Максим Павченко - Заблуждение. Роман про школу. Том 2

Так получилось, что из-за чрезмерного обсуждения изменения Кости о планах на новое воскресенье – 18 января – практически никто не успел подумать. Лишь в субботу мы озаботились этим вопросом и сразу порешили, что в последний день недели собраться непременно стоит. К сожалению, вживую поговорить с главным организатором нам тогда не удалось, и мы сразу осознали, насколько это большое упущение, – но возможность связаться никуда еще не подевалась, и, придя домой, я вскорости набрал номер Таганова, чтобы завести с ним, как казалось, традиционную для нас беседу. Увы, разговор наш не заладился сразу.

– Так ты хочешь, чтобы я рассказал насчет завтра? – спросил Костя – как послышалось, несколько удивленно.

– Ну конечно, – ответил я.

– Хм… Да мне особо нечего сказать.

– То есть как «нечего»?

– Да просто. Мы вроде никуда не собирались, – как бы напомнил Костя. – Вернее, вы.

Эти слова напрочь выбили меня из ритма беседы, и настроения, и каких-либо намерений. Я лишь смог спросить:

– Почему?

– У меня есть свои планы, и я планирую их реализовать. Если вы куда-то собираетесь – сходите, конечно, – деловито произнес Костя.

– Что?! – обалдел я. – Да о чем ты говоришь? Какие свои планы? Мы же в Компании, ты всегда все решал…

– А в этот раз без меня, – бросил Костя. – Мне жаль, что вы к этому привыкли, но сейчас мне нечем вам помочь. Удачи, – сказал напоследок Костя и прекратил сообщение.

– Вот так, – сказал я сам себе, продолжая держать мобильник в руке. Это длилось пять минут, и я не мог сойти со стула, на котором сидел. Потом позвонил Арман:

– Ну что? Мы куда-нибудь едем?

– Черт, я даже не знаю, – в сердцах крикнул я. – У Кости свои планы.

– Планы? – не понял Арман и поинтересовался: – Какие? Он так и сказал?

– Вот точно так.

– А когда?

– Что?

– Ну, когда он сказал?

– Да только что. Пять минут назад.

– Да ладно?! Ну ничего себе! Я ему тут целый час трезвоню и никак не могу дозвониться! – а тебе он сказал, что у него планы.

– А что, на твои звонки он не отвечает? – поинтересовался я.

– Сейчас проверю. Пусть будет еще одна попытка, – решил Арман и временно оборвал связь.

А через две минуты телефонный звон раздался вновь – на линии опять был Хатов.

– Ну что, – спрашиваю я, – дозвонился?

– Нет! – с досадой крикнул Арман. – Так вот и не отвечает!

Должен отметить, что слова Армана вызвали у меня определенные негативные эмоции. Я был неприятно поражен, и, пока обдумывал его сообщение, он продолжал:

– Ну нельзя же так! Друг звонит второй час, а он – не отвечает! Ну, что это такое? Это же просто какое-то хамство! Неуважение!

– Ладно, не горячись, – попытался успокоить я Армана, хотя прекрасно понимал, что он чувствует. – Надеюсь, это случайность.

– Да уж странно как-то… – сказал Арман, и мысленно я не мог с ним не согласиться, но пока разговор поспешил завершить.

Просто я знал, что для меня это не последняя беседа на сегодня. Позже мне позвонили Даша, Леша, Женя, Павел, Миша и Саня – и каждый из них выразил непонимание, почему не удается связаться с Костей. Параллельно с этим я не мог понять, как это удалось мне, причем с первого раза, – поэтому я решил, на всякий случай, позвонить еще раз.

И худший вариант сработал – второго разговора не случилось, абонент был недоступен.

А на все последующие звонки мне пришлось отвечать одинаково:

– Ничего не знаю. У Кости свои планы.

Как-то исправить ситуацию уже было нельзя. Это был необратимый процесс, который вполне логично привел к тому, что в это воскресенье мы так никуда и не пошли. Глупо говорить, что все произошедшее явилось ударом для Компании, но один плюс все же был: теперь, после такого провала и выхода Карины и Вики, прояснилась очевидной необходимость хоть как-нибудь действовать. И уже вечером воскресенья Даша в соцсети написала мне:

«Наверно, настала пора поговорить с ним. Только уже по-нормальному».

Я, в свою очередь, выразил согласие.

Вообще, мне почему-то так и казалось, что теперь, по истечении этой недели, внимание к поведению Кости хоть немного стихнет, и нам удастся спокойно с ним все обсудить.

В очередной понедельник, 19 января, меня еще на подходе к школе окружили семиклассники. Как оказалось, они уже давно – аж с середины декабря – заметили в Косте нечто странное. Конкретных объяснений я от них так и не добился, но зато с удовольствием послушал их забавные догадки и предположения. Впрочем, пусть Читатель поверит, что я не только смеялся, – в конце концов, мне нужно было как-то объяснить им, что дело это все-таки серьезное и что не стоит раньше времени устраивать из него шоу. Предполагаю, что они меня поняли.

Но это были еще мелочи. И если на той неделе все кому не лень только обращали внимание на странное поведение Кости, то теперь настала пора активной раздачи советов. Это значит, что каждый, считая себя далеко продвинутым в этой истории, стремился вложить в дело что-то свое и как-то повлиять на Костю – то есть повлиять на меня, чтобы уже я оказал решающее влияние. Кстати, разброс мнений здесь проявился очень ярко, – действительно, двух абсолютно одинаковых «наставлений» я так и не встретил, – впрочем, большинство из них, к сожалению, носили скорее юмористический характер, чем официальный, и по-настоящему серьезных идей я так ни от кого и не услышал.

Однако я подхожу к главному событию того дня, которое случилось уже после всех уроков – в том числе и истории. Проходя по коридору гардероба, я внезапно наткнулся на Дарью Алексеевну. Вид ее сразу можно было определить как «типично творческий», глаза кого-то искали, и я быстро понял, кого:

– О! Ты-то мне и нужен, Николай! – обратилась она ко мне. – Пойдем в мой кабинет. Мне необходимо с тобой поговорить.

Признаюсь честно, тогда я был совсем не расположен к этой беседе, ибо просто хотел поскорее прийти домой и сделать все уроки. Да и желания беседовать на старые добрые темы во мне не присутствовало, хотя я совсем не был уверен в том, какую тему изберет наш завуч по творческой работе на этот раз. Замечу, что я попытался придумать какую-нибудь железную причину, чтобы не идти сегодня к Дарье Алексеевне, но она так быстро ее отшила (причина моя, наверно, получилась слишком несерьезной), что у меня просто не осталось выбора, и я понял, что беседы с ней мне не избежать.

Удивительно, но даже после того, как я смирился с этой ситуацией, во мне по-прежнему буйствовало какое-то внутреннее недовольство. До сих пор не понимаю, с чего вдруг оно проявилось, и почему я так не горел желанием идти именно сегодня к Дарье Алексеевне, – но, наверно, это просто был синдром одного дня, который приходит и уходит. Итак, я сейчас попытался, по пути к кабинету Щепкиной, вспомнить о том, как мы радовались в декабре на организованной ею вечеринке, и как потом разделяли этот успех, и о том, какие празднества случались до этого, и насколько это впечатляло!.. И нельзя ни в коем случае забывать о том, какие блестящие планы нас связывают. Да и не только меня, а всю Компанию!.. Нет, я определенно приводил себя в чувство.