Илона Виндзор - Жизнь. Ключи к пробуждению

– Скорее, в бомбоубежище!

– Но где оно?

– Надо спасаться!

– Какая нелепая смерть!

– Говорили, не надо ехать в Израиль.

– Что делать?

– Есть здесь кто-нибудь?

– Почему эта сирена не замолкает?

И всё это в момент. Я хватаю рюкзак с полотенцем, взбегаю на верх оврага и замечаю вдали виноградарей, укутанных в солнце непроницаемые одежды, как ни в чём ни бывало продолжающих собирать урожай. И снова вступает ум:

– Странное дело…

– А они услышат, если им крикнуть?

– Может быть, это глупо?

– Но жизнь важнее…

– Их надо предупредить.

– Или бежать домой?

На этой мысли сирена умолкла. Виноградари продолжали работать. Сердце – отстукивать ритмы самбы. Желания продолжить водные процедуры не возникало. Вернувшись к дому, я разузнала у друга, что всё это значит. День памяти Холокоста. Сирена, а после – традиционная минута молчания.

Мёртвое море…

Самое живое из всех живых и живородящих…

Спрятанное меж сухих камней пустыни,

Отражающей ночью послания звезд…

Нескончаемых, великолепных,

Вторящих совершенству Вселенной.

Мёртвое море… И «шахар» – момент до рассвета,

Когда проясняются очертания глинистых гор иорданских…

Пальцы твои в маслянистом объятье морском. Их касаясь,

Приобщаюсь и я к таинству высыхающих вод,

Обжигающих раны…

Ты зовешь за собой окунуться в горячую гладь,

Сохранившую жар предыдущих полуденных солнц…

Мы парим в невесомости неба,

Прикасаясь мизинцами рук к тем влекущим нас странникам,

Скрывшимся в наших телах.

Каждый миг лёгкий импульс нас движет вперёд по воде.

Мы и птицы, и ангелы,

Вновь невесомая прыть.

Погружаясь в глаза твои, что отражают, усилив,

Бесконечную страсть мою, счастье быть мира рукой,

Я вбираю те ноты, которых не в силах забыть.

Взявшись за руки, смотрим, как солнце выходит из сна,

Ночь дороги нам глазу сомкнуть не позволила,

Но усталости нет.

Каждый вздох проживается с трепетным звоном «сейчас»,

Откликаясь нам эхом в молчании утаенных слов.

Закрывая глаза, я склоняюсь на плечи к тебе,

Удивляясь тому, как рождается наша любовь.

Только о двух вещах мы будем жалеть на смертном одре – что мало любили и мало путешествовали.

К каждой главе прилагается словарик героев

Мне нужно всё, – бросила она, слегка усмехнувшись, – Однажды я ответила так же одному моему другу, и он сказал, что секрет успеха в том, чтобы ничего не хотеть и получить то, что тебе надо.

Место действия: Восточный Берлин

Словарик героев:

Je n’oublirai jamais cette nuit (Жё нублирэ жамэ сэт нюи)– Я никогда не забуду эту ночь (фр.)

Сквот– заброшенный дом, заселённый впоследствии представителями творческих неформальных сообществ

Фридрихьсхайм– район Восточного Берлина

Шеньк-ладэн– магазин, где любую вещь можно взять или оставить бесплатно

WG– жилищная коммуна в Германии, через которую молодые европейцы, в основном студенты, подыскивают дешёвое жильё в аренду

Кройцберг– район Восточного Берлина, «турецкий округ», с наибольшим количеством баров и клубов во всём городе

ZDF– второй немецкий телеканал

Берлинер– житель Берлина (здесь марка пива)

Statu Mafia– мафия статуй

Биттэ– пожалуйста

ФоКю(от Volkskueche) – народная кухня

DiVi-kulta– псих (сленг персонажа)

Фэрнзей-тур– телебашня

Хумана– сеть сэконд-хэндов в Берлине

Шери– любимая (фр.)

Boese Party(бёзэ пати) – дословно «сердитая» вечеринка, крутая вечеринка (берлинский сленг, нем.)

Грюнэ мафия– зеленая мафия

Ossis– жители восточного Берлина (нем., берлинский сленг)

Шпрее– река, протекающая в Берлине

Das ist meine Frau[Дас ист майнэ фрау] – Это моя женщина

Бойте-кунст– трофейное искусство (нем.). Экспонаты, вывезенные из Германии в Россию после 2-ой МВ как компенсация нанесённого ущерба.

Чу-си-и-и-и– пока (нем. дружеское прощание), в берлинском варианте произносится на распев.

Пути лапа(petit lapin) – маленький зайка (фр.)

Зигецойле– стела победы с богиней Никой на вершине (нем.)

Берлин – укромный приют молодёжи со всего мира. Ни грамма помпезной архитектуры, пространство города тихо, просторно, нелепо. Будто спросонья ещё не успело вспомнить о вчерашних заботах.

Восточный Берлин, бывший подданный Советской зоны во времена ГДР, полон зашифрованных стен и социальной психоделики. Чист и прост, вне диктованных правил. Ни одной древнеримской пылинки. История пишется сегодняшним днём. Под одобрительный свист творческого собратства. Молодёжь открывает арт-студии, устраивает выставки в сквотах, коих в одном только Фридрихьсхайме можно насчитать с пятак. Открывает шеньк-ладэны, где можно взять задаром любую понравившуюся вещь или оставить свою.

Жизнь в разноцветных вагончиках с лейками у дверей. Дешёвая аренда высоких квартир от WG – с парадными лестницами и ковровой дорожкой. Бесплатные фрукты под закрытие рынка, проходящего по четвергам в Кройцберге. Отсутствие турникетов в метро. Вечеринки на крышах. Уличные артисты. Бездомные, издающие ежедневную газету, продают её по свободной цене в центре города на Унтер-дэн-Линдэн. Бурлящий мультикультурный котёл, где ингредиенты всех соцветий слипаются под обжигающей горло приправой – свобода.

Полунищий, хотя и культурно-центрический город, не спешит к индустриальному апокалипсису. Самодостаточный пешеход у перекрёстка радости с предвкушением. Подвижный памятник экспериментам.

Я приехала на стажировку поработать на ZDF. Поняв за неделю, что в летний сезон на телестудии ничего не шевелится, кроме шикарного кофе на крыше, я сообщила улыбчивой даме, заведующей практикантами: «Отправлюсь «recherchieren in der Stadt. Gehts es?» (проводить сбор информации в городе). Попытка побега была расценена как похвальная инициатива.

Вся стипендия ушла на маленькую кассетную видеокамеру, сделавшую меня абсолютно счастливым студентом. В потоке берлинских проектов крутился и мой: узнать город, снимая о нём фильм. Без подготовки, путеводителей и экскурсий. Только люди. Спонтанные истории и страсть к неизвестному.

Меня поселили в общагу на окраине города, где повсюду висели таблички: «Осторожно, дикие свиньи.» Чёрные свинки бегали топочущими стайками во дворе по ночам. Оставалось одно – влюбиться. И как следствие, перебраться куда-то поближе к цивилизации. Я запустила это намерение ввысь и вволю расслабилась. Космический подарок нарисовался примерно через неделю. И распаковывать его пришлось с волнующей осторожностью.