Светлана Осипова - Девчонка с Восточной улицы

На следующий день разбрелись по разведочным маршрутам. Я, Толя и Саша остались в лагере. Прошу ребят научить меня стрелять. Они берут ружья, и мы отходим на поляну в стороне от лагеря. Ружья разные. Пробую одним, потом другим в воздух. Потом ребята показывают мне дерево со светлым стволом. Стреляю в цель. Хорошо. Входим в азарт. Ребята показывают мне кедровку. Сидит на ветке, поглядывает на нас сверху вниз. Я поднимаю ружьё. Ба-бах! Кедровка продолжает сидеть на ветке. Но падает! Вместе с веткой, медленно так падает. Или это так кажется, как в замедленной съёмке? Она парализована от изумления. Мы тоже. Наконец, почти от самой земли, она выпускает из лапок прутик, взмывает вверх, и улетает. А мы падаем от смеха: я попала в тоненькую веточку сзади кедровки и срезала её, вот кедровка и падала сидя на ветке! Ну! Кто повторит?

Пошли в далёкий маршрут. Серёжа подвёз нас на машине и поехал в Магадан на связь с Москвой. Ждём, что он привезёт нам письма. Обратно выходим на дорогу в надежде на попутку. Идём пока по дороге. Тарахтит мотор, останавливается сам, едем. Шофёр попался разговорчивый, много интересного рассказывает про эти места, угощает чефиром.

Наутро снова дождь и холодный ветер. Моё горло снова даёт о себе знать. Вера принесла брусники, собирается варить горячий компот. Дождь усилился, варить не хочется. Разложила ягоды по мискам, поставила их под кусты, чтобы не портились. Целый день валяюсь из-за горла, да и остальные что-то не очень шевелятся. Утомились от полевой жизни.

22 августа. Утро. Солнышко. Сегодня я дежурю, ребята расходятся по маршрутам. Вылезаю из палатки и замечаю движение под кустами. Смотрю: бурундучок на миске с брусникой пристроился. Ишь, какой ловкий, и собирать не надо! Я подхожу, он соскочил с миски, но убегать не собирается. Сидит, ждёт. Я наклоняюсь к миске, зачёрпываю пригоршню, открываю ладонь. Он подскакивает чуть-чуть. Я не шевелюсь. Он ещё. Ещё. Хвать ягодку, отскочил, смотрит. Ягодку в ротик и снова вперёд, к моей ладошке. Пошла, взяла фотоаппарат со слайдовой плёнкой (у меня их два, один для слайдов, другой – для обычной, чёрно-белой негативной). Он ждёт, перепрыгивает из миски на землю и обратно, позирует. Так и остался у нас, и в палатки заходит.

Ребята вернулись и рады гостю. Саша берёт маленький мешочек для образцов, насыпает туда ягод и кладёт на землю. Бурундучок подскакивает, подскакивает, вот он уже вплотную около мешочка, раздумывает, заныривает в мешочек и, мигом, назад. Ничего не случилось. Он уже смелее заныривает в мешочек так, что только кончик хвостика виден. Там и ест ягоды, не спешит. Мы наблюдаем и радуемся. А Саша говорит, что уже давно видел, как они доверчиво залезают в мешочки, сначала увидел случайно, а потом попробовал подстроить. Вот и сейчас нам показал. Так трогательно наблюдать такую доверчивость маленьких зверушек к человеку. Мы не стали убирать миски с ягодой: пусть лакомится. И он основательно полакомился, раздулся вдвое.

24 августа. Серёжи ещё нет. Идём в маршрут. Потом снова идёт дождь. Саша, Коля и я идём на охоту. Супы из концентратов и сухари уже совсем не вдохновляют. Герман остался работать с образцами, и я взяла его ружьё. Никого нет. Зато кедровник с шишками. Солнышко! Набиваем карманы шишками и по склону поднимаемся на хребтик, погреться на солнышке. Ребята идут, меня задерживают ягоды. Они уже там, мне до них метров 200. Вдруг: Пах! Пах – Пах! Ого, это не куропатка, так много выстрелов, да из карабина. Стою, жду, чтобы не помешать – ведь ребята знают, где я, и в мою сторону стрелять не будут, а зверь может и в мою сторону побежать. Перезаряжаю дробь на картечь (самое крупное, что у меня под рукой). Пах! Пах! Жду, смотрю. По хребтику выплывают два оленя. Поворачивают на 90 градусов и скрываются за перевалом. На фоне неба чёткой лирой проплывают и скрываются за перевалом могучие рога. Горе–охотники! Бегу к ним. Телёнок лежит. Патроны кончились (пошли на охоту и взяли всего 5!). Сашка хватает моё ружьё с картечью, у Коли один жакан. Бегут преследовать: один олень ранен. Брожу по хребту в поисках следа. Саша возвращается. Ищем вместе. Видим кровь на траве. Приходит Коля. Он видел, как и куда они скрылись, но это далеко. Идти бесполезно. Дотемна не успеть, и этот телёнок пропадёт, испортится.

