Александр Малетов - Музыкант

!!!дёрепан модаЗ

Кто сказал, что так писать нельзя? Кто сказал, что это неправильно? А если этот лозунг находит отклик внутри? И внутри не одного человека? Хотя в нынешнее время кого больше, тот и прав. Продукт неважен. Его ценность неважна. Важно только одно – нравится ли толпе. Но разве правила могут существовать без человека? Бедняга-музыкант нарушил правила. Теперь он под поездом. Несправедливо.

Ваня отошёл от перил моста, словно оттолкнулся от берега реки. Поток спешащих людей его подхватил, касаясь только одежды. В потоке тоже правила – например, правостороннее движение. Попробуй его не соблюсти, поток закрутит, перекрутит, выплюнет. По правилам жить проще, не нужно напрягаться. В потоке можно идти без труда – он обязательно куда-нибудь принесёт.

В офисе ещё никого не было. Хотя Ваня пришёл намного позднее, чем приходит обычно. Тишина стелилась по всему этажу невидимым глазу туманом. Ваня любил приходить в офис, когда ещё никого не было. Столы с компьютерами безмолвно ждут, когда за них сядут, ударят пальцами по клавиатурам и кнопкам телефона, выводя виртуозные неизвестные симфонии, застучат ящики тумбочек, будто рот Щелкунчика. Тишина сбежит ровно в 9 утра без оглядки, оставив за собой роящиеся разговоры, переговоры и шуточки, вернётся только к 18 часам, осторожно заглядывая в каждый кабинет, словно безродная дворняга, на которую шикает каждый прохожий. Вот и в офисе есть правила. Есть расчерченный на часы, минуты и секунды рабочий день. Есть начало и конец этого дня. Есть мужской и женский туалеты. Есть руководитель и подчинённые. Есть инструкции. Есть регламенты. А что, если дёрепан модаз? Тогда сложноподчинённая схема рассыплется на мелкий никому не нужный бисер, закатится за плинтус и тихо там схоронится. Правила в жизни нужны, чтобы её упрощать, а не усложнять. Но жизнь распорядилась иначе. Люди решили, что будет лучше, если всю жизнь перевязать, пронизать, заклеить, переклеить, насытить, накачать правилами.

!!!

дёрепан модаз

Возьмите ручку и попробуйте написать. Неудобно? А как же лунная походка Майкла Джексона? Это как посмотреть.

Светофор под мостом. Он старается без перерыва. Горящезелёный. Мигающезелёный. Секундногорящежёлтый. Немногогорящекрасный. Даже когда вокруг никого нет, он усиленно старается, не пропускает ни одной секунды стараний. Большинство светофоров в такое пустое и тихое ночное время одинаково горят мигающежёлтым, не обращая внимания на редкие машины, редких прохожих, редкую жизнь. Хотя в Москве в любое время пульсирует жизнь, как в огромном бычьем сердце. Даже если это сердце остановится, мышцы по инерции будут сокращаться. Все светофоры – одноглазые сироты – ждут, когда снова заработает сердечная мышца, когда артерии наполнятся стремительным бурлящим потоком, когда бешеный пульс будет отдавать даже в кончики пальцев. Все эти светофоры безразлично притихли, отбрасывая яркотускломутнокислостранножёлтый цвет себе под ногу. И только некоторым счастливчикам повезло продолжить работать, стараться и переключать цвета, будто караульный на посту, не смыкая глаз, всегда на страже порядка. И этот светофор под мостом такой же. Свято верит в своё предназначение. Правила должны соблюдаться неукоснительно, что бы ни случилось – ночь, пурга, ливень, раскалённая жара, пыльная буря, снегопад. На то ведь они и правила.

Ване снова приснился сон – будто он стоит на Арбате, словно бдящий ночью светофор, старается изо всех сил, возле него собрались люди полукругом, постоянно кто-то останавливается ещё, уплотняя этот полукруг, в руках у этих людей мобильные телефоны, они открыли свои глазокамеры, записывают в память происходящее. Перед Ваней лежит, распахнув бархатное бордовое нутро, кейс гитары, внутри которого уже прилично набросано бумаги и металла, так, что дна не видно, только боковые стенки. Ваня стоит с гитарой на ремне через плечо, руки выводят какую-то мелодию, губы выводят какие-то слова, связки выводят какие-то звуки. Только вот непонятно, какие именно. Водосточные трубы ближайших домов подпевают своим гудением, плотная полукруглая толпа качает головами и телефонами, через которые она смотрит на Ваню. И потом тишина. Кто-то выдернул провод. Электричества больше нет.

И Ваня просыпается.

Один и тот же сон. В последнее время он уж слишком зачастил. Наверное, из-за того музыканта на платформе, пару недель назад, ведь больше никаких объяснений нет.

Небо за окном начало светлеть, но в комнате и без этого было светло – прожекторы доставали до тринадцатого этажа кончиками своих лучепальцев. Возле дома громыхала стройка метро в режиме того одинокого светофора под мостом – круглосуточно прокладывая тоннели, вытаскивая привыкшую к непроглядной тьме землю, наводя порядок своими правильными линиями электропередач. Круглосуточная и круглогодичная стройка всевозможных объектов стройки. Сегодня стройка – завтра удобство. Уважаемые жители и гости столицы, приносим свои извинения за доставленные неудобства. Кроты завидуют такой тоннельной системе. Сверху это не стройка, а нагромождение земли, труб, балок, металлоконструкций, домиков для строителей, грязи, заборов, кранов, экскаваторов и людей, похожих на живых подосиновиков. Стройка похожа на непроходящий нервный тик – спать вроде бы можешь, но что-то тревожит.

Ваня привык засыпать и просыпаться независимо от того, есть вокруг шум и свет или вокруг тишина с темнотой. Ещё Ваня привык к распорядку дня – ранний подъём и ранний отбой.

Он встаёт в 4:30 утра, хотя работа начинается с 9 утра, а до офиса добираться совсем недолго – минут 30—40, в которые входит пешая прогулка до станции на жёлтой ветке метро, ожидание поезда в сторону центра, мелькающие кабель-трассы сквозь три станции, тесная толпа к и по эскалаторам наверх и вниз, пешая прогулка от метро к офису. Ваня привык делать с утра зарядку, за которой следует спартанский завтрак из овсянки на воде с орехами, после чай. Пока он завтракает, солнце усиленно протирает небо, убирая все тёмные разводы, все мелкие соринки, оставляя только бледный призрак луны. Ваня смотрит на светлеющее небо, приветствует новый день, незаметно кивает ему в окно. Сила фонарей на стройке истощается с рассветом, им уже сложнее дотягиваться так высоко – видимо, круглосуточная работа их изматывает. А светофор всё светит.

После завтрака он берёт свою истрёпанную временем тетрадь формата А4 в виниловой синей обложке. Этой тетради уже несколько лет. Обычно тетради столько не живут, они, как травы-однолетники, уходят из жизни, окончив свой учебный год. Ну, от силы два года. В нынешнее время и совсем отпала необходимость держать прошлогодние записи – всё помнит и знает интернет. Ваня вспомнил те одинаковоразноцветные стопки тетрадей в обложках в глубине шкафа. И ведь хранили их родители. Зачем? Можно ностальгически открыть и посмеяться над своим наивным почерком.