Светлана Савиных - Тунн-Гусс

Разговаривая с Игорем, я краем глаза смотрел на монитор, на котором гуляло по склону фиолетовое пятно. Вдруг оно на глазах разделилось на два, потом каждое из них разделилось ещё на два и так далее. Я смотрел как завороженный на это, не заметив, как Игорь позвал Тугая, и они тоже стали наблюдать, за тем, что происходил на склоне хребта. За десять минут весь склон покрылся фиолетовыми точками. Их было очень много, машина насчитала восемьсот шестьдесят три. Затем по склону прошла зеленая волна, и все точки пропали, все до одной. Игорь лихорадочно просмотрел запись и срочно связался с Центром, чтобы дополнить только что посланное сообщение. Просидев остаток вечера за монитором, Игорь спустившись вниз сказал, что больше никакой активности на склоне нет. Уснул с ощущением, что я пропустил что-то очень важное.

Два дня прошли без приключений: шел густой пушистый предновогодний снег, Центр молчал, Тугай с Игорем ежедневно ездили к хребту и на место археологической экспедиции, но ни пятен излучения, ни каких-либо следов провала около хребта они не обнаружили. Запущенный, беспилотник тоже не дал никаких результатов, как и данные спутников. Я два дня ещё раз перечитывал все тетради, систематизировал всё, что там было по датам, по погоде, и прочим наблюдениям. Отметил для себя, что накануне исчезновения, в течение недели, все наблюдатели, из года в год, фиксировали сильное северное сияние. Судя по тому, что сейчас идёт снег, нет сильного мороза и нет северного сияния, у нас есть как минимум неделя до событий, которых я окрестил днем «Х». Услышал сигнал пришедшей электронной почты. Посмотрел на мониторы – всё спокойно, видно только тепловой след от Тугая и Игоря, спускающихся по склону хребта на снегоходах.

Пришла краткая справка по археологической экспедиции. Читая её, я понял, почему нам ничего не говорили. Вся экспедиция в полном составе пропала, а не бросила раскопки из-за провала. Произошло это не в конце декабря, как вы сами понимаете – под снегом никто и ничего не ищет, а 30 июня. Получается вторая временная точка и между ними интервал в полгода. Интересно, а когда тунгусы, в легенде, спустились в тоннели: зимой или летом? Взял тетрадку отца Тугая и перечитал. Ничего о времени года там не было. Открыл поисковик и просмотрел, есть ли какие летописные данные о больших передвижениях южных кочевников через эту местность. Да есть первый – второй век нашей эры, не более того.

Посмотрел на монитор: все спокойно, ребята уже скоро будут здесь. Решил спуститься с чердака и прилечь: состояние было жутко сонливое – даже воздух казался каким-то густым и тягучим. Буквально упал на кровать и провалился в сон.

Проснулся от шума посуды на кухне, запаха жареной картошки с мясом. Откуда свежая картошка и мясо? Никак посылку прислали вертолётом. Быстро вскочил, выбежал на крыльцо, умылся чистым снегом, как научил Тугай, и бегом на кухню. От неожиданности запнулся за порог: мужик, прямо геолог с картинки советских времен: валенки, ватные штаны, шерстяной, ручной вязки свитер, чуть обросшее щетиной лицо- колдовал над сковородкой, переворачивая ножом начавшую подгорать картошку.

– Чего так удивленно на меня смотришь. Когда пришел с охоты, сам удивился, увидев тебя спящим на моей кровати.

– Ты кто?

– Павел. А тебя как зовут?

– Алекс.

– Как-то по-американски зовут, да и выговор у тебя какой-то слишком правильный, не нашенский. Точно не шпион? Ха-ха-ха. Не обижайся, что тут, в глухомани, шпиону то делать.

– Увидел снегоход у крыльца, ещё удивился, как это ты от железки на нём добрался, тут ведь лесом почти сутки, да и зверь водится. Легче было с парашютом тебя сбросить, чем поезд по старой, заброшенной, да ещё и заснеженной колее сотни верст гнать. Да и потом, где у тебя запасные аккумуляторы? Что в лесу бросил, когда менял? Жаль. Я бы их тут зарядил.

– Нет, я на вертолете прилетел.

– Не знал, что у нас такая продвинутая техника есть. Да ты садись, ешь, проголодался ведь с дороги.

– А откуда у тебя свежая картошка и мясо?

– Так я на охоту хожу, да и самолёт осенью прилетал, парашютом несколько мешков картохи сбросил. Я её берегу для особых случаев. Вот ты – особый случай. А мясо – пару зайчишек стрельнул – вроде ничего. Правда? Значит радиограмму получили – раз тебя прислали.

Наворачивая мясо с картошкой, мотая головой в знак согласия, я честно говоря вначале даже не чувствовал вкуса еды. В голове крутилась мысль: неужели я в 1960 году? – тогда тут как раз жил Павел. Быть не может, может это сон – ну такой очень реальный.

– Ты ешь, ешь, мы с тобой ещё успеем поговорить- у нас ещё 36 часов, затем я пост сдам, и ты встретишься с Ильей. Он здесь живёт в 1961 году. Ты что на меня так удивленно смотришь. Я ведь знаю, что ты из какого-то будущего года. Из какого?

– Из 2015г- прошамкал я полным ртом еды.

– Ух ты какой у него огромный разброс.

– У кого?

– Да у тоннеля, который в хребте. Я, представляешь, тут видел людей, которые в него вошли аж в первом веке нашей эры. Да ты чё такие глаза делаешь? Ты что этого не знал.

– В ваших записях этого не было.

– А, ты мои записи читал? Да не, это потом было, когда зелёная волна прошла после северного сияния. Мы все от неё зависли – каждый в своем времени: и я, и ребята, которые после меня дежурили тут, и археологическая экспедиция, и племя тунгусов, ну и ещё кто-то там. Нас тут восемьсот шестьдесят три человека.

Я чуть не поперхнулся – именно столько фиолетовых точек мы видели на склоне, как раз перед зеленой волной.

– Откуда такие данные.

– Каждый из нас в конце года «словил» зеленую волну и как бы завис в своем году навсегда. Но если ты окажешься рядом с хребтом, недалеко от разлома в тоннеле, то можешь попасть в большую двадцати четырехчасовую волну, которая сходит с хребта каждую неделю. Ну, это в нашем понимании времени. Вот тогда ты можешь увидишь всех, кто попал в зелёную волну в разные годы. И не только их можно видеть, но и пообщаться, потому что они живые, нормальные люди, только зависшие во времени своего года. Вот мы и посчитались.

Я молниеносно сообразил, что мы видели на склоне фиолетовые точки в пределах нескольких минут, а для них это 24 часа. Т.е. время на горе для них растянуто из минуты в часы. А зелёная волна идет примерно раз в год под новый год, и значит для них год, от волны до волны, – это неделя.

– Да ты не мучайся, мы уже всё давно посчитали. В археологической экспедиции аспирант-математик есть, да и их руководитель серьезно астрономией занимался, поэтому мы вычислили этот временной парадокс. Только как из него выйти не знаем. Нельзя же тут быть вечно. Есть же какой-то способ всё вернуть на свои места, ну и отправили вам радиограмму из моего года. Но мы тогда не знали, как это работает, поэтому не смогли предупредить. Сигнал до вас дошёл только сейчас. Не хрена себе – 65 лет шёл, а для нас только месяц назад.