Я устремляюсь к лагерю за машиной в надежде, что она уже пришла. Ребята пытаются камнем взрезать горло – ножа тоже не взяли. За 45 минут добираюсь до дороги. Как назло, ни одной машины! 61-й километр. Мы на 54,5. Ну что ж, турист, вперёд! Засекаю время. Снимаю свитер и куртку. Пристраиваю их, два фотоаппарата, ружьё так, чтобы не болтались при ходьбе, топаю сапогами по дороге. 10 минут – километр – хорошо, 12 минут – километр – плохо. В сапогах плохо. Пытаюсь ускорить. 11 минут – километр – лучше. На 57-м километре нагоняет лесовоз. Сажусь. Веселее.

Эй! Есть кто в лагере? Машина стоит, Гера, Серёжа, ещё кто-то. Я коротко и возбуждённо сообщаю. Ошеломлены. Герман просыпает все 24 цветных карандаша, которые приготовил для работы. Едем. По дороге снова рассказываю, уже подробнее. Доехали.

Ребята спустились с телёнком в низинку к ручью. Герман свежует, как заправский мясник, глубоко изучивший теорию. Общими усилиями содрали шкуру, затащили в ручей. Надрезаем брюхо – где противогаз! Брр! Прямо в ручье разделываем дальше. Кишки зарываем, сердце, печень, почки, лёгкие запихиваем назад, тащим к машине.

Едем, довольные, в предвкушении пира. В лагере часть мяса складываем в мешок и опускаем в реку, часть готовим к ужину. Холодно. Взываю о помощи. Конечно, отзывается Вера, только пришедшая из маршрута, а потом Толя возвращается из маршрута и присоединяется к нам. Есть отзываются все. Уже давно ходят вокруг костра, смотрят заблестевшими вдруг глазами на неготовое ещё мясо и торопят. Пытаются подавать советы. Интересно, что они будут говорить, если зубы сломают?

Герман достает "White Horse" – виски, наконец, привезенное из Магадана с вещами (таки, не заметили в аэропорту, а он молчал, берег сюрприз!), письмами и . . . Исааком! (Это его я проигнорировала впопыхах!) Достаю заготовленные стаканчики от рисовых супов и салфетки (!!!), неизвестно почему захваченные из дома. Ребята пристраивают вдоль стола свечи с помощью ракетных гильз и шофёрского инструмента. Пир! Все сытые и, вдруг, разомлевшие. Песни идут только грустные, в 2 – 3 голоса. Да, после медвежатины было по-другому. Заскучали уже все по дому.

Утром ребята поехали искать оленя: ранен был, далеко уйти не должен, жалко, если пропадёт. Я осталась в лагере – там ведь только физическая сила нужна, да и после пиршества порядок навести надо.

Только тут представляется возможность прочитать письма. От мамы и Серёжи Житомирского. Мама пишет, что дома всё по-старому, только очень скучает. Папа без изменений, только на дверь смотрит долго, когда мама приходит, наверное, меня ждёт. Как же нужен добрый волшебник, который взял бы меня в ладони и перенёс за тридевять земель! Серёжа сообщает, что 2-го октября состоится экзамен по спецпредмету: автоматизация производственных процессов. Приходила меня разыскивать секретарь аспирантуры, чтобы уговорить поступать. Заявление он от моего имени подаст, а я уже потом буду решать. Как далеко всё это, однако, это моя реальность. А здесь – другая реальность. Итак, посуду ребята помыли, но с порядком – слабовато. Исаак тоже остался. Он гость с инспекцией. Убралась, приготовила обед, ждём. Смеркается.