Денис Соболев - Злые времена. Книга первая

– Надо нам туда всякого кухонного и прочего натащить. Источник питания там есть. Откуда не знаю, но кабель заходит в мою руку толщиной. Думаю, где-то на шахтах под землей подстанция мощная стоит. Ну и вот, машинку стиральную там, конфорок маленьких несколько, то, се…

– Ага. А воду ты под это то и се где будешь брать? И вообще вода первое дело. Если не будет воды, ничего ж не будет.

– Спокойно. Все учтено могучим ураганом. Там, прямо в убежище, скважина с погружным насосом оборудована. Вода там отличная, я проверил. Ну насос, конечно, лучше запасной иметь, а в остальном – он развел руками…

– Ты смотри, все предусмотрели устроители – поразился я.

– А то! Наше ведь ведомство всегда убежищами ведало, так что сам понимаешь. Да и дом наш строили в свое время для партийных работников, а это не шутки.

– Слушай, а с канализацией там как? Не хотелось бы… ну, понимаешь.

– Вот чего не посмотрел, того не посмотрел. Завтра гляну.

Утром после завтрака я спросил у брата:

– Леш, а когда может… ну это, хана всему настанет когда?

– Да вот хрен его знает, брат. Но мобилизация идет. Может, мне думается, в любой момент.

– А ты как здесь? Служба же…

– Это теперь моя служба.

– Ты уволился что ли? – я уставился на брата неверяще. Служба была всем делом его жизни.

– Ага, разбежался, кто б меня отпустил. В бессрочной командировке в связи со всяким и в свете разного.

– То есть ты теперь дома?

– Дома, брат. Если он у нас еще есть.

Вчера стаскали последний хабар в убежище. Обустроили там за неделю места для нормального проживания – лежаки с матрацами, спальники и все такое прочее. Ну точнее, Леха обустраивал, а я ему помогал в перерывах между сменами. Сейчас убежище имело вполне жилой вид. Внутри было тепло и сухо, но мы привезли туда еще и четыре буржуйки, поставили одну в углу с лежаками, одну в центре и две по углам. Уголь был в стайках за стеной, ну а с дровами проблем тоже не будет.

Вчера был выходной, и мы с Лехой откопали гараж и загнали в него машину. Туда же перевезли от Ваньки мой снегоход со всем запчастями. Гаражей у нас было два, точнее один, сдвоенный. Стену между двумя соседними в одном месте проломили и оборудовали нормальный ход. В одном гараже яма нормальная, а во втором верстак во всю стену с разным инструментом и станками. Сверло, токарный маленький, наждак да тиски могучие.

Здесь же у нас стояло с десяток двухсотлитровых бочек с солярой и бензином. Опасно, конечно, но мы аккуратно. Брат посмотрел на бочки задумчиво, когда загоняли снежик, и изрек:

– Надо бы еще бензина завезти. Солярой тут везде разжиться можно, а вот бензин…

– Лех, ну куда? На первое время и этого хоть залейся, а там решим. Навсегда все равно не запасешь.

– Ну да, ну да… Ладно, пошли.

Сидим на кухне, гоняем чаи. В камине дрова потрескивают. Есть у Лехи такая блажь – дровами камин топить. Как приезжает, так обязательно пару вязанок с собой везет. Но не поспоришь, приятней у дровяного посидеть. Я смотрел в огонь и думал о том, что вот мы сидим тут, а может уже и летит к нам чего. И мы знаем об этом и даже уже готовимся, почти приготовились. А все вокруг не знают. И чего? То есть себя мы спасем, а на остальных плевать? Баба Маша та же, или Танька из соседнего подъезда со смешным сыном Мишкой, ушастым и неугомонным? Как с ними быть? Я поделился мыслями с братом. Он помолчал, глядя в потолок и медленно выпуская дым. Затем посмотрел на меня серьезно:

– Я тоже об этом думаю, брат. Всех мы не спасем, это раз. Но кого можем, давай попробуем. Но вообще ты прав. Сложно это – знать заранее. Но так мы сохраним себя и пару сотен человек точно.

Я закурил очередную сигарету:

– Слушай, а как мы сортировать-то будем?! Этот, мол, годен, а этот на заклание? Дела личные смотреть?!

Леха скривился:

– Не заводись, брат. Какие варианты? Кого ты хочешь спасать? Мотыгу может? Или Шныря?

Оба озвученных персонажа были закоренелыми урками, иногда выходящими на волю только для того, чтобы найти повод вернуться обратно.

Я молча смотрел на брата, ожидая продолжения. И он сказал:

– Всех из нашего дома завтра пригласим на экскурсию и там все объясним. Нам всем просто повезло. Как в лотерею. Бомбоубежище в нашем доме – он говорил короткими рублеными фразами. – Кто из друзей у нас тут есть? Семейных надо с детьми. И девчат, молодых.

Я удивленно на него уставился, и брат зло ощерился:

– Да, цинично! Но! Кто-то должен род продолжить, если хана всему придет? Кто?

– А ведь вот там – я показал рукой за окно – есть дом малютки. Там сотня ребятишек до трех лет, нянечки да воспитатели. Как с ними быть?

– Я не знаю, брат. Я просто не знаю. Все, что я могу сделать – я сделаю.

Я поднялся, достал из холодильника бутылку водки, молча налил по стопке. Замахнули. Закурили снова. Брат заговорил:

– Вот представь: сидим мы с тобой, мирно пьем водку, закусываем вкусно. И тут стук в дверь. Колька, сосед наш, пришел. Сел вот здесь, рядом, замахнул рюмочку и говорит: «Мужики, завтра на нас бомбы посыпятся. Спасаться надо. Пошли жить в подвал?». Что ты ему ответишь? А Таньк что ему скажет? Ведь в телевизоре никто ничего не говорит. И поверь мне, не скажет. Вот прямо сейчас там – он указал пальцем на потолок – идет эвакуация, я точно тебе говорю. Но ты хоть где-нибудь что-нибудь об этом слышал? И не услышишь. Потому что секретность. Потому что иначе всеобщая паника и анархия. Потому что народ заранее друг друга убивать начнет. За место в убежище, за лишний ствол, за коробок спичек, в конце концов. Поэтому нам остается только постараться спасти тех, кого мы сможем спасти. Завтра. А сейчас – наливай…

Утро не задалось. Громкий настойчивый стук в дверь вырвал меня из тяжелого хмельного сна – что-то мы вчера с братом расслабились, давно так не злоупотреблял. Сел на кровати, опустил ноги на холодный пол. Голова гудит, стук в дверь отдается набатом, из спальни доносится богатырский храп брата. Он всегда умел спать где угодно, и никакие шумы ему не мешали.

С тяжким вздохом я натянул штаны и пошаркал к двери. По пути кинул взгляд на часы. Пять утра! Кому там неймется-то?! Вот открою сейчас и такого наговорю…

Кинул взгляд в панорамный глазок, за дверью стояла та самая Танюха из пятой квартиры. Бледная, напуганная, нервно кусает губы. Она занесла руку для нового стука, и я поспешил открыть дверь, еще одной порции шума моя голова точно не выдержит. Замок сочно лязгнул, впуская девушку внутрь. Миниатюрная, хрупкая, с огромными, в пол-лица, синими глазищами, Танюха ворвалась в квартиру маленьким ураганом и сразу взяла быка за рога:

– Санечка, помогай! Мишка… – она вдруг осела на пол, залилась горючими слезами.

– Танюш, Танюш, ты чего это? – я подхватил ее, усадил на стоящую в углу тумбочку. – Чего случилось-то?