Алена Шарапова - Фрагменты Чужих Историй

Тоска в его глазах выражала то, что чувствовал я сам, и нам было не нужно много слов, чтобы объясниться. Перекинувшись несколькими фразами, мы, наконец, заговорили о том, что волновало нас обоих.

– Дверь преобразилась до неузнаваемости. Она стала ещё более мощной, красивой, притягивающей… Теперь у неё есть и ручка, и скважина, но я пока не могу найти ключ. В последний раз на двери было прикреплено послание.

Я протянул ему листок бумаги, на котором аккуратным почерком было написано короткое сообщение.

– Не закрывай меня, – прочёл он вслух. – Для начала было бы неплохо её открыть.

Я слегка кивнул головой, спрашивая себя, о чём он задумался. Тот долго молчал, глядя на ту стену, в которой появлялась дверь. Мне показалось, что он уговаривал себя принять важное решение, и я не стал ему мешать.

– Я подожду её вместе с тобой, – произнёс он.

И мы остались вдвоём в тишине. Были ли в этом доме ещё люди? Существовало ли что-то за пределами лестничной площадки? Я не знал, да и не хотел знать. Поскольку он остался со мной сегодня, мне было не так одиноко, и это прибавляло сил. В темноте мне было труднее различить черты его лица, и я не мог сказать с уверенностью, что именно испытывает он в данный момент. Быть может, он расстроен или недоверчив? Мой верный друг молчал и даже не шевелился, но я ощущал его присутствие, и от этого ожидание уже не было тягостным.

Дверь со скрежетом выросла из стены, заставив меня вздрогнуть. Я обернулся, чтобы посмотреть на реакцию приятеля, готовясь к тому, что он будет ошеломлён. Однако его лицо не выражало удивления. Он смотрел на дверь так, словно бы видел её каждый день, без всякого интереса или желания рассмотреть каждую деталь. Меня немного покоробило от его взгляда, но я не придал этому большого значения. Подойдя поближе, я прикоснулся к рельефам, выискивая изменения. Мои пальцы тщетно пытались найти новый узор или фигуру, поскольку в этот раз дверь совершенно не изменилась. Вот только…

Ключ. Он протянул его мне, понимая, насколько сильно я хочу пересечь эту грань. Взяв маленький кусок металла холодной и дрожащей рукой, я совершил последний и решительный шаг, разделяющий меня от этой загадки. Ключ издал характерный звук, повернувшись внутри скважины, и я распахнул дверь.

По ту сторону я увидел лишь темноту, прерываемую слабым свечением предмета, оставленным на полу. Подойдя поближе, я увидел, что это листок бумаги, на котором тем же самым почерком, что и на прошлом послании, была выцарапана всего одна фраза. Всего несколько слов, заставивших всё моё тело похолодеть.

«Не открывай меня».

Я резко обернулся, услышав скрип закрывающейся двери. Последним, что я увидел, было лицо моего друга, который навсегда оборвал мне путь назад. Лицо, выражающее тоску, горечь и… решимость.

Прошло несколько дней. Молодой мужчина повернул дверную ручку и вошёл в кабинет.

– Здравствуйте, доктор, – сказал он и направился в сторону кресла для посетителей.

Он бывал здесь так часто, что ему не требовалось приглашение. Мужчина, которого он назвал доктором, оторвался от газеты и поднял глаза на своего посетителя.

– Как у нас дела сегодня? – спросил он наигранно дружеским голосом.

Посетитель устроился поудобнее и принялся рассказывать. Слова давались ему тяжело, словно бы он признавался в тяжком преступлении. Его собеседник лишь изредка кивал, делая вид, что внимательно слушает. Когда тот замолчал, он снял очки и, кашлянув, заговорил.

– Ваше воображение было способно придумать этого друга, ваше воображение смогло и выдворить его. В этом и заключается моя методика. Вы постепенно прорисовываете дверь, через которую и прогоняете засидевшегося гостя.

– Да, – со вздохом сказал он, глядя куда-то вдаль. – Ваш метод удался.

– Что-то вы не рады, – хмыкнул доктор, словно бы его обидела такая реакция своего пациента.

Мужчина поднялся с кресла, немного прошёлся по кабинету, собираясь с мыслями, и засмотрелся в окно.

– Не рад, – подтвердил он, скрестив руки на груди. – Меня не покидает чувство, что я предал своего друга, хоть и воображаемого. Пускай я уже не мальчик, и надо мной смеются все, кому не лень, но всё-таки он был моим единственным другом. Он меня всегда выслушивал, даже когда самые близкие люди не хотели даже смотреть на меня. А я так жестоко с ним обошёлся, избавившись от него безо всяких объяснений.

– Это пойдёт вам на пользу, ведь теперь вы сможете сосредоточиться на своей жизни. Реальной, а не вымышленной.

Реальной, – эхом повторил тот, продолжая смотреть куда-то вдаль. – Если честно, я до сих пор не понимаю, кто именно из нас остался по ту сторону двери.

Дом был переполнен звуками, как это бывает каждое утро. Когда мои дети собираются в школу, это похоже на соревнование. Как только удаётся окончательно их разбудить, они мчатся наперегонки в ванную, а потом опоздавший ещё долго стучится под дверью и что-то выкрикивает. Они должны подготовить свои рюкзаки вечером, чтобы не тратить много времени на сборы с утра, но, разумеется, хотя бы один из них что-то забывает и бегает по всему дому в поисках тетради, учебника или ещё какого-нибудь предмета. Одеть и накормить их – это отдельное испытание.

Я уже привык к этой рутине и отношусь спокойно к утренним проблемам, чего не скажешь о моей жене. Мне не в чем её упрекнуть, ведь именно ей достаётся самая тяжёлая работа. Но её это сильно выматывает, и зачастую она злится из-за мелочей. Я стараюсь её не расстраивать, но мне далеко не всегда удаётся соответствовать ожиданиям. Вот и сейчас в её взгляде я увидел раздражение, и сразу понял, что сделал что-то не так. Если бы я только мог знать, что именно.

– Ты забыл вынести мусор вечером…

Так вот в чём дело. Я был благодарен ей за то, что она сказала прямо, и мне не пришлось гадать. Ничего не ответив, я взял переполненный пакет и вышел на улицу. Честно говоря, я не забыл про мусор, но решил оставить его в ведре до утра, чтобы у меня появился предлог покинуть дом хотя бы на пару минут и насладиться тишиной сонного города. Свежий воздух наполнил мою грудь, и я на несколько секунд закрыл глаза, забыв о спорах, топоте и шуме, с которыми начался мой день. Мне редко удавалось уединиться, что придавало особую ценность этим коротким моментам.

Вернувшись домой, я направился на кухню, где моя жена пыталась накормить детей, которые продолжали спорить друг с другом, перекидываясь кукурузными хлопьями. Сделав им замечание спокойным, по обыкновению, голосом, я подошёл к своей жене и поцеловал её в лоб. Этот жест она встретила с холодом, не произнеся ни слова. Я не обижался на неё. Когда дети отправятся в школу, и она, наконец, сможет немного расслабиться, то быстро успокоится и даже позвонит мне, чтобы сказать что-то приятное. Так она заглаживала вину за частые упрёки по утрам.