Наталья Сажина - КИФ-5 «Благотворительный». Том 4 (в двух частях) «Для мудрых», часть 1

В один далеко не прекрасный день я наконец собрался с духом и убедил себя, что проблему нужно решать здесь и сейчас. Нам со Славиком больше не было места в одних стенах. Или сумею от него отделаться, или придётся уходить самому. Третьего не дано.

Что ж, всё к тому и шло. Хотя, если честно, изначально он не вызывал у меня особой антипатии. Долгое время я просто не обращал на него внимания.

Мы учились вместе с пятого класса. Если бы меня попросили описать Славика Тимофеева одним словом, я ответил бы: «Никакой». Вялый, застенчивый, слегка сутулый, с мягкими чертами лица и жидкими светлыми волосами, он существовал словно отдельно от остальных. Не потому, конечно, что считал себя особенным. Просто его не больно-то замечали, а сам он ни к кому не мог подобрать ключик.

Ко мне Славик начал присматриваться сразу, а потом робко попытался завязать дружбу. Подходил и мямлил что-нибудь на разные темы – видимо, хотел выявить мои интересы, чтобы знать, как дальше строить общение. Я его не гнал, не отталкивал, но и раскрываться не собирался. Отвечал коротко и обтекаемо. Если ты не совсем дурак, то должен понять: тебя не хотят пускать в свою жизнь. И он в конце концов понял…

Мы с ним продолжали ходить в один класс до последнего звонка. Но, хотя Славик всё время был рядом, я воспринимал его скорее как предмет мебели. Перекинуться словом доводилось редко, а чтобы завести беседу – такого и не припомню.

Жили мы в разных районах города, поэтому нам вряд ли было суждено увидеться после выпускного. Встретив Славика как-то на улице, я счёл это случайностью. Повстречав повторно, удивился, а после третьего раза заподозрил, что бывший одноклассник меня преследует.

Спросил его об этом в лоб, но Славик посмотрел на меня невинными глазами и заверил, что наше рандеву – всего лишь вывих теории вероятностей. Я сделал вид, что поверил, однако дальше вывихи пошли стайкой.

Мы пересекались с ним в парках, скверах, торговых центрах, музеях, и это напрягало меня всё сильнее. Одно дело, когда тебе не даёт прохода симпатичная девчонка – от такого «хвоста» я бы не отказался. А тут…

Окончательно добил меня Славик тем, что устроился в ту самую фирму, где я корпел сотрудником низового звена. Подобных контор в городе было достаточно, поэтому в совпадение мог поверить только очень наивный человек.

Я вытерпел две недели. Пытался приободрить себя тем, что в школе не замечал Славика годами, но теперь этот довод не работал. С каждым днём белобрысый тихоня бесил меня всё сильнее, и однажды стало предельно ясно: ещё немного – и взорвусь…

Итак, я подловил его в коридоре и кивнул на выход:

– Пойдём-ка подышим свежим воздухом. Поговорить надо.

Он удивлённо посмотрел на меня, но ничего не сказал и послушно двинулся следом.

Как только мы вышли на улицу, я крепко взял Славика за пуговицу. Он попытался высвободить её, но у него ничего не получилось.

– Слушай, – начал я тоном, от которого собеседник должен был превратиться в ледышку. – Мне это порядком надоело. Всякому терпению приходит конец, не находишь?

Он молчал и только хлопал ресницами.

– Ты понимаешь, о чём я?

– Нет…

– Да ну? – Я изобразил улыбку, она тоже была ледяной. – У тебя что, мания? Собираешься всю жизнь меня преследовать? Так вот, говорю открытым текстом: я сыт по горло!

– Всё не так просто, – тихо сказал Славик. – Поверь, это нужно тебе самому.

Я вздохнул и начал крутить пуговицу в пальцах.

– Слушай, дружище, мне от тебя ничего не нужно. Кроме одного. Прошу тебя по-человечески: исчезни, пожалуйста, из моей жизни!

Лицо Славика страдальчески сморщилось. Он был такой беспомощный, подавленный, что меня неожиданно пробило на жалость. Захотелось похлопать его по плечу и сказать: «Ладно, забудь, погорячился, ничего не было». Но такой роскоши я позволить себе не мог. Стоит всего раз в ответственный момент проявить слюнтяйство – и будешь потом костерить себя за это годами. Нет уж, рвать – так с корнем!

– Хорошо, – сказал он убитым голосом. – Если тебе так неприятно… Больше ты меня не увидишь.

– Никогда?

Он долго молчал, глядя куда-то под ноги. Наконец выдавил:

– Как получится…

– Ты уж постарайся, чтобы получилось, – сказал я и отпустил его пуговицу.

На следующий день Славик уволился из фирмы. Это была безусловная победа, но, как ни странно, большой радости я от неё не испытал. Слишком уж безропотно мне уступили поле битвы…

Однако избавиться от ощущения, что над твоей душой стоит соглядатай, было большим делом. Примерно неделю после нашего расставания я чувствовал себя так, будто с плеч свалился груз. Всего неделю. А потом со мной стало твориться непонятное.

Первым делом я внезапно наехал на шефа. При всех подверг сомнению его новую стратегию, фактически обвинил в некомпетентности.

Шеф позеленел от злости, но попытался обратить всё в шутку. А чуть позже вызвал меня к себе и угрожающе заявил:

– Ещё одна подобная выходка – и вылетишь к чертям собачьим. Ты меня хорошо понял?

– Понял, чего же тут не понять, – гордо ответил я и вышел из кабинета.

Следующей жертвой стала моя девушка. До Насти было трудно докопаться, но у меня, похоже, к этому делу прорезался талант:

– Ну чего ты вырядилась в такие страхолюдные джинсы? Сплошная рванина, дыра на дыре!

– Не заводись, – спокойно ответила она. – Отлично знаешь, что это модно.

– Мода модой, но головой тоже нужно думать. Смотришься так, будто вылезла из подворотни.

– Да что это за муха тебя укусила? – встревожилась Настя. – Никогда таким не был.

– Всегда был! – рявкнул я. – Не виноват, что ты слепая!

– Ах, вот ты как заговорил? Тогда ищи себе зрячую, а с меня хватит! – крикнула Настя и выскочила из квартиры, хлопнув дверью.

Я не стал её удерживать, а на следующий день разругался вдрызг сначала с соседом, затем – с соседкой. И опять без мало-мальски серьёзного повода!

Во всех случаях я считал, что безусловно прав. Но все-таки заставил себя устроить «разбор полётов» – и впервые испытал настоящий страх. Похоже, во мне поселился демон разрушения. Поддашься ему – лишишься работы, близких людей, станешь изгоем. А потом… Думать об этом «потом» не хотелось – оно виделось намалёванным исключительно чёрной краской.

Надо было что-то делать с собой. Некоторое время мне удавалось сдерживаться, но чем становилось паршивее, тем отчаянней хотелось на ком-нибудь отыграться. Однажды, придя с работы, я понял, что дошёл до точки: кот вышел меня встречать, но вдруг попятился и юркнул под кресло. Серая скотинка явно чего-то опасалась. Точнее – кого-то.

Я не стал трогать кота. Вместо этого подошёл к зеркалу, глянул в него – и неожиданно испытал острое желание надавать самому себе по мордасам. Просто потому, что больше было некому.