Павел Тиккоев - Муть. Из брючного блокнота

Еще позже Лариса Яновна стала стесняться всех, кого она встречала в театрах или на званых обедах, куда её периодически вынужден был брать с собой Максим Устинович. На этих мероприятиях она стеснялась даже совершенно незнакомых ей людей. Ларисе Яновне казалось, что как только она отворачивается и не имеет возможности на них смотреть, они немедленно начинают обсуждать её как неудачницу-дурнушку и одновременно восторженно говорить о любовнице её мужа. Но и с этим неудобством ей удалось справиться: у неё как раз вовремя подсело зрение, и она заказала себе очки с затемнёнными стёклами. Тем самым она сама получила преимущество и могла беззастенчиво уставиться очками прямо в глаза собеседника, наблюдая за тем как не комфортно чувствует себя в это время её оппонент и как он сам вынужден отводить свои глаза в сторону.

А в самое последнее время Лариса Яновна стала стесняться своего Леонтийчика, который по её мнению мог догадываться об их отношениях со Львом Николаевичем, хотя наивно-невинный взгляд Коваля и уверял её в том, что «их знакомство с Челноковым является шапочным, а если они изредка и встречаются, то только для врачебных консультаций». Смущало её правда то, что этот светила «массажной терапии» (именно так именовал Лев Николаевич свою «уникальную, разработанную им методику лечения депрессивных состояний»), этот мужчина совсем неординарной внешности столь неистово, до полного изнеможения восторгался её телом и её чувственностью. Но она убеждала себя в том, что если бы Лев Николаевич был неискренним в своём к ней отношении, то их близость не могла бы быть столь фантастической и завораживающей до исступления…

Правда она стала замечать, что в последнее время в ней прижилось и некое новое восприятие проживаемой ей теперь жизни. Всё происходящее поделилось на две категории: желанно и безразлично.

Желанны были отношения со Львом Николаевичем. Желаем был отъезд Олега на учёбу за границу. Желанна была возможность позвонить Леонтийчику и поручить ему решить любой возникший вопрос. Желанна была планировавшаяся поездка в круиз по странам Европы вместе со Львом Николаевичем. Желанны были командировки мужа и чем на большее время, тем желанней. Очень желанна была карьера Максима Устиновича и как её следствие – переезд мужа в столицу; а она изъявила бы желание остаться в этом городе. Желанным было бы сбросить килограммов пять равномерно со всех мест и это было вполне ей доступно по деньгам, но она побаивалась операции, да и Лев Николаевич никогда не сделал даже намёка на то, что у неё имеется лишний вес, а он как-никак врач. Очень желательно было для неё отсутствие людей, которые могли бы ей позвонить для того, чтобы просто поболтать. Она и жила-то теперь только в трёх состояниях: ожидание, подготовка к встрече со Львом Николаевичем и растворение в этом общении. Правда порой она обнаруживала во взгляде Челнокова нечто такое… впрочем, она и сама не могла, а скорее не хотела себе объяснить, что это могло быть. Ей проще было принять его постоянные ссылки на «эмоциональную усталость от научных изысканий и бессонных ночей».

Всё остальное, что окружало её и происходило вокруг, было ей безразлично.

Капкан обмана обласкал эту одинокую натуру своим примитивным силком, но именно этого примитива на коротком поводке ей и не доставало многие годы…

… Мы малодушны, мы коварны,

Бездушны, злы, неблагодарны;

Мы сердцем хладные скопцы,

Клеветники, рабы, глупцы;

Гнездятся клубом в нас пороки;

Ты можешь, ближнего любя,

Давать нам смелые уроки,

А мы послушаем тебя.

А. С. Пушкин, “Чернь”

Максим Устинович сидел в кресле и смотрел в окно, за которым в лучах солнца искрились зелёными огоньками капельки воды, рассевшиеся на листьях деревьев ухоженного парка во внутреннем дворике. Настроение его от этого зрелища пошло в гору, и он уверенно поставил точку своим мрачным размышлениям: «Егор решит все проблемы и с Олегом, и с этим мужиком… с таким несуразным именем». Максим Устинович сладко потянулся и намерился усилить удовольствие – снял трубку и распорядился секретарше заварить ему кофе. В ожидании, когда подадут, он стал представлять себе скорую поездку в Италию вместе с Люсиком…

Через некоторое время запах и вкус поданного напитка добавили красоты этому доброму утру и Максим Устинович, погрузив сознание в беззаботное созерцание, смакую кофе, наблюдал за тем как над горизонтом начали скапливаться облака. Они хмуро взирали на город, игриво подмигивавший им своими стеклянными фасадами. Такое кокетство почему-то расстраивало кучевые громадины, и они своим видом явно выражали намерение пресечь это вольнодумство, но у них не было сил дотянуться своими отёкшими телесами до этого городского распутства, устроенного солнечными лучами и человеческими творениями. И эти переглядки продолжались до тех пор, пока у небесных судей не появился неожиданный союзник. Порыв ветра, стремительно вылетев с левого фланга горизонта, поднял на себя сизую глыбу и поволок её в сторону города. Ничуть не мешкая, за назначенным ветром предводителем, двинулось и остальное разнокалиберное, но не менее грозное тёмно-синее войско. И тогда, сообразив, что он натворил и, не желая покончить с этой великолепной игрой света, порыв ветра мгновенно стих и разбрёлся по улицам и переулкам, окончательно там успокоившись в созерцании светомузыки, создаваемой стеклянными гигантами. Но хмурому нашествию его помощь уже не требовалась. Эта огромная масса мрака набрала ход и теперь по инерции неотвратимо надвигалась на город, и уже через несколько минут лишь немногие гонцы светила могли достигать возможности отражения от творения рук человеческих. Солнечные лучи напряглись и попытались продырявить сизые громадины, но тщетны были их усилия. Мрачные облака закупорили последние прорехи между собой дымными всадниками, которые начали просеивать через себя солнечный свет, всё измельчая и измельчая ячейки в своих одеждах, а затем и вовсе накинули на себя чёрно-серые плащи. Свет иссяк, и в городе наступили дневные сумерки.

«Вот всё в этой стране через… Не было здесь никогда ничего хорошего, нет, и никогда не будет!» – зло решил Максим Устинович, встал из-за стола и нервно выплеснул остатки кофе в цветочный горшок, стоявший на подоконнике. Прекрасное настроение провалилось в темень за окном, а в кабинет вошла секретарь, включила свет и, огладив кофточку на рукаве, тоненько пропела:

– У вас сегодня встречи по подготовке выборов. Назначено: председателям избиркома и профсоюзов, представителю епархии, председателю союза работодателей, начальнику полиции. Вы также распорядились, чтобы ваши заместители и руководители департаментов никуда не отлучались. Все наши на месте, представитель епархии подошёл. Приглашать?