Сергей Бушов - Вкрадцыи. Весёлые истории

– А потом, – сказал Валера, – волосики поредели, морщинки пошли…

– Да это ещё полбеды! – подхватил Скворцов, но вдруг взглянул в лицо Валеры и осёкся.

– И нестояха, – заключил Валера.

Роберт Эдуардович грустно вздохнул, взор его стал тусклым и жалобным.

– А я ведь привык одерживать победы. Ставлю себе трудные цели, выбираю самых недоступных – и беру бастион! – Скворцов ещё раз прошёлся вдоль холла, потом остановился, пожал плечами. – Ну, положим, с этим делом я пока справляюсь. Виагра не очень помогает, но мне посоветовали зелье… Кроме самых тяжёлых случаев, всё хорошо. Но ведь меня как раз и тянет на самые тяжёлые! Я же должен быть первым!

Скворцов стукнул кулаком по стойке.

– Я же эту богомолицу выбрал потому, что сразу видно – крепкий орешек. И чем-то пахла она таким, несчастным… Я ехал сюда, подсадил в машину, голосовала. И как-то смог так речь повести, так словами её убаюкать, что про всё забыла…

– Не даёт? – перебил Валера.

– Так ведь я же как раз и хотел неприступную! – воскликнул Скворцов. – Это же такой рубеж! Она прямо идеал! Она отказалась со мной в одну постель ложиться! Даже раздеваться отказалась! Так и спала в кресле.

– Извините, – вдруг подала голос Ангелина, – а зачем вам, собственно, это нужно? Добиваться всё новых женщин – зачем?

Скворцов бросил в её сторону взгляд, прошёлся ещё немного туда-сюда.

– Ну, как… Азарт, видимо… Я думаю, вам не понять…

– Я просто думаю, – сказала Ангелина, – что вы и сами не знаете, зачем это вам. Просто другого смысла в вашей жизни нет.

– Ну как же… – возразил Скворцов. – У меня есть жена, сын-балбес. Доход неплохой. Я же владелец большой торговой компании. Отмываем деньги. Правда, от дел я отошёл… Скучно. У меня подчинённых куча, пусть они и работают.

– Знаете, – сказала Ангелина, подходя ближе, – у каждого человека наступает в жизни момент, когда он чего-то достиг и не знает, что делать дальше. Потому что раньше ему надо было вырасти, понять жизнь, чего-то в ней добиться. А потом он понимает, что всего добился, но ему нужно совсем не это. Как в вашем случае – жена вам не нужна, сын, видимо, тоже, а уж бизнес и вовсе. Вот вы и пускаетесь во всякие глупости, будто пытаетесь кому-то что-то доказать…

– Я не люблю, когда мне читают мораль, – сказал Скворцов.

– Я и не собиралась, – ответила Ангелина. – Нет здесь никакой морали. Просто я такая же, как вы. В некотором смысле. И шалила в молодости много, и завела семью потом. Богемную. Сама стала певицей, в кино снималась. Ну, вы знаете, наверно.

– Нет… Я не знал, – во взгляде Скворцова вдруг появилась заинтересованность. – И что же дальше?

– Да ничего, – ответил Ангелина. – Я вдруг поняла, что это всё мне не нужно. Дети мои меня бросили, съёмки и выступления – просто зарабатывание денег на мне разными сволочами, да и муж мой бывший – такая же сволочь, я ему как украшение нужна была. Ну, я и бросила всё. Стала думать о том, что мне нравится. Сначала купила гаражик, стала уходить туда, ковыряться. Потом села на мотоцикл и поехала на восток.

– И куда же приехали? – уточнил Скворцов.

– Сначала к разрушенному мосту, если честно. Не пользуюсь навигаторами, да и не было их тогда.

– А потом?

– Потом поехала на запад. Потом опять на восток. Сначала придумывала себе цели, куда ехать, потом поняла, что это совершенно не важно. Главное – путь. Я получаю удовольствие от того, что еду.

– И чем это всё закончится? – спросил Скворцов.

– У всех заканчивается всё одинаково, – ответила Ангелина. – Но, мне кажется, лучше умереть уже понимая, в чём для тебя заключается жизнь.

– Но разве это не то же самое, что… – начал Скворцов, но не закончил мысли.

В этот момент с лестницы показалась Тина с растерянно-задумчивым взглядом, семенящая, кажется, куда-то мимо всех, а за ней Лысов, нравоучительным тоном говорящий:

– Кто же варит яйца полчаса? Я тебя такому учил? И если уж задумала делать гренки, то к чему там соевый соус?

Он вдруг заметил людей в холле.

– Э, – сказал Лысов. – Господа! Извините за небольшую задержку. Завтрак готов! Можете пройти в столовую вниз по лестнице.

Скворцов и Ангелина, очевидно, собираясь продолжить разговор, двинулись куда было указано. Суконская, отложив надутый шарик, тоже.

– Валера, – обратился к Валерию Лысов. – Тебя попросили провести для ребёнка квест и выступить в роли аниматора.

– Я знаю, – отмахнулся Валерий. – Можете не беспокоиться. У меня всё готово. Я даже таблетки сегодня специально не принимал. Вот увидите, всё будет на высшем уровне. Я ещё при Сталине утренники устраивал, а потом за это сидел.

– Я и не знал, что ты сидел, – нахмурился Лысов. – Надо же…

– Как же ты не знал? – удивился Валера. – Я же тебе всё время говорю – при Сталине РенТВ-то не было…

И они за этим разговором проследовали в столовую вслед за всеми.

Словно огромный валун, сорвавшийся с горы, словно шаровая молния, которой, говорят, никогда не существовало, но которая убила за долгую человеческую историю не одного несчастного, в холл влетела Лариса Николаевна Полуэктова в бордовом шёлковом платье, тщательно обтягивающем все её жиры.

– Вы что это?! – закричала она. – Почему так мало шариков? Скоро уже пиццу привезут. Мы же здесь будем всё отмечать, правда? Тогда нужно ставить столы!

– Да! – согласился Лысов. – Вы абсолютно правы! Надо ускориться! А не хочет кто-нибудь понадувать вместо меня? А я пока столы принесу…

Серафима направилась к Лысову, но прошла мимо и, уставившись в окно, начала активно креститься.

– Давайте я, – сказала Ангелина.

Мария Аркадьевна, услышав слово «ускориться», суетливо сделала несколько выдохов в шарик, отчего он резко взорвался прямо в лицо Полуэктовой.

– Так, – сказала Лариса Николаевна, поправив тугой воротник на платье, стягивающий жирную шею. – Теперь одного будет не хватать! Вы что же, желаете моему ребёнку смерти?

– Да никто же и не заметит… – пролепетала Суконская.

– Я замечу, – ответила Полуэктова. – Но вам повезло. У меня одна упаковка есть запасная. Надувайте дальше, и чтобы больше никаких ошибок!

Она недоброжелательно глянула на Серафиму и пробормотала нечто вроде «день свят, а дела стоят».

– Вот и первый, – сказал Лысов, со стуком устанавливая принесённый стол в центре зала.

Мария Аркадьевна взяла следующий шарик и начала усиленно надувать. От напряжения глаз её вдруг выпрыгнул и отлетел прямо в руку Лысову. Тот, моментально оценив обстановку, бросил его обратно, и Мария Аркадьевна вернула глаз на место.

– Простите, – вдруг побледнела Полуэктова, которая, как оказалась, за всем этим наблюдала. – Мне вдруг показалось, что у вас… Хотя, должно быть, это со мной что-то не так. То мне кажется, что Васенька стал странным, то вы…