Виктория Рожкова - Мама, ты не виновата

У некоторых детей от обезвоживания начались судороги. Все кричали и просили помощи – Наташа даже на мгновенье закрыла уши руками.

– Ложитесь на пол – там легче дышать! – закричала какая-то женщина.

И снова, обращаясь к какому-то мальчику, который залез на окно:

– Вниз, слезь вниз, чтоб дышать!

От силы взрыва Наташу подбросило наверх. Когда она снова упала, то неожиданно увидела над собой небо. Крыши не было – ее сорвало взрывом. Кругом лежали дети и много битого стекла.

– Таира… Таира! – позвала Наташа, но в этом аду никто не отозвался.

– Наташ, нужно снова делать МРТ, – Андрей присел на кровать и погладил жену по спутанным волосам. – Как ты себя чувствуешь?

У Наташи перед глазами стояли погибшие дети. Ей хотелось кричать. Но голос, будто опаленный, остался там, в Беслане.

– Наташа! – Андрей взял жену за руку, но выглядел он ничуть не лучше. – У тебя снова болит голова?

– Нет, – Наташа обманывала, но ей стало жаль Андрея, который выглядел осунувшимся. – Просто я устала…

– Ты же все время спишь, – удивился муж.

– Если бы ты знал, как я сплю – врагу бы не пожелала, – прошептала Наташа.

И снова накатила волна жалости к мужу. Женщина тихонько сжала его кисть.

Ей ввели в вену специальное контрастное вещество и снова отправили в жерло МРТ. Все это время Наташа не особенно задумывалась, что говорят врачи на обходе, и почему Андрей такой напряженный. Надо – значит надо. Ее больше волновало – куда исчезла Таира.

Такая приятная и красивая врач по имени Ирина Викторовна никак не могла сообщать плохие новости, но ей это приходилось делать слишком часто.

– Наташа, мы подозревали у вас глиобластому головного мозга. Это такое злокачественное образование, которое образуется из клеток под названием «астроциты». Нервные клетки не могут размножаться, а астроциты могут. Если в организме происходит какой-то сбой, астроциты начинают бесконтрольно делиться. К сожалению, наши подозрения подтвердились. Когда мы второй раз делали вам магнитно-резонансную томографию, мы пытались определить размеры и границы опухоли. Если бы она располагалась глубже тридцати миллиметров и распространилась на оба полушария, то считалась бы неоперабельной. У нас не такой напряженный случай, но от этого не менее серьезный. Вы меня понимаете, да?

– У меня рак? – тихо спросила Наташа.

– Да. Но мы сделаем все возможное, чтобы вас вылечить.

– А из-за чего? Что я сделала не так?

– На этот вопрос сложно ответить. Это может быть какая-то наследственная предрасположенность, какие-то генетические эффекты – родились вы с ними или приобрели позже. Радиация, электромагнитное излу…

– Я поняла, – перебила Наташа. – Никто ничего не знает – как всегда. Мне будут делать химию?

Ирина Викторовна привыкла к разной реакции пациентов, поэтому даже не обратила внимания на Наташину злость.

– Через несколько дней вам сделают операцию и попробуют удалить опухоль. Что касается химиотерапии, то без нее мы тоже не обойдемся.

– Ясно, – ответила Наташа и в очередной раз отвернулась лицом к стене. Что ж, как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Это она о Таире.

– Все живые поднимайтесь и выходите в коридор! – кричали боевики.

Из коридора заложников повели в столовую – Наташа шла вместе со всеми никем не замечаемая. Дети бросились жадно пить воду из каких-то бочек, а кто-то нашел печенье.

– Выставляйте детей на окна, быстро! – неожиданно приказал один из террористов.

Но матери встали на подоконники сами. Начались выстрелы, заложники снова упали на пол, едва не задавив друг друга.

И снова взрыв! Наташе на голову что-то упало, но она не выскочила из сна, как в прошлый раз. Дети и взрослые, кто мог, поползли к выходу. Одна мама, лежавшая на полу, сказала своей дочери: «Иди!», и она поползла, но через мгновенье нога девочки провалилась в щель.

– Ее мама погибнет, – неожиданно сказал рядом знакомый грустный голос.

– Таира!

– И эта девочка никогда себе не простит, что послушалась маму… А я не могу себе простить то, что закопала мамин кулончик, – увидев удивленный взгляд Наташи, Таира продолжила:

– На семилетие мама подарила мне кулон в виде маленького барашка – она считала меня упрямой. И я носила этого забавного барашка, не снимая. А этим летом… тем летом перед школой мы играли – искали сокровища. Я закопала мамин кулон под нашей яблоней. Думала, откопаю. Пойду в школу и откопаю – вот радости-то будет! – Таира замолчала.

Тем временем снаружи военные кричали девочке, у которой застряла нога: «Давай, золотце, давай, солнышко!» От безнадежности девчушка начала плакать. И вдруг дернула ногой в очередной раз, а она освободилась! Девочку подхватили, положили на носилки и понесли через дворы в сторону пазика.

– Слава Богу! – прошептала Наташа и обернулась. – Таиры нигде не было.

– Наташа, надо покушать, – сказал Андрей, открывая стеклянную банку с бульоном.

– Ты уволился, да? – удивилась Наташа. – Я, как ни проснусь – ты всегда рядом.

– Нет, не уволился, но отпуск за свой счет взял. Кстати, тебе звонили с работы. И еще привет передавали от какой-то Риммы Тимофеевны.

– Инессы Тихоновны?

– Точно! Эта та самая старушка, что забрасывает тебя заказами и держит свою квартирку в стерильной чистоте?

Наташа улыбнулась:

– Надо же, ты даже помнишь, что я тебе рассказывала, – и тут же снова нахмурилась.

Она больна. У нее рак. Нет, этого не может быть. Родственники у нее ничем таким не болели! И в Чернобыле она никогда не была.

– Андрей, а врачи уверены в диагнозе? Они что-то там увидели на экране и все – под нож, да?

– Наташ, анализы показывают, что там, и правда, не все в порядке.

– Я хочу в другую больницу – мне эта не нравится!

– Я так понял, что надо все быстро делать. Поэтому давай останемся здесь и не станем терять время, – Андрей погладил Наташу по руке. Раньше он прикасался к ней гораздо чаще!

Наташа подумала: может рассказать Андрею о Беслане? Поделиться этой болью, которая выедает все внутри. И тут же себя одернула – с ее диагнозом эти сны выглядят как очередной симптом.

Наташу охватила злость – конечно, хорошо тут сидеть и рассуждать, будучи абсолютно здоровым человеком. Ни в мозге твоем не будут ковыряться, ни химией травить. Только Наташа открыла рот, чтобы обвинить мужа, как у нее начался эпилептический приступ.

Над школой появились боевые вертолеты Ми-8. Наташа увидела, как дети в маечках и трусиках, а кто-то вообще раздетый бегут в сторону взрослых. Родители (Наташа не сомневалась, что это были именно родители), кричали и обнимали истощенных детишек.