Виктория Рожкова - Мама, ты не виновата

– Они остались живы, – сказала Таира, и Наташа почти не удивилась.

В голосе девочки не было горечи – только констатация факта.

– Пожалуйста, помогите мне! Мама уверена, что если бы пошла в тот день со мной в школу, я осталась бы жива. Поэтому она почти каждый день ходит на кладбище. Мама считает себя плохой матерью, но это не правда. Пожалуйста, скажите ей, что она самая лучшая! У меня осталась младшая сестра Асиат – ей очень нужна мама!

– Таира, девочка моя, но как я скажу? У меня рак… я лежу в больнице. Я вообще не понимаю – выживу ли я.

– Пожалуйста, помогите моей мамочке! Помогите Асиат!

Бог ты мой, эта девочка была ровесница ее дочери. Наташе казалось, что проще вывести малышку из школы под пулями.

– Вы единственная, кто может мне помочь…

– Но…

Болела щека. Ранило осколком?

– Ты прикусила щеку – не переживай, скоро заживет, – объяснил Андрей.

– Голова…

– Уже вкололи обезболивающее. Скоро пройдет.

Наташа поняла, что сейчас ей лучше не шевелиться.

– Андрей, Лена не приходила?

– Приходила. И Ирина забегала. И даже эта ваша Рита Исхаковна была…

– Инесса Тихоновна?

– Да, прости. Такая замечательная старушка! Очень за тебя переживает. Сказала, что пока ты не выйдешь на работу, она не будет убираться в своей квартире. Так что ты уж постарайся пооперативнее. Судя по бабушке – чистоту она любит.

Наташа улыбнулась.

– Андрей, позови, пожалуйста, Лену – мне нужно с ней поговорить.

Но Лену звать не пришлось – она пришла сама. Вздохи, ахи, наигранное веселье. Наташа почти не чувствовала левую ногу – отлежала что ли. А если завтра язык отнимется? У нее совсем не было времени.

– Лена, мне нужна твоя помощь – это вопрос жизни и смерти.

– Солнце, я достану любые лекарства! Я лично за ними в Париж поеду! – подбодрила подруга.

– Мне нужен телефон…

– Телефон?.. iPhone, что ли? – удивилась Лена, ожидая любых просьб, кроме этой.

– Пожалуйста, не перебивай. У тебя был друг Игорь или Иван, который в ФСБ или где-то там работал. Вспомнила? Мне нужно, чтобы он смог узнать номер телефона. Я не знаю имени человека – кроме того, что это женщина. И еще я знаю, что ее дочь погибла в Беслане – во время захвата школы, помнишь? Дочь звали Таира. У этой женщины осталась еще одна дочь – Асиат. Это все, что я знаю. Но мне очень нужен ее телефон – желательно до операции.

– Натуль, ты чокнулась что ли? Что это за женщина такая? Зачем она тебе? И как можно найти номер телефона человека без имени?!

– Это единственное – о чем я тебя прошу. Никто не знает, как пройдет операция. Врач сказал, что исход может быть всякий – заденут здоровые клетки или еще что-то. По-моему, я никогда тебя ни о чем не просила, да?

Лена растерялась. Эта просьба казалось ей немыслимой – в Париж действительно проще слетать. Но, уходя из палаты, она решительно взяла в руки телефон.

– Игореша, сладкий мой, привет!

Наташа тоже взяла телефон. Поиск нужной информации был недолгим, но как же это тяжело делать, когда руки тебя слушаются через раз. Вот оно – нашла.

«1 сентября 2004 года во время праздничной линейки произошел захват заложников в школе №1 города Беслана (Северная Осетия).

Почти 3 дня террористы удерживали в заминированном здании 1 128 заложников (детей, их родителей и сотрудников школы). Людям не давали воды и еды, не разрешали ходить в туалет.

На третий день в спортзале школы прогремело два взрыва (по версии, боевики начали перевешивать и переставлять мины в спортзале, и произошла осечка). Взрывы выбили окна и двери спортзала. Заложники стали выбегать из школы, и Центр специального назначения Федеральной службы безопасности (ЦСН ФСБ) начал штурм.

В результате теракта погибло 334 человека (заложники и спасатели), из них 186 детей. Свыше 800 получили ранения разной степени тяжести.

Ответственность за организацию теракта взял на себя Шамиль Басаев».

– Андрей, вам предстоит нелегкий путь, – сказала врач-онколог Ирина Викторовна, и по отсутствию улыбки на ее лице Андрей понял – все серьезно.

– Вы должны знать: нейрохирургическое вмешательство, лучевая терапия, химиотерапия, целевая терапия – ничто из вышеперечисленного не даст 100% гарантии на успех. Глиобластома очень коварна, и эффективность лечения не слишком высока – это если честно. После того, как мы диагностировали опухоль, при постоянном лечении пациенты живут примерно от одного года до двух лет.

– А если не лечить? – Андрей не узнал собственный голос.

– Два – три месяца – это все, на что можно рассчитывать. Конечно, каждый случай индивидуален, но, как правило… И еще, вам нужно пообщаться с нашим психологом.

Андрей даже не помнил, как вышел из кабинета. Подождите! Не слишком, как правило – это все слова! Врачи подстраховываются! Конечно же, они не скажут: «Ваша жена умрет». А если и так, зачем проводить операции? Зачем тратить силы на человека, которому уже ничего не поможет? Это значит, что есть шанс! Все будет хорошо!

– Что сказала Ирина Викторовна? Зачем она тебя вызывала? – поинтересовалась Наташа, которая почувствовала прилив сил и теперь с удовольствием жевала отварную грудку.

– Сказала, что ты будешь жить – шансов полно. Тебя прооперирует классный нейрохирург, а потом закрепят результат химиотерапией – будешь какие-то таблетки пить и станешь, как новенькая.

– И лысая…

– Лысая? Какие проблемы! Куплю тебе самый лучший парик. Какого цвета надо?

– Да ну тебя… – отмахнулась Наташа. – Одни шутки на уме. А у меня операция скоро.

– Тем более. Насколько я понял, тебя все равно перед операцией побреют. Слушай, а накладные брови продаются?

Наташа на миг представила и рассмеялась:

– Иди к черту!

Больничный психолог совсем не была похожа на психолога – скорее на домохозяйку. Представившись Ириной Геннадьевной, она рассказала Андрею про пять стадий, которые проходят онкологические больные.

– Вы должны это знать – тогда вы сможете понимать свою жену.

Первая стадия – это отрицание. Больной отказывается верить, что у него потенциально смертельная болезнь. Он может ходить от специалиста к специалисту, заново сдавая анализы и даже меняя больницы.

– О, мы через это начали проходить, – заметил Андрей.

– Это типичная ситуация. Иногда человек испытывает такой шок, что вообще не обращается в больницу. Но это уже не ваш случай.

Вторая стадия – это гнев. Он может быть направлен на врачей: «Почему не увидели раньше?», на общество: «Почему в нашем регионе работает комбинат с токсичными выбросами?» Достается и родственникам: «Мой муж заставлял меня делать аборты». Злость рождается и на судьбу: «Почему это случилось именно со мной?» Не нужно пытаться ответить на эти вопросы. Это просто гнев – человеку нужно выговориться.