Сергей Бушов - Вкрадцыи. Весёлые истории

– Знаете, – сказал Лысов, – у нас в штате нет аниматора… Но, если хотите, мы можем развесить ваши шарики.

– Шарики обязательно, – сказала Полуэктова. – Но и аниматор тоже. Мы же не будем просто сидеть вокруг стола и скучать, правильно? Не обязательно какой-то сложный сценарий, просто поздравление, пара шуток и какая-нибудь игра. Лучше всего квест!

Лысов нахмурился.

– Мне бы хотелось вам помочь, но…

– Мы заплатим сколько скажете! – заверила Полуэктова. – Пятьсот тысяч достаточно?

Лысов открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же закрыл.

– Миллион? – Полуэктова удивилась. – Как скажете! Деньги не проблема.

– Хорошо… – промямлил Лысов, видимо, пытаясь мысленно освоить озвученную сумму.

В этот момент Валерий вдруг поднялся с пола, не снимая шлема, покачнулся и понёсся по холлу странной походкой, припадая на одну ногу.

– Иго-го! – закричал он. – Я самый быстрый в мире мотоцикл! Мне всё можно! Мне наплевать на моих седоков! А где седоки? – Он завертелся на месте, будто собака, потерявшая хвост. – Нет седоков! Но если бы были седоки, их бы от меня уже давно стошнило собственными кишками, а крыша бы уехала далеко и навсегда!

Он взмахнул руками и унёсся, словно самолёт, в коридор.

– Ха-ха-ха! – басом засмеялась Полуэктова. – Вот же отличный клоун! Очень смешно! Пусть будет он!

– Хорошо, – сказал Лысов. – Я с ним поговорю.

– Аха-ха-ха-ха! – Полуэктова раскраснелась и вразвалочку пошла к себе, бросив на ходу:

– Спасибо. Расплатимся, не волнуйтесь. Шарики утром принесу.

– Я тоже пойду досыпать, – сказала Ангелина. – Как же бодрит прокатиться ночью с ветерком… Ох, а мы же хотели ещё разобрать продукты…

– Я сам разберу, – сказал Лысов. – Спасибо большое. Насчёт бензина подойдите утром, попробую помочь.

– Замётано, – сказала Ангелина и удалилась.

– М-да, – сказал Лысов, подходя к сумкам. – Назакупились. Главное, чтобы можно было что-то использовать на завтрак… Ну, вижу тут сыр, ветчину, какие-то крупы и хлеб… Уже хорошо… Хотя покупать в супермаркете – это, конечно, за гранью. Вот, когда была Жанна жива, она всё по деревням ездила, поставщиков искала. Молоко свежее, мясо… Был тут один, Тихон, всё ей помогал с оптовыми поставками. Дремучий такой мужик, бородатый, выше меня. Так я даже не знаю, где его искать теперь.

– А от чего ваша жена умерла? – спросила Суконская, подходя.

Лысов взглянул на неё коротко, отвёл глаза.

– Да глупость какая-то. Вдруг взбрело ей в голову, что она плохо выглядит. Стала бегать сначала на всякие процедуры, потом на операции. Как раз тогда казалось, что отель начал деньги приносить. Сделала пластику носа, а ей и занесли какую-то заразу. Сначала сепсис, потом почки, а потом инфаркт. Всё как-то быстро… Простите…

Он взял несколько пакетов.

– Я помогу, – сказала Суконская, поднимая ещё два.

– Спасибо, – сказал Лысов. – Надо разобрать. А расскажите мне всё-таки, какая там жизнь, на вашей планете…

– Да я даже не знаю, какая теперь планета моя, – ответила Суконская. – Мотаюсь туда-сюда…

И они удалились на лестницу.

Сквозь спадающие неровными волнами французские шторы пробивался свет. Из коридорчика вышел не выспавшийся Лысов и с удивлением увидел Марию Аркадьевну, которая стояла в центре холла и смотрела на свой чёрный приборчик. На нём была приоткрыта крышка, так что обнажился экран, по которому бежали загадочные символы.

