Максим Павченко - Заблуждение. Роман про школу. Том 2

– Ну, в таком случае, его можно и не искать?..

– Да, Коля. Наверно, искать иные варианты не стоит. Впрочем, и в этом, думается, есть подводные камни…

– Вот я как раз подумал: как мы поступим, если Бандзарт не станет отвечать на наши острые вопросы?

– Это продумаем. В любом случае в списке будут вопросы, на которые он точно ответит. Значит, наверно, надо будет установить какую-нибудь связь… Некий переходный мостик от банальных вопросов к вопросам повышенной сложности.

– А если вообще не захочет отвечать…

– …вот тогда сработает то, о чем я уже говорила. Я пущу в массы очень хороший слух! – заверила Дарья Алексеевна.

– Да, в этом сомнений нет, – сказал я, улыбнувшись.

– Еще бы! Но главное – знать грань! – подчеркнула Щепкина. – Вопросы должны быть острыми, но разумными. И, конечно, без пошлости. Не стоит спрашивать у Бандзарта, например, … про личную жизнь, – тут мы с Дарьей Алексеевной в унисон рассмеялись. – Да… вопросы не должны задевать его честь, достоинство и репутацию, – после этих слов опять начался смех.

– Да, это очень важно, – подтвердил я, не переставая посмеиваться. А уж как хохотала Дарья Алексеевна!..

Но это был отчасти тонкий юмор. И, наверно, слегка граничащий с издевкой.

– Желательно, чтобы он не соврал… – заметил я.

– А он и не сможет. Вопросы он заранее не узнает. Или выведает у коллег те, что являются самыми банальными, но это – пожалуйста. Так даже и лучше будет. А вот когда пойдут настоящие вопросы… – тогда он точно ничего не скроет. Давление наших взглядов не позволит ему соорудить за короткое время достойную ложь: он запутается, – и этим мы непременно воспользуемся! Да, он еще жалеть будет!

– Хм, похоже, ему это дорого обойдется. Может, впервые за всю жизнь, – предположил я.

– Точно! – оценила Щепкина и потом контрольно спросила: – Ну как, Коля, в общем, мой план тебе ясен?

– Да, вполне, – ответил я. – Точных дат только нет…

– Знаю-знаю, точные даты будут позже. Это еще надо будет согласовать… – заметила Дарья Алексеевна. – Впрочем, я вам потом сама все скажу.

– Что ж, ясно.

– Что-то еще вызывает вопросы? – спросила она.

– Э, … да нет. Все остальное предельно понятно.

– Значит, я все-таки умею объяснять, – обрадовалась Щепкина.

– Безусловно, – сказал я и уже вплотную приблизился к двери. – Ну, я тогда, наверно, пойду…

– Нет, погоди! Постой, – остановила мой порыв Щепкина и вновь привела меня к стулу. – Вот, присядь еще на минутку.

Поневоле я присел и подумал: «Ну, на минутку еще сойдет».

Щепкина же несколько секунд просто походила по территории своего кабинета.

– Видишь ли, я тут обратила внимание на один момент…

Я прислушался.

– Может, конечно, я не права, но мне кажется, что не все так здорово в вашей Компании… – сказала Дарья Алексеевна с явным нежеланием и с неохотой, но сказала.

«Она все знает?!»

– Точнее, я хотела спросить насчет Кости Таганова. С ним… все нормально? – произнесла, наконец, Щепкина.

Я характерно зашевелился на стуле. И Дарья Алексеевна это заметила:

– Собственно, мне важно понять…

Тут она посмотрела на меня и, не дождавшись ответа, сразу все поняла. Мое молчание было таким многозначительным, что и без слов ответ был очевиден.

– Может, ты меня тогда вразумишь? А то я чувствую, что он как-то изменился, но ничего объяснить не могу, – самоиронично заключила Щепкина.

И на этот вопрос я легко ответить не мог. Тем более, что, по сути, и отвечать мне было нечего. А о том, что с Костей что-то случилось, она и так догадалась. Единственным выходом для меня было ответить вопросом на вопрос:

– А дозвольте уточнить: что именно имеется в виду?

Вопрос этот звучал абсолютно глупо, но Щепкина отнеслась к нему нормально:

– Ах да, – активно и горячо жестикулируя, начала говорить Дарья Алексеевна, – я, должно быть, захотела знать все и сразу, даже не пояснив тебе, что конкретно хочу.

«Возможно», – подумал я.

– Но я вижу, что и ты заметил, что наш Костя как-то изменился. Я вообще должна признаться, что наблюдала за ним всю первую неделю, … – но лишь только потому, что мне стало казаться… будто это совсем не тот человек, которого я знаю с первого класса, – не без сожаления, но с удивлением произнесла Щепкина.

«Даже так!..»

– Первое, что я заметила в Косте, – это отрешенность. Я не поверила бы тому, что произнесла это слово, но несколько раз на неделе он пробегал мимо меня, сталкиваясь со мной взглядом, однако ни разу не поздоровался. Не знаю, может, в этот момент он думал о чем-то очень важном, – предположила Дарья Алексеевна, – хотя смотрел все куда-то вдаль, или наверх, или вообще неопределенно… Мне показалось, что он действительно на чем-то сосредоточен, но это могло быть разве что-то очень важное.

Естественно, мне сразу пришло в голову дело о Бандзарте, и даже стало любопытно, что именно он может мысленно в нем обдумывать. Но не найдя пока объяснений, я еще раз подумала об этом… просто-таки удивительном взгляде, – и подивилась тому, что от всего другого он себя буквально… отгородил! Прямо так и отгородил этим взглядом, я не шучу!

Ну, конечно, если бы так случилось один раз, то я б и заморачиваться не стала. Сомнения бы к черту отбросила, подумав, что мне показалось. И впрямь: может, он шел по коридору, а в голове его бесились всякие формулы, или реакции, или еще какая-нибудь муть?!.. Тогда ясно: впереди контрольная – мысли только о ней. Но я клянусь чем угодно, что четыре—пять раз видела такого Костю! И именно Костю, не какого-нибудь другого парня.

– Да наверно, его…

– Черт, ну я же его никогда таким не видела! Вот впервые, точно. Бывало, конечно, что я замечала его деловой взгляд… Но деловой взгляд – нормальный взгляд, и он, конечно, только выражал готовность Кости в любую секунду обратиться к важному вопросу. Кстати, мне он очень нравился. И вдруг… прошлая неделя, и эта отрешенность!.. Нет, Коля, вот скажи мне: что, у Кости есть какое-то суперважное дело? Или трагедия какая случилась, а?

– Да вроде нет… – раздумывая, ответил я.

– Тогда почему он не здоровается? Почему так смотрит?

Я вздохнул:

– Не знаю, Дарья Алексеевна. По правде говоря, меня уже вся школа замучила этим вопросом.

– Что?! Как вся школа?

– Да, вся школа. Подходят и спрашивают, что происходит с Костей. Из самых разных классов! – признался я. – И все думают, что я все знаю. Хотя я ни черта не знаю.

– А, ну все понятно. Люди жаждут все знать… Но, стало быть, раз у всех такой интерес, значит, с Костей действительно что-то произошло? – решила уточнить Щепкина.

– Наверно.

– И всех дико интересует, что именно?

– Да.

– Что ж, любопытно… Действительно.

– Правда, тут важно сказать, что такое состояние может рассматриваться странным именно в контексте Кости, – отметил я. – Ибо для Димы Ветрова, например, это нормально.