Ильдус Муслимов - Иначе не могла… Чёрная заводь. Дело №109281

Тот кинулся к двери, но Ольга его окликнула: «Не надо. Слышишь? Мне уже лучше. Мне бы присесть.

Олег помог ей подняться. Она понемногу отдышалась. Милиционер уже не садился, а остался у двери, очевидно боясь, что ей будет опять не по себе.

– Ты можешь говорить? – спросил Олег.

Ольга молча кивнула.

– У меня только один вопрос. Что ты увидела, когда вошла из кухни в комнату?

– Увидела… Увидела, что эти фашисты играют им, моим Вадиком в волейбол. А он так мотает ручками… У меня на полке у входа в комнату, под тряпочкой лежал браунинг, я его выменяла на базаре в Ленинграде за золотое мамино кольцо. Она мне его перед смертью подарила. Ну, я и убила их, тут же, сразу же… Если надо, то убила бы и ещё раз.

На этот раз Олег не успел её подхватить и Ольга, завалившись на бок, упала.

– И откуда только эта сука адвокатская взялась?! – громогласно произнёс подвыпивший прокурор, плюхнувшись в кресло, стоявшее рядом с журнальным столиком, на котором в хаотичном беспорядке, на трёх тарелках смешались остатки разношёрстной и наспех нарезанной закуски.

– Ты чё разорался, как мясник на базаре?! —закуривая, осадила его судья. – Нажрался, значит веди себя достойно! Ты не в своём гадюшнике, а я не у себя дома! В этой гостинице у меня какая никакая репутация и я не собираюсь её портить. Потому что по долгу службы я останавливаюсь здесь, стабильно раз в полгода, да и то только по твоим вонючим делам, которые ты так успешно стряпаешь. А что касается, как ты выразился той суки, так для меня это тоже большая неожиданность. Ну, а что прикажешь делать? Повеситься? Я когда его соглашение в руки взяла, то сразу же название адвокатской конторы прочитала. Эту шарагу вся воровская каста знает. С их помощью, ни один вор в законе сухим из крестов вышел. Дела словно карточные домики разваливают и ментов вертят, на чём хотят и как хотят. Выгнать его из зала, я не могла. Ты же сам видел, как он вошёл. Так только блатные в хату заходят. Это не тот адвокат, каких ты сучишь на своих заседаниях, когда охотникам сроки впаиваешь за убитого лося, и не тот случай, когда конторской буфетчице сиськи мнёшь у неё в подсобке. Тут, хорошенько подумать надо, и не спешить, чтобы дров не наломать. – Изрядно набравшийся коньяка, прокурор ехидно заулыбался, и вытянув впереди себя руку с задранным вверх указательным пальцем, сделал несколько колебательных движений.

– Соскочить, уважаемая моя Елена Васильевна, не получится. Бабки мы с тобой уже хапнули, а Геббельс, бабло обратно не берёт. Я же тебе сразу сказал, за смерть любимого племянника, он всю станцию раком поставит. Знаешь, что они с моим свидетелем… Мячиным сделали?

– Догадываюсь.

Прокурор прикурил сигарету, и словно замаскировавшись в дымовом облаке, демонстративно продолжал держать у себя перед носом горящую спичку.

– Правильно мыслишь… Они его живьём сожгли. Там, – он мотнул рукой позади себя, – на болотных островах, где их грёбаный рейхстаг.

Очевидно представив себе на секунду этот костёр с живым человеком, судья Елена Викторовна, налила в рюмку коньяк и залпом выпила.

– А я ведь тоже, как и ты ничего сделать с этим не могу, – продолжил Сергей Викторович, – хотя и пытался ранее. Хотел так сказать, в законодательные закрома Родины свою лепту внести. Ментов контролировал, проверки по нарушению законности проводил. – Сергей Викторович протяжно рассмеялся, его тело от смеха запрыгало, в итоге весь коньяк из стакана, который он неуклюже держал в руке, просто вылился на пол. Поставив пустой стакан, он уже без смеха добавил:

– Крути не крути, а гонорар нам с тобой придётся отрабатывать. Если ты конечно, моя дорогая судья, ещё планируешь пожить…

Елена Васильевна глубоко вздохнула и достав из пачки сигарету, жадно закурила.

– Серёжа, я, конечно, понимаю, что бабки нужно отработать, но только делать это нужно осмотрительно. Сам же видишь, какие здесь людишки? У них не жизнь, а одно мытарство, ни работы, ни денег. Злые, как волки. Эти терпеть несправедливость не станут, и чтобы кого-то казнить, на острова не повезут. Прямо на площади и сожгут, ну, а если повезёт, то на худой конец повесят. И кому ты потом докажешь, что ты не сам себя по пьянке поджог или не сам в петлю залез? А? Служитель закона? Ладно, время у нас есть, будем кумекать.

Находясь в прокуратуре, где под присмотром сотрудника ведомства Олег знакомился с делом Ольги, он был настолько шокирован всеми нарушениями уголовно-процессуального законодательства, что ему приходилось изредка отвлекаться от изучения документов, чтобы просто прийти в себя от увиденного. Он был рад лишь одному, что с самого начала следствия, Ольга отказалась давать какие-либо показания, она даже отказалась принимать участие в следственных действиях, где было нужно не только рассказать, но и показать при понятых, как она применяла оружие. И это было её правильным решением. Единственные улики, которые были против неё, это – показание свидетеля Мячина, живущего напротив Ольги, и смывки крови убитых, найденные в её квартире. Ну и соответственно пистолет, выброшенный Ольгой в траву недалеко от дома. На основании заключения экспертизы, на его рукоятке имеются следы её пальцев. Оставалось узнать, каким образом тела убитых и их мотоциклы оказались на болоте. Всё это ему предстояло выяснить у Ольги, которую он планировал навестить в камере предварительного заключения при отделе милиции, сразу же выйдя из прокуратуры.

Выписав для себя все несостыковки, допущенные в ходе следствия, Олег уже не сомневался, что ему удастся добиться направления дела на доследование, а Ольгу на время следствия освободить из-под стражи, заменив ей меру пресечения на подписку о невыезде. По пути в отделение милиции он зашёл в переговорный пункт, расположенный на почте. Нашёл записанный на клочке бумаги телефон дома малютки в областном центре, где находился маленький сын Ольги. Туда его поместили сотрудники опеки. Поговорив по телефону с детским врачом и воспитателем, Олег выяснил, что с ребёнком всё хорошо и теперь он спешил поделится этой новостью с Ольгой. В допросную комнату она вошла очень грустная. Села на край скамейки, устремив неподвижный, полный безнадёжности взгляд на Олега.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он, доставая из портфеля свои черновики, написанные в прокуратуре. – Тебе полегче?

– Да.

– Хочу тебя обрадовать. Только что звонил в дом малютки. С твоим Вадиком всё хорошо, за ним смотрят врачи, аппетит хороший.

– Правда?! – она радостно вскочила со скамейки и кинулась к Олегу.

Милиционер, сидевший рядом, схватил её за руку и рывком посадил обратно на место.

– Не трогай её! – громко, сказал ему Олег.