Исмаил Айдин - Диадея

В столицу Венерианской Империи стекались жители с разных уголков планеты. Переполненная эмигрантами, Виена разрасталась трущобами на окраинах, где не стоило разгуливать вечерами в одиночестве. В бедных районах города преступность считалась чем-то само собой разумеющимся: не знавшие любви венерианцы выживали, как умели. Зато чувство ответственности и уважение к закону Бессмертных у них развилось довольно остро, поэтому, несмотря на низкий уровень жизни на окраинах, в Центре и около-центровых районах царил порядок и декоративная красота, поддерживаемая Блюстителями Мод. Нищие туда редко совались, зная, что ничего хорошего там их не ждет: полицейский допрос или выговор от сотрудников БМ. Хотя последние, как правило, брезговали иметь дело с отбросами общества.

Гораздо больше Блюстителям Мод нравилось уделять внимание тем, кто относится к среднему и высшему классу. Заряженные амбициями и устремленные к светлому будущему представители среднего класса старались успевать за последними веяниями моды, но и не слишком стремились ее опережать или, тем более, от нее отступаться. Ничего страшного, если БМ запишет в Личный Документ пару выговоров; однако больше двух – это может показаться плохим тоном, а уж свыше трех или четырех всерьез испортят репутацию и перечеркнут карьерные пути. Что касается господ высшего класса – богатых и влиятельных господ, то Блюстители Мод, были не прочь остановить их, чтобы сделать несколько комплиментов об утонченном вкусе и блестящих нарядах. Записывать положительные отзывы в Личный Документ БМ также имели право, но делали это гораздо охотнее для последних. Поэтому средний класс часто одевался более стильно, хоть и недорого, чтобы получить дополнительные преимущества в резюме. Таким образом, полицейские и Блюстители Мод выжимали несостоятельных людей из благополучно устроенного района Виены, контролируя его безопасность и безукоризненную эстетику.

Одежда Ао была не самой лучшей. Его спасала внешность: дружелюбное и приятное лицо с теплыми карими глазами излучало приветливость и добродушие. Черные, слегка вьющиеся волосы, казалось, добавляли ему особое волшебство обаятельности, которое в сочетании с красивой внешностью и острым умом могло бы сделать его опасным сердцеедом для наркоманов, по неосторожности употребивших любовь рядом с ним. Но Ао пока имел только смутное представление о своей власти над накаченными наркотиком сердцами. Он старался одеваться как следует, чтобы не выглядеть бедно и не привлекать внимание полиции. БМ, если и усматривали за ним какие-либо несоответствия современным тенденциям, то ограничивались разве что устными замечаниями. Ао вел себя с ними вежливо и не забывал, словно невзначай, отметить элегантность и чувство стиля их нарядов.

Моральный Кодекс Венерианской Империи регулировал социальное взаимодействие всех обитателей Порт-Венеры. Один из пунктов данного акта включал статью о родительской ответственности. Родители должны дать своим детям достойное воспитание для интеграции в общество, образование по мере их финансовых возможностей и социального положения, а также обеспечивать всем необходимым для проживания до семнадцати лет. Этот акт много значил для матери Ао, Арисы Айин. В их небольшом городке Танесе все друг друга знали, и она мечтала о том, как ее соседи будут за обеденным столом обсуждать переезд ее сына в столицу мира. Все семьи в округе станут завидовать ей. Долго она уговаривала супруга отправить сына в Виену. Тот сопротивлялся, понимая, какие расходы ему предстоят, но Ариса сумела на него повлиять. В возрасте девятнадцати лет их сын покинул Танес и больше никогда не возвращался.

Прежде чем навсегда перебраться в Виену, Ао приезжал сюда с мамой, будучи еще в дошкольном возрасте. Его родной городок был окружен степями, где по бархатным полянам гуляли лошади с роскошными веерами грив и длинными тоненькими ножками. Ао нравились эти создания. Они были красивые и совсем безобидные. В сам Танес они никогда не забредали, держались от человека на расстоянии. Как-то раз ему удалось подкрасться к одному стаду. Стоило мальчишке протянуть руку и попытаться коснуться черной гривы одной из лошадей, как они рванули с места и унеслись.

В Виене Ао тоже повстречались лошади, но совсем другие. В центральной части столицы на машинах разъезжать было запрещено. Со степенным видом в открытой карете проезжал какой-то чиновник. Его кучер дергал за поводья поникших животных и отчего-то громко на них ругался. Ао не понравилась эта картина. Он спросил у мамы, почему эти лошади позволяют так с собой обращаться. Они выглядели несчастными. Ариса Айин объяснила сыну, что это не лошади вовсе, точнее, не настоящие лошади, а их суррогаты, выращенные на заводе специально для служения людям. Ао хотел спросить, зачем это нужно, но не стал. Ему показалось, что он уже знает ответ. И всегда знал. Когда Ао немного подрос, лошади на его родине, начали вызывать в нем восхищение. Они были не такие, как в городе, они были свободными.

Чем взрослее становился Айин, тем меньше общего он находил в себе со своими родителями. Его отец и мать много работали и мало уделяли ему внимания, если дело не касалось их собственных интересов, поэтому он проводил время допоздна на улице. Он с легкостью заводил друзей и так же легко забывал про них. Хотя маленький Ао и не избегал других детей, ему не требовалась компания для того, чтобы весело проводить время. С раннего детства он проявлял несвойственную для его возраста независимость. Из-за этого у него возникало много проблем в школе: он не понимал, зачем просиживать время за учебниками и слушать нудных учителей, в то время как там, за окном, тот самый мир, который они изучают. Мир, который его так притягивал.

Образование ему давалось с трудом. Ао часто прогуливал школу и получал плохие отметки. Бывало, даже срывал уроки, просто, чтобы развеять скуку. Родители осуждали его за это: отец приходил в ярость, а мама тихо ненавидела. Ей было тяжело принять то, что ее сын способен не оправдывать ожидания. Она с трудом переносила выговоры преподавателей. Ао, напротив, только приходил в негодование, отчего взрослые срываются из-за глупых закорючек в нэйротетрадях. Он не верил, что от чьих-то оценок может зависеть его жизнь, которую чувствовал в себе самом и которая всегда неукротимо звала его прочь, за пределы обители абсурда.

Но со временем в Ао кое-что изменилось. Когда ему исполнилось шестнадцать, мама взяла его в Виену еще раз, чтобы показать знаменитый город блеска, символ величия Венерианской Империи. Порт-венерианцы в большинстве своем никогда не покидали родную планету, но пребывали в глубочайшем убеждении, что их столица – лучший город во всей Миросфере. И Ао был теперь с ними солидарен. На фоне большого города Танес показался ему скучной грудой домов, где ничего не происходит. Виена сверкала искрами жизни, восхищала роскошными зданиями, завлекала нарядами и интриговала самыми разными людьми, каждый из которых в большей или меньшей степени интересовал Ао. Ему хотелось узнать их всех. В каждом человеке он каким-то наделенным от природы интуитивным чутьем наблюдал тайну – какую именно, он и сам сказать не мог. Не сами люди, но заключенная в них тайна влекла его. Иногда для звезд ночного неба Ао находил свой особый мир в воображении, свое пространство и правила или полное их отсутствие. Когда он во второй раз очутился в Виене, многое здесь, не виданное им ранее, показалось ему уже знакомым, словно город был отражением тех самых звезд.