Светлана Савиных - XXXL

Проучившись в Плебосе шесть лет, настолько привык к нему и вжился, что не представлял себя в другом месте. В новой семье неоднократно обсуждали выбор моего дальнейшего трудоустройства. Брат и сестра – Берк и Тая, уже точно знали куда пойдут работать, так как прошли несколько производственных практик и получили согласие руководства предприятий на своё трудоустройство. Как и отец, они выбрали работу в море. Только если он занимался добычей морских ресурсов, они собирались заниматься их разведением. Я же каждый год проходил практики в разных научных организациях, изучающих психологию физиологии, но как-то не прикипел ни к одной, даже лестное предложение остаться работать в учебном заведении не грело мою душу – я сам не знал, чего хочу. Везде было хорошо, но чего-то не хватало. Это беспокоило родителей, поэтому они и старались мне помочь, давая советы, чем ещё можно заняться в Плебосе.

Настал день, когда я получил звание специалиста по психологии физиологии, но так и не определился куда пойду работать. В учебном заведении была даже создана специальная комиссия, чтобы определить моё будущее. Это было из ряда вон выходящее событие.

Приехавшие из Кураторс кураторы, тестировали меня несколько часов. Окончательное решение будет отложено на следующий день. Я не спал всю ночь накануне, как и родители, которые за меня переживали. На утре, Мая и Ульберт позвали меня в сад, чтобы поговорить.

Усевшись в плетёные кресла, они почти синхронно обвели рукой всё окружающее пространство, и спросили: «Разве тебе тут плохо? Мы так старались.» Я ответил, что полюбил это место и очень уважаю их и то, что они для меня сделали, и не собираюсь их покидать. На что они покачали головой и Мая сказала, что таких как я, не нашедших работу и не прошедших тест, отправляют в дикие места, чтобы они начали там жизнь заново. Мая не знает, где это и что там, но оттуда никто не возвращался, а она не хочет меня терять, будет переживать и чувствовать себя виноватой в сложившейся ситуации. Ульберт обнял меня за плечи и сказал, что я сильный парень и нигде не пропаду, но ему жаль терять такого сына, и он будет скучать и печалиться обо мне. Добавил, что я особенный и они с женой полюбили меня всей душой.

Вердикт комиссии подтвердил опасение родителей: мне дали путевку в страну XXXL, чтобы там я начал свою взрослую, самостоятельную жизнь. Лица при этом у них были такие сочувствующие, будто я приговорен к смерти. Предупредили, что через полчаса оттуда прибудет машина, на окраину города, куда меня подбросит один из кураторов. Заехали к родителями, взяли приготовленные заранее вещи, обнялись, попрощались и помчались на окраину города.

Там меня ждал, неожиданно, квадрикс, в котором однажды летал в Эмпирии.

Сел в него, боковая панель закрылась, вертикальный взлет на большую высоту, затем молниеносный полет, в течении нескольких минут, возможно на другую сторону планеты. Квардикс вертикально опустился, я вышел из него, а он взмыл в небо.

И вот я посреди бескрайнего поля. Передо мной, в метрах пяти, на земле, вспаханная черная полоса, а от того места, где стою, тянется к полосе стрелка, на которой светятся буквы «Иди». Подобные вещи знакомы ещё по Эмпирии, где всё не такое, как кажется.

Да я приговорен к изгнанию в страну XXXL, но не к смерти. Что делать, если судьба привела меня сюда. И вот я у этой вспаханной черты, чтобы сделать шаг в неизвестность, но я хочу жить и надеюсь, что это того стоит.

Закрыл глаза и шагнул вперед.

Открыв глаза, увидел, что стою посреди куполообразного абсолютно белого зала без окон и дверей, стены и пол которого светятся ровным неярким светом. После нескольких минут пребывания в полной тишине и без какого-либо движения кругом, появилось ощущение, что парю в воздухе. Наверное, так действует на глаза подсветка. Попробовал кашлянуть, сделать несколько шагов в сторону. Откуда то раздался голос.

– Да, я здесь. Приветствую тебя новичок. Я изучал тебя и твою историю. Теперь послушай мою.

Неизвестно откуда выплыла эмпирская кресло-подушка и зависла рядом со мной, приглашая приятно в ней расположиться. Усевшись поудобнее, подумал, что вроде начало неплохое, раз предложили присесть. Голос прокашлялся и продолжил.

– Я и мои друзья не помним, где наш дом, и кто наши родители. Наша родина теперь здесь. Когда-то мы плыли в космосе в большом, как говорят у вас, «облаке-подушке», узнавали новые миры, искали пристанища, достойного наших мечтаний, и вдруг увидели маленькую голубую планету, которая манила нас, обещая все радости жизни: много воды, мягкое солнце, есть кислород. Много ли надо скитальцам. Наш корабль расположился на удаленной орбите, чтобы издалека изучить все аспекты. Но надо же было случиться такому обстоятельству, что мы оказались в момент отключения основных двигателей, на одной прямой с Солнцем, Меркурием, Луной и Землей. Возникла магнитная тяга и нас понесло вниз, вращая, словно в вихре, прямо на планету. Плотная атмосфера, стратосферные молнии буквально рвали корабль в клочья, системы жизнеобеспечения и управления отключились, и он летел, всё ускоряясь, вниз, притягиваемый полем планеты. Упал корабль в середину континента, между двух океанов, да ещё и в огромную тектоническую трещину. Застряв в ней, он начал взрываться. Спаслись немногие. Души тех, чьи тела погибли, мы вобрали в себя, буквально сойдя с ума от боли и переполнения. Надо отметить, что мы не размножаемся телами, как люди, мы размножаемся душами. Каждой родившейся душе создается физическое тело. Но если тело гибнет и нет другой замены, то души могут какое-то время пребывать в другом теле нашего сородича, как бы в гостях, пока не получат свое новое тело. И таких душ в гостях может быть не более шести. А тут их пришлось поглощать сотнями. У любого поедет крыша.

Несмотря, на необыкновенность услышанного, я решил возразить, что благодаря их халатности погибли не только их сородичи, но и люди Земли. Не успел открыть рот, чтобы это сказать, как неизвестно откуда появился шар, диаметром около полуметра, словно наполненный гелем, переливающийся как мыльный пузырь, и подкатил ко мне.

– Молчать сосунок, сопливый щенок. Слушать сюда – изрыгнул шар, становясь пурпурным и сморщившись, словно сухофрукт, стороной, обращенной ко мне.

Я от неожиданности чуть не подпрыгнул на подушке.

Шар быстро вернулся в прежнее ровно-перламутровое состояние и после паузы, извиняющимся голосом сказал.

– Извините. Это отрыжка того, что когда мы спасали души своих сородичей, то по случайности в суматохе поглотили и часть душ погибших от взрыва людей. Поэтому, можно сказать унаследовали чьи-то черты. Но я продолжу, чтобы вам стало понятно. Действительно мы скорбим о том, что погибло много людей.