Максим Владимов - Всегда один

Вообще-то, я сначала планировал прыгнуть туда и сразу обратно. Исключительно для пробы, могу ли – на три тыщи? Время нигде не теряется? Сил хватит? Доберусь – одним куском, или, не дай бог, по частям? Но потом накатила какая-то странная ностальгия. Прямо вот захотелось – пройтись по улицам, с детства заученным до последней трещины в асфальте, может быть – встретить кого-то из старых знакомых… и пройти мимо. На стадион заглянуть, с которого все началось… Хотя, на стадион-то и не пустят теперь, наверное – везде ж безопасность, без пропуска – ни-ни. Только через забор прыгать если. Ну, или представляться в школе, искать учителей – если, конечно, ещё остались те, кто может меня помнить. Физрук, ага. Не, к черту, в школу не пойду. Будет время – гляну издали, через забор, и то – если случай будет.

Автовокзал открыли точненько вовремя, даже приятно – культура обслуживания. Цивилизация! А вот ларьки с едой-кофе-чаем так и стоят закрытыми все до одного. Сижу в зале ожидания. Ожидаю. Народ вокруг вполне толчется, даже странно. Куда вы все в такую рань?! Я бы вот ни за что не пошел, будь моя воля. Я поднял воротник, натянул шапку пониже – хоть и не на улице, а все же довольно свежо. Рядом на пустое кресло подсел кто-то – ну вот чего тебе, места мало? Краем глаза вижу, что неопределенного возраста мужик не просто уселся, а примостился на самый краешек кресла, да ещё и вполоборота ко мне. Сидит, ждет. Через полминуты я не выдержал, как черепаха высунул шею из куртки, повернулся к нему:

– Вы что-то хотели?

Мужик – постарше меня, худой – начал вроде что-то говорить, но запнулся на полуслове, а после буквально завопил на весь зал:

– Алекс? Тумин?!

– Да тихо ты – вот разорался! – нервно оборвал его я, оглядываясь по сторонам – слава богу, вроде всем в такую рань плевать на посторонние вопли, тут бы в себя прийти хоть как-то.

Не – правда, никто даже головы не повернул! Черт, возможно, я совсем сильно перестраховался – можно было и на вокзале вывалиться, никому тут дела нет. Поворачиваюсь к мужику, отмечаю протянутую руку – трясется. Алкоголик? Трубы горят? Не люблю я это, но… невежливо. Ответил на пожатие:

– Да, Алекс. А вот тебя, извини, не помню.

– Ну Григорий же, сосед по дому, и с матерью твоей работали в одном цеху!

Тут я вспомнил – да, был такой… тогда ещё вполне себе молодой парень, с чубом, все ходил с девками. Но ко мне относился хорошо – видимо, из-за матери, все время здоровался вот так же, за руку. Тогда это для меня было довольно важно – иметь за собой какую-то фигуру постарше. Пусть и в теории. Против Альбы это, конечно, сработать никак не могло, «верхние» все про всех знали, а вот какая-нибудь шпана помельче – могли и стороной при случае обойти. От греха.

Воспоминания такие… неожиданно теплые. И я уже каким-то совсем другим – не московским! – тоном сказал:

– Конечно помню, Григорий. Здравствуй. Как дела?

– Дела! Да отлично дела! Все хорошо! Только вот мать твою давеча вспоминали – хорошая была женщина, земля ей пухом, – тут он показательно погрустнел, но даже меня так не купишь, я уже почти наверняка угадал, что будет дальше.

И Григорий моих ожиданий не обманул:

– Может, помянем? Только вот зарплату опять задержали, ироды, – и уставился выжидающе.

Первое желание – свалить. От Гриши этого, из города, из страны! Так, насчет «из страны» – а тут ведь что-то есть! Если я тыщами прыгаю теперь… Но это потом.

– Так, Григорий, я здесь по делу, вообще-то, – у меня опять вернулся «московский» тон голоса – из разряда «ничего не надо». Ну, или «нахрен все пошли быстро»! Но тут мужичонка стянул свою шапку, как-то горестно поник и начал отворачиваться. Похоже, такой тон ему прекрасно знаком и здесь… А я почувствовал внезапный укол вины. Ну вот что он мне сделал? Ведь наоборот – один из немногих тут, кто всегда был на «светлой» стороне! К тому же… в голову пришла новая мысль:

– Хотя, погоди-ка: ты же тут всех знаешь, наверное?

