Елена Сергеева - Счастливому солдату… Или как, однажды рискнув, можно остаться счастливым на всю жизнь

Время летело незаметно.

Я училась в техникуме, Игорь работал: с 8 до 20 часов, сутки дома, а потом в ночь с 20 до 8 часов и двое суток дома.

Ночью – когда на смене – иногда писал стихи.

Игорю я также посылала стихи, это был все тот же поэт Э. Асадов, также очень нравились стихи С. Есенина. На что Игорь отвечал, что, получив долгожданное письмо, он чувствует, что не один, что с ним есть я, – хоть и не рядом, но есть.

В письмах Игорь описывал, как у них устроен быт, что он сам готовит кушать, – и не из концентратов, а из продуктов. Он купил книгу с рецептами «На все вкусы», и в свободное от работы время колдует на кухне. Вот лепил сам пельмени и очень даже неплохо получилось; жарил рыбу, которую сам ловил. И ему показалось, что он соседям надоел, так как жены офицеров и прапорщиков стали говорить: «Охота тебе возиться, стал бы на довольствие в столовой». Но Игорь считает, что в жизни все пригодится, что он любит порядок и даже составляет график дежурства по общей столовой, но все бесполезно, – его никто в этом не поддерживает.

Я спрашивала про девушек, которые окружают Игоря, на что он отвечал так: «Немок полно любых, но они есть они, а я есть я, а у меня есть ты». Игорь писал, что очень мне верит; что он уже не маленький мальчик, которому шестнадцать лет; он уже отслужил в армии, остался работать в ГДР, и у него совсем другие взгляды на жизнь, чем были до армии. Он уже думает о том, что в недалеком будущем придется создавать семью, а для этого нужен человек. Человек, с которым можно поделиться и радостью, и горем. Такой девушки, как я, он еще не встречал; и, может быть, встретил, хоть пока и в письмах, но навсегда. И чтобы я ему тоже верила, что если от него нет долго писем, то это не потому, что он не хочет общаться, а потому что у него есть какие-то трудности, из-за которых не написать.

Наступило лето, а с ним и новые заботы. Я не поехала на практику в Крым, и меня определили поваром в заводскую столовую. Уставала очень сильно. Я по-прежнему была на «вторых ролях», но получала, если можно так сказать, жизненный опыт. Так у нас работали взрослые женщины, которые были замужем, я слушала их разговоры: о семье, о мужчинах, о мужьях… особенно, как с ними тяжело, если не любишь. Мне казалось, что чего проще, выходи замуж только за того, кого сильно любишь, на что мне пеняли, что я еще очень молодая и не понимаю жизни.

Однажды поздней ночью раздался звонок. Это был Валера… да-да, тот парень, который просто ушел в армию и ничего мне не пообещал. Он был в моем городе и просил о встрече: нам нужно серьезно поговорить. Что ж, я согласилась, но с условием, что выйду лишь на лестничную площадку. Когда Валера приехал, то поведал мне такую историю, что два года в армии думал лишь обо мне; спланировал, что после службы останется в Венгрии, привезет меня туда в качестве жены, и заживем мы счастливо и богато. Я была в растерянности, как можно было мне не написать о своих планах, ведь он мне нравился со школы, хорошо ко мне относился и защищал от других ребят (а, бывало, и девочек, которые меня обижали), когда мы гостили летом на каникулах в деревне у бабушки.

Спас ситуацию мой отец, который увидел приоткрытую дверь и вышел на лестничную площадку, никак не надеясь увидеть там меня да еще с Валерой. Они поздоровались, отец внимательно выслушал парня и сказал, что своим предложением он испортит мне жизнь. Я учусь в техникуме последний год, и если он так в меня влюблен, то что помешает подождать немного, а тогда уж пусть везет хоть на край света. А я… о такой ли свадьбе я мечтала, чтобы наскоро, в три дня расписали, без свадебного платья и фаты, и… в чужую страну.

Наступила осень. В техникуме выбирали места, где по распределению нужно будет отработать три года. Мне можно было бы остаться в своем родном городе, но хотелось самостоятельной жизни вдали от дома. И я выбрала Днепропетровск, о чем впоследствии пожалела, но дело сделано. Я встретила свои 18 лет в домашней обстановке, а Игорь написал мне, что я теперь совершеннолетняя и имею полное право отвечать за свои поступки. Я же отметила для себя, что он очень серьезный; другой бы скорее написал, что имею полное право делать, что захочу.

Игорь планировал поехать в отпуск к себе в Смоленск в ноябре, но по не зависящим от него обстоятельствам все изменилось, и, похоже, отпуск затягивался на неопределенное время. Так наступил декабрь, и однажды отец мне сказал, что вот я переписываюсь, трачу столько времени, никуда не хожу, а вот если бы я написала Игорю прямо, что в следующем году – а если быть точнее, то через два-три месяца – заканчиваю учебу, уезжаю по распределению в Днепропетровск, а это ни много ни мало, огромный областной город, где я буду жить в одной комнате с несколькими девочками, буду работать на крупном предприятии в столовой, и может судьба меня там найдет. Так не лучше ли сейчас приехать Игорю ко мне в гости и познакомиться, все-таки мы проживаем в трехкомнатной квартире, найдется и для него отдельная комната. Отец настаивал, что хорошо знает жизнь, и что если у Игоря серьезные намерения, если я ему дорога, то он бросит работу за границей и приедет ко мне. Я не очень верила в подобное, но написала: конечно, не про то, что встречу свою судьбу, – об этом я меньше всего думала, а про то, что мне нужно будет жить с девочками стесненно, много работать и будет ли возможность у нас встретиться и узнать друг друга в таких условиях.

В ожидании ответа наступил Новый 1989 год. Я сходила в гости к подружке Майе. Посидели, поболтали о своем одиночестве, и я предложила сходить на дискотеку. Майя наотрез отказалась, проводила меня домой, где я в кругу семьи отметила праздник.

Прошло еще несколько дней в тишине и в молчании Игоря. Поздней ночью, когда мы уже все легли спать, в квартире раздался звонок. Мама подошла к телефону и позвала меня, сказав, что звонят из Смоленска. Я удивилась, кто мне может оттуда звонить. На другом конце провода я услышала голос Игоря: он сообщал, что расторгнул контракт в Германии, приехал в свой родной город и уже купил билет до Донецка. А сейчас поедет и сообщит о своем решении своим родным. У меня не было особого ликования, – может, боялась «сглазить», а может так и не верилось, что теперь уж точно ничто не сможет помешать нашей встрече… Я бесстрастным тоном ответила: «До свидания, буду ждать».