Г. Дабева - Писатель моей души. Письма вредности

© Г. Р. Дабева, 2022

ISBN 978-5-0056-4513-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Произведение не претендует на достоверность: это не мемуары, не документальная проза; это мысли девушки – соседки за стенкой, – которая просто повстречала на своём пути прекрасного мужчину, который так и остался чужим для неё человеком.

Он называл её Вредностью. Не вредной, не врединой, а именно Вредностью. Я, как филолог, обратилась к словарям для трактовки этого, казалось бы, обычного и повседневного слова. Сначала я считала, что это «прозвище» дано ей из-за черты характера – вредности и упёртости. Но я нашла интересную словарную статью в словаре синонимов:

«Вредность – убийственность, пагубность, противопоказанность».

Именно так, не знаю, осознанно или нет, он считал её убийственной и пагубной. Однажды он сказал, что она подобна наркотику: его не перестаёт тянуть к ней. Да и оба они понимали, что в итоге будут страдать. Так оно и случилось. Поэтому и появились эти заметки.

Это не просто письма. Это письма в пустоту – туда, где он никогда их не прочитает. Это дневниковые записи Вредности. Это некая исповедь. Здесь она [Вредность] максимально честна и открыта. И я взяла на себя смелость написать эту историю, подарить ей жизнь. Потому что Вредность меня попросила. Это её крик, её боль и её история, рассказанная мной.

Здравствуй, дорогой Б.!

Я не знаю, почему села за эти письма, зная, что я всё равно никогда их тебе не отправлю. Я просто села и начала писать, обращаясь к тебе, потому что сейчас это единственный способ поговорить с тобой. Да, я не получу ответа, глупо было бы этого ждать, мы попрощались с тобой, и теперь эти письма – моя единственная отдушина. Я не ведаю, прочтёшь ты когда-нибудь их или нет. Если да, найдёшь ошибки, как ты это делал всегда, но всё равно будешь гордиться мной. Скажи, ведь будешь? Хотя бы чуть-чуть?

Я начала этот дневник в тот день, когда мы с тобой попрощались. Это было 4 апреля 2022 года, около 9—10 утра. Это были мои слёзы и немой крик – иначе это я не назову. Честно, я всё ещё надеялась, что ты вновь выйдешь со мной на связь, дашь о себе знать, захочешь встретиться. Но в глубине души понимала, что это бессмысленная надежда на что-то. А я устала чего-то постоянно ждать.

Я помню тот раз, когда мы уже прекращали общение по твоей инициативе. Это длилось три дня, которые для меня были вечностью. Я места себе не находила и постоянно ходила не в духе: никто из окружения не понимал моей утраты. Я тосковала, ужасно тосковала, ведь лишилась друга, важного для меня человека. Теперь я лишилась его снова.

Я сразу поняла, что мы не сможем быть друзьями: слишком многое нас связывало, слишком много чувств и слишком много слов. Всплески эмоций, взгляды, откровенные разговоры. После такого нельзя просто дружить. Или, как сказал бы Ремарк: «Любовь не пятнают дружбой. Конец есть конец».

Знаешь, я ведь до сих пор являюсь неким маятником, который не может остановиться и только и делает, что бросается из одной крайности в другую, не в силах взять и принять необходимое решение, правильное решение. Знаю, ты сотни раз утверждал, что не бывает правильных и неправильных решений, но я всё ещё в попытках найти тот «баланс» в своих чувствах. Как видишь – безуспешно. Сегодня в голове я прокрутила почти все наши встречи. Их было множество, я даже не помню их очерёдности временами, но каждая из них была по-своему прекрасна, по-своему важна. Я даже построила что-то наподобие таблицы со стрелочками, чтобы отследить, как мы с тобой пришли к тому, что имеем сейчас – к абсолютному концу нашего общения. Ты знаешь, как сильно я люблю таблицы и схемы – красиво и лаконично оформленные. Поэтому их подобие я оставлю в конце.

Не сердись на меня, дорогой, что я рассказываю всё это – потаённое, интимное, только «наше» – я просто хочу быть честной перед самой собой.

Родной Б.!

Впервые мы встретились далеко до первой «настоящей» встречи. Это был конец декабря, техническое открытие заведения, где я в будущем варила кофе. Мы стояли огромной толпой внутри здания, за стенкой которого находилась ваша кофейня; мы красили барные столики, настраивали кассу, разбирались в меню. Тогда появился ты – попробовать кыстыбый 1 1 Кыстыбый – традиционное татарское, башкирское и чувашское блюдо из теста с начинкой (чаще это картофельное пюре) . Зашёл и просто заказав, ушёл обратно, попросил постучать, как будет готово. Но повар решил сам отнести тебе заказ, посчитал, что у тебя гости и ты занят.

Как позже выяснилось, тогда у тебя ещё была девушка, ведь это был декабрь. Честно, я даже внимания на тебя не обратила. Я стояла там с поваром, своим сменщиком, начальником и его невестой, и своим парнем. Я лишь позже, когда ты сам рассказал об этом случае, вспомнила тебя.

Так я проработала около месяца – весь январь. Я слышала всё, что происходило за стенкой – шумоизоляция оставляла желать лучшего. Мой сменщик общался с тобой, с твоим бывшим сменщиком и с новым. Я не особо стремилась заводить общение с конкурентами. Однако часто видела тебя курящим на улице и проходящем постоянно около меня. Меня это напрягало.

Когда ты впервые зашёл ко мне на смену, я решила, что ты хам и грубиян, который пришёл показать своё превосходство в кофейной сфере. Я сидела и читала на смене книгу, когда ты зашёл – я часто брала с собой книжки, абсолютно разные: классику, современную прозу, подростковую литературу. Я отложила книгу и встала поприветствовать «гостя». Ты взглянул на меня и сказал спокойно: «Можешь сесть». В голове проскользнул дерзкий ответ, но я промолчала, лишь сделав некую «заметку» в своей голове. Я села и демонстративно продолжила читать. Ты пришёл явно не за кофе. Ты спросил, могу ли я как-нибудь закрепить кыстыбый, чтобы его было удобнее есть. С моей стороны последовал следующий ответ: «Могу степлером закрепить». Тебе явно этот ответ не понравился, ты замялся, проговорил что-то и уходя сообщил, что ещё вернёшься. И не соврал.

Второй раз ты появился через определённое количество времени – не помню, сколько прошло. Твой следующий ход – чай.

Ты вновь зашёл на мою смену, когда я читала. Я даже не встала. Что толку, если ты вновь прикажешь сесть (тебе не нравилось это «прикажешь», ты считал это просто вежливой просьбой). Ты спросил, все ли чаи есть в ассортименте. Я ответила утвердительно. Ты не знал, за что ещё зацепиться и быстро направился к выходу, бросив что-то вроде: «окей, зайду чуть позже». Я же осталась со своими мыслями: «У них что, своего чая нет? Что это сейчас было?». Честно, я тогда даже не подозревала, что ты таким образом пытался заговорить со мной и познакомиться.