Джо Смит - Белые ночи

А у пацана бронхит, острая форма, аллергия на этом фоне, и вообще не далеко до астмы. И так можно сказать повезло – этот дядька из Америки как раз искал ребенка на усыновление, а мы усиленно искали семью для Мишки. Как там друг на друга вышли обе стороны я в подробностях не знаю, но свершилось чудо – и теперь американский гипотетический папка на всех парусах прилетел сюда. Можно, наверное, потерпеть. Разгрести, в кои то веки весь хлам в моей однушке. Может даже окна помыть, а то вдруг какому-то из пунктов этого особого «списка» не соответствует замызганное окно. А еще надо бы перестать себя накручивать и представить лицо Мишки, его глазища, в которых только недавно пропал какой-то животный страх. И просто отпустить любую возможную ситуацию.

***

– Ты же понимаешь, что его содержание мы тебе не возместим, – как-то смущенно произносит Элла Владимировна, – финансирование не позволяет.

Она фланирует по кабинету. Вроде такая же как обычно, но уголок воротника – вон одернула. И руки свои все мусолит и мусолит.

Бросаю взгляд на окно. Вчера вроде дождь обещали, а оно вон как распогодилось.

– Да ничего мне не надо, – выдыхаю тихо.

Главное, чтоб у Мишани все сложилось. Помню первое время к нему даже не подходил никто надолго и на руки не брал, чтоб не привыкал. Он даже не плакал, терпеливо ждал нянечку. Да и сейчас такой же – терпеливый и послушный.

– Ты уж постарайся. Ну, знаешь, не ударить в грязь лицом, – что за скепсис во взгляде, Элла Владимировна? – Он… из Голливуда.

– Да кто он такой-то?

– Локвуд. Я сама лично не знаю, что это за фрукт такой, но ты наверняка слыхала. Дэниэл Локвуд.

– Да ладно!

– Пойди сама посмотри. Он сейчас у Миши.

***

И пойду. И шуточки вот такие обязательно запомню. Потому что это уж слишком. Ну, во-первых, я влюблена в этого самого Дэниэла Локвуда лет с пятнадцати, а во-вторых… Да о чем я? И первого достаточно.

Усиленно отвлекаюсь на картинки, висящие по стенам коридора, на грамоты, на роспись, которую закончила со старшими буквально месяц назад. Орнаменты, все такое. Улыбаюсь. Ох и вывозились же тогда мы в краске с детворой!

А вот и дверь заветная. Божья коровка, заменяющая номер, привычно улыбается, держа в лапках большую ромашку. Мишкин домик. Сколько сил потрачено, чтоб превратить неприветливую палату в уютный, мягкий уголок для этого мальчишки. И теперь вот какой-то дядька увезет? За тридевять земель?

Нет. Это дурные мысли. Там Мишке будет лучше. Лучше. Твержу себе это, пока открываю дверь. Потом еще раз, как набатом в голове – пока переступаю порог.

И вот тут мне приходится стараться изо всех сил, чтоб прямо на пороге не потерять так тщательно приделанное с утра лицо – потому что, склонившись над кроваткой, стоит он. Дэниэл.

Дэниэл до умопомрачения официален. Юрист – дама бальзаковского возраста с наводящей тоскливый ужас гулькой волос на затылке – так и сверлит хмурым взглядом. А мистер Локвуд ну прямо лед, Арктика. Все очень обстоятельно, только Элла Владимировна дрожит, как березовый лист. Ответственность, конечно, бешенная, но это не повод вот так перед ним превращаться в желе.

Перевожу все юридические заковырки с трудом, тем более что в них я абсолютно ни бельмеса. Но, похоже на то, что все складывается удачно. Только меня лично напрягает одно – непроницаемое лицо Дэниэла. Он совершенно отстранен. И вообще складывается впечатление, что он машину собирается покупать, а не усыновлять годовалого мальчишку. Когда это до меня доходит, когда начинает раздражать, я вспыхиваю. Именно этим можно оправдать то, что я мгновенно становлюсь в стойку и плюю на политес.

– Мистер Локвуд, а ЗАЧЕМ вам, собственно, этот ребенок? И насколько ваше решение серьезно? Вы же понимаете, что если у вас с ребенком «не срастется», то это стресс, прежде всего для него!

У меня перед глазами только личико Мишаньки, та смесь внезапной радости, осветившая его черты, смущения и удивления, при виде Дэниэла. Клянусь, он все-все понял. Понял, что этот высокий темноволосый дядечка в темно-синем – ох и дорогом же – пальто, приехал посмотреть на него. Понял, что если что-то пойдет не так, то дядечка развернется и уйдет. Удивительно смышленый для своего возраста, хотя это объясняется той жизнью, которая безжалостно играет с ним с самого его рождения.

– Так что вы скажете, Дэниэл? ЭТО серьезно? – я даже не вижу его, но мне холодно. Потому что ни один мускул не дрогнул, покер фэйс остался, как надоевшая маска, с которой, в определенные моменты, он срастается.

– Определенно, – ну вот, Ната, умойся. И тоже примерь покер фэйс. Иногда так и надо, только так и надо.

– Отлично, – нет, так не потому, что ты мне не ответил в чате, и я теперь буду не любить тебя всю оставшуюся жизнь. Это мелочи. Так, потому что ну не верю я в тебя. И не понимаю. Мишка тянул ручонки, улыбался, не расхныкался, когда ты не взял его. А когда нянечка все-таки вручила тебе его – сидел смирно, не дергал за нос и волосы, просто смотрел. И вот когда его черные глазенки сфокусировались на твоем лице… я поняла: ты, сам наверное того не желая, стал всем его миром. И все, что вас окружало в тот момент, сузилось до вас двоих. Только ты этого не почувствовал, потому что тут же уложил ребенка в манеж. Хорошо, хоть руки не побежал мыть. Одно слово – мистер северный полюс. Ну как на твоем убогом английском донести до тебя эту магию? Магию, ощутимую для всех, кроме тебя. Ладно. Я все-таки, наверное, себя накручиваю, смотрю слишком поверхностно. Мало что и как там расставлено в твоей голове. Может это я с чудинкой – а ты просто идеально воспитанный и сдержанный человек не с нашей планеты?

– Я бы хотел все-таки отдохнуть, если позволите. Или у вас есть еще ко мне вопросы? – смотришь на меня так внимательно, что желание провалиться под землю появляется сразу же и заливает краской от макушки до подбородка. Как же я так вляпалась?

– Нет, ну что вы, мистер Локвуд, – одергивая свитер, мямлю я.

Элла Владимировна непонимающе смотрит сначала на нашего гостя, потом на меня.

– Все в порядке, Наталья?

– Конечно.

Ох, сука, в каком же все непорядке, в каком ужасном, невообразимом беспорядке.

***

Поднимаемся ко мне в тишине. Скрипят и гнутся деревянные ступеньки. Вы, мистер Локвуд ну просто какой-то гигант. Не представляю, как буду размещать вас в своей однушке, чем кормить, чем занимать неделю. О, боги, неделю! Мозги сразу начинают работать на построение плана. Сейчас, пока вы будете размещаться и, наверное, принимать душ – я пулей в магазин. Потому что ничего кроме замороженных пельменей (пусть и домашних) и вчерашнего борща у меня не водится. Потом звонок Игорю – отменить наш поход до следующей пятницы. Ну, а там дальше исключительно по обстоятельствам.

Читать дальше