– Вы уже на ногах? – спросил он. – Что так рано?

– Беспокоюсь, – сказала Мария Аркадьевна. – Прибор показывает, что пщеш либо уже создан и находится близко, либо вот-вот будет создан.

– Меня сейчас больше беспокоит завтрак, – ответил Лысов. – Скоро все уже встанут, потянутся на кухню, а там ничего не готово.

– Кому будет нужен завтрак, если вся Вселенная превратится в пустоту? – возмутилась Мария Аркадьевна.

– Я предпочитаю об этом не думать, – сказал Лысов. – Позвольте, я отправлю дочку на кухню. Пусть помогает.

Он вышел в коридор, а через несколько минут вернулся с зевающей Тиной, которая сонно кивала и говорила:

– Хорошо, папа. А кашу как варить?

– Да я же не говорил «кашу», – отвечал Лысов. – Я сказал «бутерброды».

– А, – отвечала Тина. – Я не расслышала.

Они скрылись на лестнице, а ещё минут через десять Лысов вернулся с озабоченным лицом.

– Дети, дети… – сказал он. – Но на чём мы остановились?

– Меня немного волнует вчерашний мужчина с этим его зельем, – ответила Суконская. – Конечно, это не пщеш, но вдруг он добавит ещё какие-то компоненты? Вы представляете, для чего ему такое могло понадобится?

– Нет, – ответил Лысов. – Может быть, стоит обыскать отель? Конечно, так, чтобы не потревожить постояльцев.

– Да, я как раз думала об этом, – ответил Суконская. – Пожалуй, я запущу свой глазик.

Как и в прошлый раз, из её глазницы вылетел глаз и, пару раз перекувыркнувшись, полетел в коридор.

– Как вы умудряетесь одним глазом смотреть здесь, а другим там? – удивился Лысов. – Я бы с ума с сошёл от такого.

– Я же разведчица, – сказала Суконская, делая шаг. – Я умею концентрироваться, брать себя в руки, терпеть лишения…

В этот момент она споткнулась и чуть не упала на пол, подхваченная Лысовым.

– Спасибо, – сказала Мария Аркадьевна. – Голова кружится. Там мой глаз как раз висел возле двери этого подозрительного человека… И дверь приоткрылась на секунду, человек выглянул, а глаз сумел незаметно шмыгнуть внутрь. Это было так неожиданно, что я потеряла равновесие. Да-да, всё в порядке. Я стою.

– Простите, – Лысов выпустил талию Суконской, смутившись.

– Ещё какой-то стаканчик… – сказала Суконская, глядя единственным глазом прямо перед собой. – Но он пуст. Вижу мужчину. Он стоит на коленях, будто о чём-то просит. Вижу женщину в длинном халате. Она что-то такое делает с картинкой. Кажется, это называется «молиться». Что же… Ничего подозрительного. Возможно, насчёт зелья я ошибалась, так что надо проверить других постояльцев. Но как покинуть номер, если дверь закрыта? И окна… Ладно, мой глаз и сам найдёт путь, если ему приказать возвращаться.

В этот момент в холле появилась Полуэктова, которая тащила в руках два огромных пакета, набитых разноцветными мягкими упаковками.

– Вот, – сказала она, поставив пакеты возле Суконской. – Четыре тысячи триста восемьдесят три шарика, по числу дней, прожитых Васенькой.

Мария Аркадьевна прикрыла отсутствующий глаз рукой и отвернула в сторону голову.

– Эм, – сказала она. – Ему исполняется двенадцать лет?

– Да, – ответила Полуэктова.

– Тогда, насколько я понимаю, четыре тысячи восемьдесят третий день он ещё не прожил.

– Не прожил, так проживёт, – сказала Полуэктова. – Можете начинать надувать.