Борис Цеханович - Детство без Интернета

– Чего ты тут делаешь? – Внезапно появилась из темноты мать.

– Что!? Что!? Не видишь что ли…, костёр готовлю… – обидчиво ответил отец, – холодно ведь ночью будет…

– А где дед? – Подозрительно спросила мать, оглядываясь кругом.

– Тут тоже…, – примирительно махнул рукой в темноту отец, – тоже дрова собирается.

Мать уже прокурорским взглядом оглядела отца и, не заметив ничего крамольного, позвала меня с собой: – Борька, пошли в гостиницу.

– Сейчас мам…, – мать ушла, а минуты через две из темноты вынырнул довольный дед.

– Наконец-то ушла… А то я думал тут сейчас ещё будет, а я замёрз…

– Сейчас, батя, сейчас.., – отец чиркнул спичкой, береста шумно застреляла яркими язычками огня, дружно взялась и пламя сразу перекинулось на просмоленные остатки шпал и уже через пару минут около вещей ярко и жарко горел костёр. А дед на очищенную от снега доску выставил пару бутылок водки, третью спрятал в снег. Буханка ржаного хлеба, приличный круг колбасы, кусок сала, из кармана дед вытащил большую головку чеснока, тут же встали стаканы, куда дед плесканул водки и стаканы волшебным способом перекочевали в их руки, а в моей оказался кусок ржаного, чёрного хлеба, где лежал толстый кружок вкусно пахнувшей колбасой.

Стаканы с тусклым звоном сошлись и под бормотание отца: – Не ради пьянки, здоровья для…, – водка мигом провалилась в разъявленные рты. Крякнули удовлетворённо и полезли пальцами к салу с ядрёными кусочками чеснока и слегка пожелтевшей солью. В воздухе вкусно и аппетитно запахло чесноком и я тут же переключился на сало.

Когда мать тихо появилась из темноты, первая бутылка была опорожнена и отец с дедом, жмурясь от жаркого пламени костра, курили и лениво общались. Я тоже сидел рядом, разомлевший от тепла и по отрезанной горбушке черняшки активно водил крупной долькой чесночины, равномерно размазывая по всему куску. Осталось только посыпать солью, взять в другую руку кусок колбасы… Жалко Мишки рядом нету, так бы половину краюхи ему отдал и вместе лакомились вкусняшкой.

– Так и знала… Пьёте…, – осуждающе констатировала она, усевшись на стул, который суетливо подставил ей отец.

– Ну что ты, Люся… Ну немножечко мы тут с батей выпили… Вот сидим и Борьку накормили…, – смущённо оправдывался отец, а мать уже махнув на всё это рукой, наклонилась вперёд и взяла с доски стакан.

– Ладно… Мне тоже налейте чуть-чуть, – отец под строгим взглядом матери налил ей на палец водки, себе и деду на два. И так засуетился, что чуть и мне не налил. Посмеялись, выпили, мать в отвращении перекривилась, – и как вы её пьёте?

Отдышавшись и легонько закусив, она поднялась со стула: – Ладно, вы тут не особо. Борька, пошли спать….

Но я активно воспротивился, пообещав, что через полчаса приду и остался в тёплой компании, а через некоторое время, не заметив, сладко задремал. Очнулся на мгновение, когда отец приподнял меня, а дед заботливо подкладывал матрац и снова заснул. Потом проснулся, в полусне услышал обрывок рассказа отца: – …..я весь в пуху и в перьях, а она вцепилась в меня…., – и снова сладкие объятия детского сна.

Проснулся от недовольного ворчания матери, будившей меня. Отец с дедом посмеивались, а я сонно щурился на яркое пламя.

– Мы ещё тут подежурим…, – а мать с досадой махнула рукой и повела меня, засыпающего на ходу в гостиницу.

Дежурили они до утра. Дед сразу лёг спать, а отец умчался к телефону, узнавать, когда будет машина. Но там опять что-то не клеилось и машина появилась только в четыре часа дня, когда начало смеркаться. Грузились не долго, но всё равно выехать с Бубыла удалось лишь в 6 вечера. Мы с матерью и Мишкой сидели в тёплой кабине, а отец и дед в кузове. Мать здорово переживала за них, как бы не поморозились и не знала, что знал я. Пока туда-сюда дед сгонял в Бубыльский магазин и теперь, соорудив из домашних вещей подобие уютного гнезда, отец с дедом довольные окончанием путешествия квасили.

А я на всю жизнь запомнил эту поездку по зимней дороге, когда в свете ярких фар из темноты появлялись то загадочные замки с высокими крепостными стенами, то белые и величественные горы с острыми пиками, то развалины крепостных стен, то ещё что-то. Всё это было вычурным нагромождением снега на обочинах, после прохождения тракторов, чистящих дорогу. А уж свет фар, игра теней создавали эти сказочные картины и пейзажи.

Приехали мы в посёлок Рассольная поздно вечером. Проехали по коротенькой и тёмной улице, тускло освещаемой лишь двумя фонарями. Остановились в самом конце улицы у последнего дома на четыре квартиры. И уже в двадцати метрах в свете фар виднелся густой и тёмный лес. А напротив большая бревенчатая изба. Нас ждали, соседи жарко натопили квартиру и приняли деятельное участие в разгрузке и затаскивании наших домашних вещей во внутрь.

Мишка уже практически спал на руках у матери, руководившей куда и что ставить, а я зевал во весь рот, равнодушно сидя в комнате и сонно глядел на царившую кругом суету, вяло ожидая, когда и меня родители устроят спать. Так и заснул на стуле и даже не помнил, как меня раздели и уложили с братом спать на матрац.

Проснулся рано утром от вкусных запахов, исходящих из кухни. Встал с матраца и первым делом решил осмотреть наше новое жилище. Мда…, это не Вижаиха. Две комнаты. Большая была вытянута в длину метров пять и три с половиной в ширину. Вторая под прямым углом к большой и тоже длинная, и два раза меньше большой. Тут наверняка будет спальня родителей, а мы с братом будем спать в большой комнате. А где же тогда будет спать дед? Его нашёл в небольшой, но тёплой кладовой, сразу за печкой кухни. Метра полтора в ширину и длиной три метра. Дед сладко спал на брошенном на пол тулупе и я не стал его беспокоить. Только тихонько открыл дверь, посмотрел во внутрь и тихо закрыл. Кухня была больше чем на Вижаихе, но не на много и тут уже сидел брат и с удовольствием уплетал горячие блины, макая их в растопленное солёное масло. Ух ты!!! Я тоже хочу и сходу присоединился к трапезе. А ещё через несколько минут появился отец. Он ходил на работу и отпросился ещё на два дня для обустройства. Мы уже с братом поели, попили чаю и наше место занял отец и проснувшийся дед, а мы оделись и пошли знакомиться с посёлком.

А на улице была благодать. Морозец градусов в десять, что по уральским меркам почти тепло, солнце слепит глаза через чистый снег обильным сверканием искорок. Вышли на высоконькое крыльцо и осмотрелись. Да.., вечером и в темноте не ошиблись – наш дом был самым крайним в посёлке и лес, зелёные ёлки засыпанные толстым слоем снега толпились в двадцати метрах. На наше крыльцо выходила ещё одна квартира, но моё внимание привлекла стайка девчонок играющих перед большой бревенчатой избой и украдкой поглядывающих в нашу сторону. Нужно идти знакомиться и важно спустился вниз. Девчонки насторожились, с любопытством уставившись на меня. Они были на мой взгляд моими ровесницами и я смело подошёл.