– Конечно! Все про всех знаю, все расскажу, в лучшем виде! А на улице ещё корешки мерзнут – они вообще тебе за справочное бюро! – Григорий резко оживился.

Тут важно сразу осадить:

– Ты только не разбегайся особо, я все же не миллионер. Сколько вас тут? Я кого-нибудь знаю?

Но Гришу уже не остановишь:

– Да нас трое всего! – подмигнул, – Все по классике! Да и много ли нам надо? Почутка разлить, утро – сам понимаешь… Пойдем?

– Да сиди ты! Куда мы пойдем в такую рань? Тут вон чая нет даже! А ты… что ты покупать-то собрался, кстати? А, неважно – все равно спиртное сейчас ещё не продают.

– Это кому не надо не продают. Кому надо – все продадут в любое время в лучшем виде. А что покупать – зависит от размеров спонсорского взноса. Самая дешевая белая стоит 250. И чай тебе нальют, даже с сахаром! – ему уже откровенно не терпелось.

Да уж, думаю, аппетиты скромные. Честные ребята, по-своему. «Если не дадут мне по голове в подворотне», – это уже паранойя моя голос подает. Но потом я смотрю на Гришу, с его трясущимися руками, худым испитым лицом, и меня сразу отпускает – вряд ли эти парни могут дать кому-то по голове… Другие интересы у них. И даже не знаю, что мне нравится больше: начать тешить ностальгию пораньше или получить свой горячий чай прямо сейчас! Купил меня Гриша, это точно. За чай. А пацаны, дураки, ещё над «девочками за шоколадку» стебутся, анекдоты сочиняют…

– Ну пошли. Далеко идти-то? – и тут я вспомнил самое в нашем климате главное, – Погоди: а мы что – так на улице и будем торчать, что ли? Где вы тусуетесь-то сейчас?

Гриша засмеялся:

– Не боись, не замерзнешь, – шутливо толкнул меня кулаком в плечо, – отвык там, у себя, в Бурге, от нашей погоды? Или где ты нынче?

– В Москве, – машинально ответил я. Сразу же спохватился, прикусил губу, но все – поздно, вылетело. С другой стороны – да не черт бы с ним? Ну кому эти синяки здесь болтать будут? Забегая вперед – тут я погорячился и Гришу с компанией явно недооценил.

Уже спускаясь по ступенькам, Григорий повернулся ко мне и объяснил:

– Вон, смотри, в синей куртке – видишь? Это Вася. Он мастером работает по ремонту обуви, тут, рядом, в Доме Быта. Там тепло, и никто не помешает. И чай-сахар есть! Только возьмем – тоже рядом совсем, во дворах.

Двое с такими же лицами, как у Гриши, выжидающе смотрят на нас. Близнецы-братья, чесслово! Даже пуховики одинаковые у всех троих, только цветом отличаются. Ну да мне с ними не дружбы водить, поговорим – и будет. А от банки я не обеднею, даже с ночной наценкой. Надеюсь.

– *-*-

В мастерской оказалось на удивление прилично – где-то в подсознании я все же опасался угодить в грязный вонючий вертеп, но нет, внутри было даже как-то уютно! По всей площади довольно большого помещения хаотично разбежались какие-то неведомые, невероятно древние (при этом – явно рабочие) станки, в закутке, отгороженном древней чешской «стенкой», стоял вполне пристойный стол, как раз четыре стула, нашелся чайник и даже кружки. Мастерская была наполнена каким-то запахом, странным, но даже, пожалуй, приятным. Да что там запах, все стулья – одинаковые! Мужики разливают в целые чистые граненые стаканы, ещё советские, похоже, а на окне – тюль и здоровенный фикус! Короче, Вася-мастер устроился просто замечательно. Надеюсь, он сумеет удержаться от распродажи всего этого благолепия за бухло, когда очередного московского гостя на бутылку развести не получится…