Любовь Гайдученко - Скольжение в бездну

Баба пугала, что она останется тут ещё на месяц или два – дел, видите ли, невпроворот (а что она делала, интересно, летом, если везде царил сплошной развал?) – дурная энергия в ней так и кипела…

А я голодала уже несколько дней. Нервы были на пределе, потому что не было и намёка на то, что ситуация как-то улучшится. Выхода даже не просматривалось. Всё было глухо, как в танке. Я не спала по ночам, а днём лежала в своей комнатке в слезах. Хотелось умереть – сил жить уже не было, но жизнь ещё тем и подла, что по заказу умереть невозможно.

Просто не верилось, что это закончится хорошо. За последние десять лет я уже привыкла, что всегда всё заканчивается полной катастрофой. Причина была простой, но озвучивать её не рекомендовалось: как только я выдавала свои «соображения» насчёт общества, устройства жизни и прочие комментарии, против меня сразу начинали ополчаться все примитивы и зауряды, которые теперь переместились из реальной жизни в виртуальную и резвились там на просторе, не рискуя быть пойманными за руку, когда творили очередную мелкую пакость ближнему.

Тем не менее, надо было продолжать жить. Лечь на берегу, уткнувшись головой в грязный песок (пляж никто не убирал, здесь вообще никому ни до чего не было дела), я не могла. И придумать что-то позитивное, что пошлО бы мне на пользу и изменило бы моё безвыходное положение, было просто невозможно. Работу здесь можно было найти только сугубо сезонную, да и на ту охотников было много – безработица, как и везде, была просто катастрофической, экономика страны лежала в полном развале, при последнем издыхании.

Сил слушать глупости, которые выдавала баба каждую минуту, уже не было. Самое последнее, что она придумала, было – «ты нас постоянно объедаешь» (как-то я взяла ложку сахара в чай). Это при том, что они позволяли себе брать мои продукты – помидоры, картошку, когда им было лень сходить на рынок. Было просто нестерпимо противно находиться рядом с такими людьми. Я ушла на пляж, хотя погода была преотвратная, и наплакалась там вдосталь, понимая, что глупая мерзкая баба не стоит моих слёз. Как всегда «на нервной почве» сильно закололо сердце и потом кололо весь день, не переставая.

Я прекрасно знала, что всю эту шушеру и рядом со мной нельзя было поставить!!! Одноклеточные обыватели, которые уйдут в землю, не сделав ничего полезного, ни разу в жизни не совершившие ни одного доброго поступка – что такое добро, они даже понаслышке не знали!..

И никогда я не могла понять, хоть меня убей, почему я вынуждена жить среди этой серой бессмысленной беспросветной духовно протоплазмы, особенно последние десять лет, когда лишилась своего угла из-за дочери, таким образом отплатившей мне за всё хорошее, за то, что я много лет отдавала ей всю себя без остатка

Посвящается памяти Ляли, умершей 11 февраля 2008 года, а также людям, помогшим мне в трудную минуту – Вере, Наташе, Ире, Андрею и Татьяне Курдюмовой, которым я обязана тем, что написала эту повесть, а может, и гораздо бОльшим…

«И ВОЗДАСТСЯ ИМ ПО ДЕЛАМ ИХ…»

Вот так, наверное, люди сходят с ума. Сначала сломался ноутбук, за ним телефон, а потом начались такие катаклизмы, что не приведи Господь!!! И уже не только мои личные. Не знаю, как люди, а вот природа точно сошла с ума. Но по порядку. Дело в том, что я, Евгения Ливанова, десять лет назад попала в пиковую ситуацию и осталась без квартиры. И все эти годы я мотаюсь неприкаянно по жизни – куда меня только не заносило! И всё бы ничего, всё было не так страшно, пока я была, как говорится, «в расцвете сил» – я могла как-то подрабатывать и зарабатывать себе на кусок хлеба, иногда даже с маслом.

Но вот мне стукнуло шестьдесят, и дальше годочки покатились под откос… А самое главное, рухнуло от жизни такой моё железное сибирское здоровье.

В начале лета я попала на берег Азовского моря, и худо ли, хорошо ли, но в принципе даже прекрасно проводила время: больше четырёх месяцев купалась и загорала, нежилась на жарком южном солнышке, лопала рыбку и фрукты (здесь бывает навалом всего, особенно персиков, винограда и арбузов, которые в августе и сентябре стоят буквально копейки) – в общем, блаженствовала. Но пипец подкрался незаметно…

Уезжать осенью было некуда, да и не на что. И я осталась. И, как всегда в последние десять лет, вляпалась в такую отвратную тупиковую ситуёвину!

Меня приютила довольно молодая тётка. Они с мужем и дочерьми жили на море летом, а потом уезжали куда-то в центр России, где у них имелась квартира. А меня они вроде как оставили присматривать за домом и всяким хламом, который у них валялся во дворе в изобилии: доски, кирпичи, разная строительная ерунда, потому что тётка лелеяла идею, понастроив шикарных «номеров» для отдыхающих, сделаться богатой (впрочем, они и так не были бедными по российским меркам – трёхкомнатная квартира в большом городе, огромный дом на юге, две иномарки и прочая и прочая… Откуда у них деньги, было непонятно. Мужик промышлял каким-то там «целительством», я и вообще-то не особо в такие вещи верю, а уж в то, что такой тупой пень, полностью находящийся под каблуком своей сварливой бабёнки, способен кого-то там «исцелить» – и подавно! Но дело в том, что они были «лицами кавказской национальности», а у них на Кавказе богатство приплывает к людям чисто автоматически…)

Она была настолько глупа и бесцеремонна, что меня от неё просто трясло внутри, мне делалось плохо от одного звука её голоса. Но деваться было некуда. Она лезла в такие вещи, которые её совершенно не касались – буквально во всё. Такие понятия, как «тактичность» и «деликатность», были ей совершенно неведомы. Наконец, в октябре они отвалили восвояси, и я осталась одна. Вернее, не совсем одна, а со своей кошкой Муськой.

Пока было тепло, мы жили ничего себе. Даже январь был сравнительно тёплый, с небольшими плюсовыми температурами, иногда вдруг пригревало совсем не зимнее солнышко и доходило до 12—14 градусов тепла.

И вдруг погода взбесилась! Однажды ночью начался страшенный ураган, который продолжался трое суток. Балки с крыши летали, как соломинки, чудом не расколотило окна. Массивную дверь уличного туалета просто вывернуло из косяка. Затем повалил сплошной стеной снегопад – снега насыпало, наверное, полметра, как на каком-нить Севере! Но самое главное – начались лютые морозы с ледяным пронизывающим ветром. Море застыло, чего не было уже много лет.

Если бы баба не была так глупа и корыстна и побеспокоилась бы о человеке, которого она оставила зимовать, не подумав о том, что надо создать ему какие-то элементарные условия для существования, то, может, всё как-то и обошлось бы. Впрочем, я и без того понимала, что надолго тут не останусь.