Ольга Остроумова - Простые истории

Можно было пройти пешком через парк, сесть на электричку и поехать на дачу, где ее с нетерпением ждали. Но она пошла на автобус, остановка была совсем рядом. На нем можно доехать до следующей станции. Маршрут этот был длиннее, она это прекрасно знала, но сейчас ей как-то особенно хотелось побыть еще немножко одной…

Автобус был почти пуст, она прижалась лбом к окну и ехала, ехала…

«Неужели он не видит? Не понимает, что я дышу только для него? В командировку эту напросилась, чтобы побыть вместе пару дней… Сам же подавал знаки, ведь не дети уже, а теперь снова окатывает холодом». Она краем глаза следила за дорогой, автобус еле тащился, водитель что-то пробурчал недовольно… «А какие стихи она для него написала. Даже отважилась их прочитать на междусобойчике на овощной базе, куда периодически сгоняли людей с высшим образованием (она видела в этом какую-то издевку государства, но два отгула, в конце концов, были неплохой компенсацией). Его жена стихов не пишет. Не летает она. Стоит твердо на ногах. Но мы с ним – другое дело, мы – на одной волне. Может, надо набраться смелости и все изменить? Нам всего-то по тридцать с небольшим…

Водитель тряс за плечо:

– Заснула, что ли? Автобус до Тушинской не пойдет, я еду в парк!

– В парк так в парк! Я не выйду, раньше надо было предупреждать! – выходить на этом пустыре не хотелось, ей сейчас было все равно, куда ехать.

– Как хочешь, – водитель сплюнул через плечо, – я еду в Красногорск!

«Вот и славно», – подумала она, не подавая вида. Сам того не зная, водитель вез в нужную сторону.

«А эта, сплетница из соседнего отдела? Чего она все крутится рядом? Поговорить не дает спокойно. Своей жизни нет, так и другим не дает…» Несмотря на жаркий день, стекло было прохладным, оно чуть остужало ее разгоряченные мысли. Пару месяцев назад выезжали всем отделом на выходные в ведомственный пансионат. Днем гуляли, делали шашлыки, а вечером у костра она пела свои песни. Все были в восторге, а он так смотрел… так слушал… Бывают моменты, когда никакие слова не нужны. Как бы ей хотелось сейчас протянуть руку, запустить пальцы в его волосы, почувствовать их шелк…

Автобус резко остановился. Вышла, огляделась по сторонам. Вспомнила, что где-то совсем рядом остановка автобуса до Павшино. Это немного не по дороге, даже немного назад, но так она ведь и не торопится! Когда показалась электричка, уже наступал вечер. В вагоне нашлось свободное место и опять у окна! Пару остановок она просто смотрела на меняющийся пейзаж. Мелькали деревья, столбы линий передач. Как она любила эти места. Дача здесь так давно, что иногда ей казалось, что все сосны и березки вдоль дороги выросли и повзрослели у нее на глазах. Да и сама она повзрослела уже. Или еще нет?

Наверное, она все-таки задремала и не слышала объявлений машиниста. Ее станцию электричка проследовала без остановки! А следующая остановка, на которой она вышла, состояла из двух платформ, и ей пришлось раза четыре скакать по путям туда-сюда, выясняя у машинистов, со всеми ли остановками пойдет та или иная электричка. Прошло еще какое-то время, прежде чем она оказалась на даче.

Дочурки радостно повисли на ней, отгоняя все другие мысли на задний план. Мать, уставшая за день, ругая за то, что она явно не спешила, пожаловалась на ее собаку. Та сгрызла тапок. Потом подошла сестра и с укоризной показала порванные колготки. Ну, ясно, Альма тоже очень по ней скучала. Дорога, которая действительно была очень и очень долгой сегодня, настроила ее на спокойный лад: ругаться, спорить не хотелось. Молча достала из кармана десять рублей и просто протянула им – поделите, мол, и купите себе новые. Деньги были дармовые, она нашла их в тамбуре последней на сегодня электричке. Редкая удача! Она не стала рассказывать об этом, да и о подробностях этой длинной дороги тоже и тем более про то, о чем она думала весь вечер. Просто улыбнулась и, что-то напевая, пошла мыть посуду.

Пожилая женщина провела рукой по старой банкноте, разглаживая ее. Подумав, засунула в первую же попавшуюся под руку книгу. Поправила фотографию мужа на стене. Заправила в тугой пучок выпавшую седую прядь. И отправилась ставить чайник.

Молодость, молодость… Куда она делась? А время все расставило по своим местам.

«Пустая трата времени…» – от бесцельного щелканья пультом он даже устал. Смотреть было нечего. Одни только новости на чужом языке: война, взрывы, жертвы. Неожиданно на одном из каналов показались знакомые пейзажи. Бескрайние поля тюльпанов – черные, темно-синие, красные, желтые, розовые. Пузатенькие и вытянутые, словно свечка, кудрявые и с ровными, будто ножницами вырезанными краями. И мельницы как символ прошлого и без чего нельзя было бы себе представить эту страну теперь.

Картинки сменяли одна другую, но этого он уже не замечал. Он мчался по шоссе. Дорога – ровная, машина – хорошая, вокруг – никого. Ощущение полной свободы. В особенности на контрасте со страной, из которой он с таким трудом вырвался. Сто, сто десять, сто тридцать километров показывал спидометр, и только бескрайние поля, голубое небо. Дух захватывает.

С заднего сидения раздалось нетерпеливое сопение. И как это он забыл?! Собаке давно пора прогуляться. Пока молодой, сильный пес носился, забрызгивая пеной морду, он поймал себя на мысли, что вот это самое мгновенье – это и есть счастье.

Они уже немного освоились здесь, худо-бедно понимают язык, нашли неплохое жилье. И есть пес, о котором он так мечтал. Теперь к пене на морде прилипла пыльца, грозный здоровяк стал похож на детеныша морского котика. Он трепал его, таскал нежно за уши, повалил на спину и чесал доверчиво подставленный живот. Сирена полиции прервала эту идиллию. А на что он, собственно, рассчитывал? Что его лихачества останутся незамеченными? Терять, по сути, было нечего, права у него забрали еще в прошлый раз. Теперь… Теперь или выгонят из страны, или штраф, или посадят. Она опять будет ругаться, переживать. Хрупкая фигурка его любимой возникла перед глазами. Как она справится без него? Да… и будет ли ее слушаться собака?

Он очнулся от того, что в гостиничном номере было невыносимо душно. Видно, экономили на кондиционерах. Но когда за окном плюс пятьдесят, тогда особенно хочется, чтобы внутри было хотя бы двадцать пять, но – нет, градусник показывает все тридцать шесть. Футболка прилипла к телу. Может, в душ? Жена, видимо, не выдержав жары, спустилась вниз, в бар. Вчера… или это было сегодня… словом, этот Новый год был самым странным из всех, что он встречал. В самом сердце Ближнего Востока при изнуряющей жаре днем и резком холоде к ночи сильно подвыпившие российские туристы на Святой Земле громко, под песни Лепса встречали праздник имени Деда Мороза. Стоило ради этого терпеть дурацкий перелет, привередливых таможенников, перевода часов?