Александр Макушенко - Дневники Чарльза Одиннела. Сериал

В этом мире интернета не было. Его не было еще много где, но в этих местах особенно. Всемирная сеть давно перестала быть всемирной. Конечно, легко назвать свое произведение, когда вся твоя сеть простирается всего лишь на одну планету. А вот когда она ограничивается лишь небольшой солнечной системой и ее сателлитами, а за пределами давно уже освоено сказочное множество других миров, то уже рука не так легко поднимется назвать это чудо «всемирной сетью». Планетарной – да, межпланетной – конечно, но не всемирной. Дух сократился. Теперь мы не такие всемирные, какие были раньше. А все потому, что весь мир проводов не хватило.

С освоением миров первостепенной задачей стало налаживание связи, чтобы вся кооператорская сеть могла бес проблемно работать. А так как установка планетарных вышек стало удовольствием довольно дорогостоящим, особенно после очередного падения альтаирского доллара, то…. Лично я думаю, что скоро интернет станет редкостью. Его место займет подпространственная сеть, со своей сетью личностных страниц и сборником свежих фотографий друзей и родственников…. С этими мыслями я проснулся.

Кое как кряхтя, я встал и задумался. Лично я не против, чтобы мне иногда снились сны, но не до такой же степени откровенные. Может, стоит пропить небольшой курс снотворного? Или синтезировать небольшое количество алкоголя, чтобы бытие казалось не таким сказочно занудным? Говорят, что при недостатке ощущений, наше подсознание само берется за восполнение недостающих событий, и наши сны становятся яркими и насыщенными. Ну, или наоборот, прекращаются вовсе.

Горы немного разъехались и сошлись вместе. Я решил, что еще не окончательно проснулся, сделал пару приседаний, чтобы туман развеялся, и все встало на свои места. Пока я шел по направлению к первому буру, меня еще пару раз повело, и я задумался о том, что пора заняться собственным здоровьем. Установив программу бура в режим подъема образцов ископаемых, я пошел обратно к палатке. Тут горы опять повело у меня перед глазами и я в изнеможении сел на землю. «Землетрясение!» подумалось мне. На этот раз вполне убежденно, не смотря на то, что перед этим я полагался на мысль, что все это лишь банальное самовнушение.

Пока я добрался до стоянки, то заметил, что пару деревьев повалило толчками, а сам вездеход несколько накренился набок. Одна его гусеница погрузла в землю и ее предстояло выкапывать.

Дальше было еще несколько толчков, но в целом ничего серьезного. Я их переждал в лагере. Больше всего я волновался за бур – мне казалось, что после такого он точно заклинит и сломается. Однако потом, когда я его проверял, оказалось, что у него почти все в порядке. Нет он все таки заклинил, но у меня удалось его расклинить, но не в этом дело. Кроме одного, все было в порядке. Кроме одного. У меня во время проверки было на редкость приподнятое настроение. Я связал это с тем, что у меня расшалились во время землетрясения нервы, и теперь я просто пожинаю плоды расшатанных нервов. Однако прошло полчаса, а проще не стало. Даже как то наоборот, настроение стало еще более насыщенным.

Я проверил состояние воздуха. Несколько поднялась запыленность, а также с деревьев подняло в воздух какую то пыльцу, однако вроде ничего страшного так и не произошло. Я подумал, что все эмоционально происшедшее было по причине специфичной пыльцы, наверное, она с каким то психоделическим эффектом, однако ничего больше не происходило.

Зверье точно попряталось. Мышонок не появлялся на кормежку, и я подумал, что он запрятался под наплывом эмоций в какую то норку. Хоть бы его не завалило…

Весь день и всю последующую ночь я спал на редкость чутко. Просыпался от каждого дуновения ветра. Под утро у меня развились слуховые галлюцинации. По крайней мере, иначе я никак не мог объяснить, почему лес наполнился таким разнообразным гулом, среди которого даже был какой то утробный рев, который с чем то идентифицировать. Я только на то и надеялся, что к утру эти все явления пройдут, и дальше можно будет спокойной выспаться.

Так оно и было. К утру все более менее стихло и я заснул. Тем не менее, я просыпался периодически от рева монстров, и топота их же ног, раздававшихся над самым ухом, а так ничего, все было очень даже спокойно.

Проснулся я во второй половине дня. Как я понял, поднятая пыльца спровоцировала не только слуховые, но и визуальные галлюцинации. Пока я ходил за водой умыться, вкруг меня порхали исполинские стрекозы и ползали громадные – метра два-три длинной – ящерицы. Местами появлялись и нечто, похожее на динозавров, с эдакими пластинами на спине, однако я не подавал виду, что их заметил, чтобы ненароком не сдрейфить и не наломать дров под кайфом. Очевидно, что дело было в измененном мировосприятии. На всякий случай, по прибытии в лагерь я запустил пару летающих зондов, один из которых на моих глазах съел летающий ящер, а другой исчез без лишних происшествий. На компьютере, отслеживающем их полет, были видны они оба, так что нападение на технику мне, наверное, привиделось, и я, приняв снотворное, повалился спать. Оставалось надеяться, что когда я проснусь, эти видения исчезнут. Так ведь и вовсе никуда не годится работать! Как я пойму¸ что показывают приборы, если их на моих глазах будут съедать доисторические ящерицы?! Хорошо, хоть эйфория исчезла. Хотя она сменилась галлюцинациями, что и вовсе никуда не годилось.

Наутро доисторические ящеры остались. Только деревья сменили окраску став более насыщенными. Как показал компьютерный анализ, изменили окраску не столько они, сколько солнце, что и вовсе никуда не годилось. Остается надеяться на тот факт, что окрас солнца был изменен поднятой в небо при толчках пылью.

Вновь объявившиеся ящеры не только никуда не девались, но и вели себя крайне спокойно. Ни лисиц, ни волков, ни прочих млекопитающих, только земноводные. Ну и вдобавок к летающим громадным стрекозам объявились немаленькие такие комары. Хорошо еще¸ что они на меня не обращали внимания. Хотя чего ждать от галлюцинаций?… Этого толком я и сам не знал, но то, что ждать оставалась много чего, подсказывала мне моя интуиция.

– А, вот и ты – поприветствовал я серого грызуна, смотревшего на меня своими маленькими черными бусинами глаз. Наклонившись, я полез за галетой, а когда разогнулся, то его уже не было. Ну, что уж тут поделаешь, видимо, придет в другой раз. Я сломал галету и начал ее жевать, а за окном палатки только и порхали стрекозы. По размеру они были где то между приличного голубя, и небольшим гусем. А так вроде ничего, оставалось только ждать, пока отпустит.

Эти два дня я только пытался вынуть бур. Наконец, это у меня удалось, и я запустил его в другом месте. Показания изменились. По возможности я стал переписывать их данные непосредственно с бура в компьютер, чтобы потом не было преткновения в виде того, что я был слегка не в себе. Конечно, самым лучшим выбором было бы то, чтобы прекратить на время какие либо работы и посидеть тихо. Авось отпустит.