Павел Миллер - Сила времени

– Нет, но что-то пыталась говорить такое невнятное, хотя смысл этого бормотания нам понятен, даже переживаешь вместе с ней за что-то, а за что не знаешь. – Врач внимательно посмотрел на говорливую пациентку. Ей было шестьдесят лет, немного поседевшие волосы и пронизывающий взгляд, в то же время настолько добрый и понимающий, что оставалось только удивляться и восхищаться, способности и добродушию этого человека.

– А что с ней доктор? Что-то серьёзное, да? А-то у меня такое ощущение, как будто она чего-то лишилась, чего-то духовного, и её душа мучается и не хочет с этим жить.

Евгений Дмитриевич за годы своей практики видел разных людей, но эта, Лидия Петровна была очень интересным человеком, и очень сложным. Он даже и не пытался понять. Её взгляд всегда угнетал, и вместо того, чтобы что-то сказать ей, Евгений Дмитриевич ловил себя на мысли, что у него возникает желание спросить, и даже посоветоваться с ней в таких вопросах, что, казалось бы, она знать и не может.

Не обращая никакого внимания ни на холод, ни на мучившую жажду: Света лежала неподвижно – она превратилась вслух и ждала, когда же хоть что-то проясниться: „Что же со мной случилось? – Она уже поняла, что лежит на больничной койке, – судя по моему состоянию, я только после операции…”

Евгений Дмитриевич держа руку на лбу Светланы. Осмотрел на Лидию Петровну и не знал, что же нужно ещё спросить у неё, чтобы ответить на мучащий его вопрос…

– Вы столкнулись с единичным случаем в своей практике, молодой человек. Вижу я, что это вас сильно мучает. Но вы успокойтесь – здесь медицина бессильна, и помогут ей только аналогичные обстоятельства, искусственно созданные с помощью другого человека.

– Но как? Так ведь не бывает?! – Поняв, о чём говорит Лидия Петровна, возмутился доктор, – не может же быть, чтобы органы были уже почти не выполняющими свои функции, почти умершими, но в то же время они давали отличные результаты анализов! А на все остальные характеристики своих жизненно-важных функций – отрицательный результат! В-то же время – нормально функционировали. Это же необъяснимо?!

– Всё объяснимо, – успокаивала Лидия Петровна своим спокойным, старческим голосом, – нужно лишь найти причину заболевания, чтобы излечить больного; так ведь?

– Но в медицине нет такого объяснения, о чём я и говорю.

– Значит есть в другой области, вы не переживайте, психология и психиатрия тоже бессильны перед силой эмоций, которые крепли годами и усиливали чувствами.

Евгений Дмитриевич пытался осознать до конца, о чём ему говорит эта женщина: „Как она может так глубоко видеть невидимое? Впервые видит Свету, находящуюся в бессознательном состоянии! А по её словам получается, что и о медицине она всё знает… Это очень странно!” Дверь палаты открылась, молодая медсестра заглянула в палату с испуганным лицом и сказала:

– Евгений Дмитриевич, срочная операция, угроза жизни, седьмая операционная. А Лидию Петровну сегодня выписывают. Хирург посмотрел на Лидию Петровну, как бы давая понять: „Мы с вами ещё не договорили, но больше не увидятся. Прощайте…” Взявшись за ручку двери палаты, он услышал вслед:

– Вы не переживайте за неё – через год она будит беременна и нормально родит. Не терзайте себя, вы сделали больше, чем могли, и она должна за это вас благодарить. Успехов вам и счастья…

Одновременно с закрывающейся дверью Светлана несколько раз вздрогнула и застонала. Перед её глазами стояла авария, каждое мгновение перед столкновением с новым усилием давило, а она не могла справиться со своим бессильным состоянием. Чувствовала свою беспомощность и не знала: „О чём же сейчас думать?” Мысли перепутывались, все, что она слышала – не понимала – и это проходило для неё как обычный шум, мешающий думать. Всё случившееся начинало настолько сильно давить, а она ещё не полностью пришла в себя, совсем слабая, напрягла всю свою волю и – села на кровати, так и не открыв глаза и испугав всю палату. Просидев так несколько секунд, Света снова упала на подушку, и уже ничего не чувствовала извне.

Снова ощутила себя высоко над собой и над землей. Ощущение свободы и легкости ушло, а она, смотря на мир сверху, отчётливо видела в нём себя – мельчайшей частичкой. Такой незначительной, что стало немного не по себе оттого, что всегда решала только свои проблемы, а других не замечала. Это обстоятельство стало тяготить её, а ей подумалось: „Нужно решительно измениться! Столько лет думать о ребёнке – глупо, и совсем не видеть ничего вокруг! В итоге – лишиться возможности вообще когда-либо родить! – Света теперь не думала: как трудно будет жить. – Мечта ушла сама собой – никуда, как будто и не было её никогда! А столько лет я жила в своём мире – этой самой мечты? Как вернуться обратно? Да! Вот я и вернулась… Ведь мыльный пузырь, в котором я летала – лопнул! – Светлана больно ударилась; а когда откроет глаза, как посмотрит на мир – не знает. Снова стала стремительно падать вниз, но прежнего страха уже не было, и подумала, – Если буду жить по-другому и всё делать для людей, только тогда ко мне придёт то, что я так хочу! Дать им то, к чему они стремятся – тогда и от них возвратится благодетель…”

Открыв глаза, увидела свою палату в лунном свете из не зашторенного окна, спящих полноценным сном больных. Нисколько не удивилась тому, что всё было белым: и стены, и постельное бельё, даже она сама была одета во всё белое. Вставать не хотелось, но очень нужно было, и она медленно села на кровать, сразу же почувствовав резкую головную боль и рези в животе. Голова кружилась, но не сильно. Хотелось есть и пить, а встать было очень тяжело. Света, стиснув зубы, опустила одну ногу с кровати, и немного подождав и набравшись сил, вторую. Голова закружилась сильней, и сначала она подумала прилечь, но вместо этого, собрав все свои последние силы, резко встала на ноги. Сильно шатало и затошнило, даже не поняла, как дошла до двери. Только когда свет коридора заставил зажмуриться, она пришла в себя, почувствовала слабость в ногах, и поспешила присесть на стул, стоявший возле палаты.

– Что с вами? Как вы себя чувствуете? – Забеспокоилась подбежавшая медсестра.

– Где у вас туалет? Проводите, пожалуйста. – Поднявшись на ноги, Света сильно зашаталась, и медсестра – высокая, хорошенькая девушка в белом халате и колпаке как у повара, поддерживая пациентку, медленно повела её по коридору, тихо говоря:

– Вам нужно немного поесть и больше лежать, чтобы быстрее поправиться.

– А что у меня было? – Уже на выходе Света спросила, держась за медсестру.

– Ничего страшного: немного зашили селезёнку. Просто вы сильно ослабли, и нужно хорошенько отлежаться.

Светлана с трудом проглатывала бульон ухи, в которой плавали голые рыбные кости. Тёплый компот с кусочком серого хлеба – не согревали, и она, как ей казалось, опустошённая, чувствовала себя уверенно. Внутренние силы, исходившие из глубин сознания, поддерживали. Видела себя в другом свете; совершенно не похожем на прежнюю жизнь. Более всего поразило то обстоятельство: „До аварии меня столько мучило и не давало покоя, а теперь я освободилась от этого! Все куда-то ушло!” Даже чувства, взгляды изменились в ней, а она, задумавшись, сказала: