Сергей Выродов - Санитариум. Серый мир в белом халате

Медицина, всё-таки, была для людей, и невзрачная на вид посуда кормоцеха Филиала выезжала по транспортёру одинаковая и для Старших фельдшеров, и для младших дезинфекторов, и для больных, и для выздоравливающих, и даже для самого Руководителя СДиГ Филиала, активно выздоравливающего в двенадцатый раз Ваши Сасильца, а к тому же, выгодно отличалась от собачьей миски старой немецкой овчарки, жившей в ветхой конуре возле Ординаторской, – собачья миска была стальной, эмалированной, не помятой, без рубцов и жирового покрытия. Пациент – не собака!

Да, пациент – не собака, всё необходимое – пациентам! Пациенты получали хлеб только первого сорта, а вот санитары дежурной смены, заступавшие на сутки, и даже Дежурный Ассистент Главврача, их непосредственный руководитель, – второго сорта. Пищу для них готовили тут же, но не такую наваристую и насыщенную полезными жирами, и им не позволялось принимать её вместе с больными, им её приносил Старший Фельдшер Ординаторской в специальных металлических контейнерах на второй этаж Ординаторской (где была кухня, кладовая, маленькая столовая, балкон и комната отдыха с устаревшими, одноярусными койками), и даже диетический чайный напиток и компот с ароматом сухофруктов (очень полезный для здоровья, говорят) им не полагался.

Мотылини, Вячек, Хренин и Кондарик расселись друг напротив друга, как обычно, за самым дальним от входа столом у окна. Набрасываться на миски никто не торопился, так как их содержимое представляло собой кипяток, и принимая во внимание ручьями стекавший по лицу каждого из них пот, неторопливость была вполне объяснима, хотя жрать и хотелось. Все принялись отделять хлебную мякоть, прилипавшую к пальцам как хороший клей-герметик прежнего мира, и Серый нарушил тишину:

– Вот какого аминазина они не пекут нормальный хлеб!? Вячек, может, ты знаешь, ведь ты же был когда-то Старшим кормоцеха в Двадцать четвёртом Филиале?

– У меня так хлеб не пекли, а делали его на опаре. Здесь не умеют. Дрожжи и сахар в котлы засыпает санитарка Ординаторской в присутствии Дежурного Ассистента Главврача или его Ассистента, да ещё пары санитаров смены, и пекарь сразу же, размешав, раскладывает тесто в формы и отправляет их в печь под высокую температуру. Тесто не успевает подняться, а хлеб пропекается только снаружи. Интересно другое: второго сорта, из белой муки, хлеб он так же делает?… Не умеют они хлеб печь. Или не хотят.

– В смысле, не хотят? Всё ж для пациента! – почти возмутился Мотыль.

– Для экскремента! Вот, смотри: в двух мисках мутная жижа-кипяток. В одной из них – кипяток с шелухой, и если его слегка побеспокоить веслом, то со дна поднимутся признаки какой-то крупы. Это второе блюдо. В миске с первым блюдом то же самое, но нет шелухи и есть куски варёного сала. Третье блюдо, напиток, и он в такой же миске – это компот со вкусом сухофруктов и признаками сахара в своём составе, и тоже очень горячий. Времени на приём корма у нас мало, поэтому, мы не съедим и по половине своей пайки жирного кипятка, бросив в остатки и несъедобную хлебную мякоть. Многие, не как мы, и им плевать на жару, пот, кипяток, мух, но и они не съедят всё, а особенно, сало. Сало в таком количестве просто губительно, и если сахар и соль – белая смерть, то оно…

– Вячек, тише, уже седьмое отделение заходит – народу много, – вставил Кондарик, но тот не унимался, хоть и сбавил тон:

– Дезинфекторы столовой собирают объедки в баки и ванны на колёсах, и со служебного входа эти помои вывозят в хоззону рабочие зверофермы на корм свиньям. Мы – всего-навсего промежуточное звено в пищевой цепочке свиней и круговороте их же сала в природе.

Немного поковыряв вёслами в мисках, съев корки хлеба с солью, которую Кондарик тайком вытащил из-под стола, все четверо, взмокшие насквозь, отхлебнув из мятых мисок полезного компота, понесли свои подносы с остатками корма на транспортёр для грязной посуды, которую он быстро увозил в шумный цех дезинфекции, откуда грохот отбиваемых мисок распространялся на весь кормоцех, смешиваясь с бурными похвалами кипятку, заботе Главврача и Светлого Парацельса, а также довольным рычаньем-чавканьем горбушечников (тех пациентов, кто всеми способами стремился схватить с транспортёра раздачи поднос с горбушкой хлеба, то пропуская других вперёд себя в очереди, то напролом отчаянно бросаясь к заветному куску). Все четверо вымыли вёсла в специальной дез-раковине на выходе, и направились строиться на улицу, ожидая всех остальных для возвращения в отделение. Стоявший в общей кучке Заведующих Заместитель Главврача по духовной терапии обратился явно к Мотылини:

– Ну как!?

– Корм отменный, долбить его – одно удовольствие!

Помойная вонь. Мухи. Пот. Почти расплавленный асфальт под Неутомимым Солнцем. Промежуточное звено, досадное недоразумение эволюции, тем не менее позволяющее свиньям, не убивая, жрать друг друга, не опровергавшее сейчас ни Дарвина (о каком вообще мало кто слышал), ни Солнца, всей постепенно растущей толпой просто очень хотело попасть в тень. Высшая ступень эволюции равна промежуточному звену, и значит, разум – это безумие. Во всяком случае, любой человек старины в высшем разумении, задумавшем происходившее в Девятнадцатом Филиале, нашёл бы только безумие. Конечно, только безумие, ведь Филиал – это больница для безумных.

Отделение расселось в процедурной психокоррекции по древним и неудобным лавкам без спинок, приготовившись к просмотру телевизора (свет уже должны были дать), но дежурный фельдшер его ещё не включил, хотя всего через несколько минут начнутся «Вести медицины», а затем детективный сериал «Врачебные войны». Корыто пришёл и встал рядом с чёрным экраном.

– Больные, меня сегодня Витамин Вениаминыч вызывал. Он очень недоволен: у нас в отделении 115 пациентов, и постоянно 10—12 из них находятся в надзорной палате. Это бардак. Он сказал, что мы плохо работаем, а значит, мы будем на каждого составлять докладные.

– А сейчас не на каждого, что-ли!?

– Сейчас, Кондарик, мы ещё на многое закрываем глаза, но больше не будем. Вот. И с этого момента запрещены все замены! Теперь каждый, по графику дежурства, проводит дезинфекцию в помещении отделения, которое выпало ему на этот день, сам. Пидарасов и прочих вместо себя на дезинфекцию отправлять нельзя. Нельзя и вместо себя в наряд кормоцеха. А ещё (это от Главврача), в порядке хозработ, по «Положению О Выздоровлении», несколько раз в неделю будем отправлять бригады (график составим) в хоззону. Главврач за это обещал нам краски для ремонта отделения.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.