиметр есть у тебя?

– Точно – брат сходил к куче барахла, покопался там и вернулся, неся в руках коробочку размером со спичечный коробок с небольшим экраном.

– Это чего такое?

– Дозиметр индивидуальный. Ну-ка… – брат нажал что-то, и раздался негромкий, но такой мерзкий треск, и на экране забегали цифры.

– Тааак, ноль четыре микрозиверта в час. Это нормально вообще?

– Я не знаю, брат. Будем замерять регулярно, да? Если будет расти, то чего делать?

– Спросил, блин. Не знаю я, чего делать.

– Да, нормально так мы спрятались…

– Ладно, не гунди. Пошли спать. Подъем у нас в 10.00.

– А зачем?

– Если дисциплину не ввести, через три дня начнется анархия.

И не поспоришь…

Растянулись на общем лежаке, укрывшись расстегнутыми спальниками. Тепло от буржуек постепенно наполняло Убежище. Не зря Леха неделю протапливал все четыре буржуйки, выгоняя из стен и пола холод и сырость. Никто вокруг не спал, только дети безмятежно сопели. Оно и понятно, для них все это проходит по разряду приключений. Женщины тихо перешептывались, мужики то и дело бегали покурить к одной из печек.

– Лех, как думаешь, ребятня там уцелела?

Где это «там», Леха уточнять не стал, и так было ясно.

– Наверняка. Ты ж видел тот бункер.

– А весь народ в городе, а?

Брат помолчал, обдумывая ответ, потом сказал:

– Не знаю, Сань. Если даже и уцелел кто, то только те, кто под землей. Ты представь себе, какая там радиация наверху.

– А давай замерим! Дозиметр есть же. Через трубу его наверх вытолкнем, а потом назад затянем и поглядим.

– Ага, и на нем радиации притащим сюда. Думай, что говоришь. Ждать надо.

Да, не подумал…

– А кто под землей, кроме шахтеров?

– Все конторские, вояки тоже на Заводе… да много кто мог успеть попрятаться. Погреба в каждом дворе, подвалы, да даже гаражи с ямами! Так что…

– Ты ж сам говорил, что по Заводу и должны были лупануть в первую очередь. И что, думаешь, там кто-то уцелел?

– Там как раз на ядерный удар и хранилища рассчитаны, и бункеры.

– И сколько нам тут сидеть?

– Ну радиация же не вечно будет над городом висеть. Ветер, осадки… Думаю, через пару недель наденем костюмчики и попробуем выйти. Если я верно помню, самые тяжелые поражения в первые дни наносят изотоп йод-131, цезий и стронций. Вот этот самый йод распадается дней за восемь-десять. А вот цезий со стронцием…

Надо было в школе хорошо учиться. Сиди теперь и гадай.

– Слушай, а как думаешь, «Комбат» мой уцелел? – через некоторое время спросил Леха.

– Ну это вряд ли. Ангар этот сдуло моментально, он же из простых сэндвичей…

– А там ведь пригорок небольшой метрах в ста за ангаром, волна могла и выше пройти.

– Чего гадать, поживем – увидим.