Александр Хлопков - Новый папа

Благодарю Зою Шаго за подготовку обложки,

Наталью Бакалову – за корректуру и ценные замечания,

а также благодарю моего отца и моего сына за то, что они есть.

Нежеланным детям от нелюбимых родителей

В начале одиннадцатого на тумбочке у кровати громко запищал телефон.

Открыв глаза, Ян несколько секунд смотрел на белый с лепниной потолок и искусственно состаренную бронзу массивной лампы, затем с усилием повернулся на левый бок и взял трубку.

– Алло.

Голос спросонья звучал плоско и глухо.

– Доброе утро, Ян Иннокентиевич, – ласковой скороговоркой запела трубка. – Беспокоит дежурный администратор отеля «Гранд Ривьера» Елена. Подскажите, пожалуйста, когда вы планируете выезжать?

Мужчина тряхнул головой, пытаясь привести в порядок мысли и понять, откуда взялся отель и что отвечать ласковому администратору.

Сквозь похмельный туман проступили события вчерашнего вечера и части ночи. Первым вспомнился чёрный смартфон, гортанно кричащий какую-то чушь. Следом возникло бледное, с поджатыми губами и убегающими глазами лицо жены, и чушь разъяснилась. Потом – коридор, входная дверь, отстранённый взгляд сына. Наконец, затмевая родню, на стоянке перед гостиницей сверкнула золотом ухмылка таксиста, и из прокуренного салона надвинулась прямоугольная тяжёлая бутылка.

В общих чертах причина пробуждения в гостиничном номере и природа головной боли выяснились.

Кашлянув, чтобы прочистить горло, Ян заговорил уже своим, привычным, начальственным тоном:

– Во сколько у вас расчётный час?

– Расчётный час в двенадцать. Я позвонила заранее, потому что к нам группа заезжает. Возникла накладка по числу комнат, а единственный номер, который освобождается до обеда, – ваш. Если уже собрались, могу отправить носильщика, чтобы помог с багажом.

Отвыкший от ненавязчивого отечественного сервиса, Ян поморщился. Предложение скорее выметаться из гостиницы провоцировало на ответную любезность.

– У меня нет багажа. Зато жена гуляет и сын наркоман. Как думаете, поможет мне чем-то ваш носильщик?

Трубка затихла. Очевидно, признание гостя выходило за рамки обычной программы разговора. Быстрого ответа на такой сложный случай в голове у администратора не имелось. Впрочем, постоялец ответа и не ждал.

«Не сидеть же здесь из принципа до двенадцати ноль-ноль. Да и про сына я зря сказал. Может, Рома и не наркоман, это всё – не точно, – размышлял Ян, поднимаясь с подушки. – Надо полагать, доставленная весёлым таксистом выпивка всё ещё действует. Чёрт знает что это за амброзия, но от виски там только этикетка».

Мужчина прервал затянувшееся молчание:

– Не буду обременять вас и всю прибывшую группу. Через десять минут спущусь.

Пропустив мимо ушей радостное щебетание Елены, он положил трубку, прошёл в ванную и остановился перед зеркалом.

Вид протокольный. Светло-серые шерстяные брюки и тонкую голубую рубашку, в которых он упал ночью на кровать, будто кто-то изжевал. Волосы свалялись, липли на лоб, а на затылке торчали кустом. Щёки и подбородок ощетинились тёмной порослью. В серо-голубых глазах – ни фирменного металлического блеска, ни прямоты, ни решительности. Смотреть неприятно. Казалось, стоит уделить человеку в зеркале ещё немного внимания, и он попросит денег на пиво.

Только Ян Иннокентиевич Савенков давно уже ни у кого и ничего не просил.

Отвернувшись от помятого выпивохи, он включил душ, обмотал шею толстым полотенцем и сунул голову под струю ледяной воды. Через минуту мыслительные способности большей частью восстановились, тошнота и головокружение отступили.

Посвежевший гость вытерся и причесался плоской пластиковой расчёской. Побриться не получилось – бритвенных приборов отель не предлагал. Взглянув на своё отражение ещё раз, Ян отметил, что с мокрыми зализанными волосами и щетиной он стал похож на итальянского мафиози.

Задумался и, опустив глаза на исчезающую в раковине воду, безразлично спросил:

– Как, интересно знать, настоящие боссы мафии поступают с неверными жёнами?

Сливное отверстие втянуло мыльную жидкость, заурчало и икнуло, будто осовевший собутыльник.

Не дождавшись ответа, Ян вернулся в комнату, выкинул бутылку с остатками фальшивого виски в мусорное ведро, затем подошёл к кровати, поправил подушки и застелил одеяло.

Делать это не было никакого смысла, потому что через пять минут придёт горничная, стащит бельё и перезаправит всё по-своему. Но Ян считал порядок основой жизненного благополучия. В правильности такого подхода он убеждался много раз. Стоило закрыть глаза на любую безделицу: взять на работу человека без проверки, подписать договор, не вычитанный до последней запятой, насыпать собаке новый, дорогой, но не одобренный ветеринаром корм, как, словно поганые грибы, начинали разрастаться всевозможные напасти. Нанятый работник, с прекрасным резюме и честными глазами, принимался пить или воровать, псевдопартнёры бежали в суд, размахивая договором, как знаменем, а собака, склонная к аллергии, начинала чесаться и проситься в клинику под капельницу.

Жаль только, что ни чтение договоров, ни налаженная кадровая работа, ни правильный рацион пса, одним словом, ничто из огромного множества дел, в которых у Яна был совершенный порядок, не помогло ему избежать катастрофы на семейном фронте.

Воспоминание о семье вызвало на лице злую гримасу. Чтобы отвлечься, мужчина поскорее покинул номер и направился в холл.

Пока шагал по застеленной бежевым ковром лестнице на первый этаж, мозг осаждала нехарактерная чепуха. Обычно организованные и стройные, как солдаты гвардейского полка, мысли в это утро превратились в дембелей-стройбатовцев после самоволки. Внятный план действий никак не желал складываться.

«Наверное, нужно поехать домой и продолжить прерванный вчера разговор, – решил Ян и тут же раздражённо стукнул кулаком по перилам. – Хотя о чём с ней говорить? Ясно же: предстоит развод. Предательство прощать нельзя».

На широкой, вытянутой вдоль фасада парковке блестели хромом премиальные автомобили. Доминировали «немцы», но присутствовали и две «японки» – красавицы «Инфинити», и один «англичанин» – задира «Ягуар». С самого края высилась машина Яна – гороподобный «Кадиллак Эскалейд».

Утро выдалось пасмурным, но тихим. Людей на стоянке не было. Хотелось остановиться и побыть немного в этом покое. Но если уж начинается чёрная полоса, то выбраться из неё не так-то просто. Неизвестно откуда взявшийся порыв ветра поднял с асфальта столб пыли и направил его прямо к Яну. Тот успел лишь прикрыть глаза. Пылевой столб подлетел, прошуршал крупинками по коже и одежде, а затем унёсся и исчез так же внезапно, как и появился. Сердце на секунду сжалось, а затем вновь заработало ритмично и упруго.