Ирина Яровая - День солнца

– Это ты в точку, – Глория встала с табурета, чтобы помочь в готовке ужина.

– Думаю ему не стоит говорить, что иногда мы используем дождевую воду? – смеясь сказала женщина. Смех Дины был очень заразительным, казалось, он поднимается с самых недр её души и к его пику напоминает раскаты грома.

– Уж точно не стоит травмировать его детскую психику, – Глория подхватила смех и, женщины, заливаясь улыбками, приступили к приготовлению пищи.

За ужином впервые появился Денис. Он зашёл напевая какую-то песню. Он решил вырядиться в дорогое поло и стильные джогеры, те вещи, которые успел закинуть в рюкзак перед папиным «сюрпризом». За эту неделю он немного зарос и пробивающаяся щетина прибавляла ему несколько лет. Последние лучи этого утомительного дня запечатлелись на его лице, оно обладало очень красивыми чертами, а глаза, уставшие от непривычного труда, отражали янтарные лучи солнца. Больше всех ему была рада Дина. Женщина оставила ему место рядом с собой. По природе своей она обладала крайней гостеприимностью, поэтому каждого нового гостя она лелеяла, как собственных детей. Ден присел и под общее «приятного аппетита» накинулся на аппетитные блюда.

– О, это и правда очень вкусно, – заметил он с набитым ртом.

– Да, Дина, присоединюсь в который раз к похвале, восхитительно! – подхватила довольная Глория.

– Я очень рада, что вам это по вкусу. Весь секрет в специях, они мои главные помощники. Когда-то они даже спасли мне жизнь, – задумчиво ответила Дина.

– Теперь мы все ждём эту историю, – сказал Майк, отодвигая тарелку, чтобы удобно расположить локти на столе и послушать рассказ.

– Это было в самые скорбные времена моей жизни. Те самые, про которые вы слышали уже и которые разделили мою жизнь на до и после, – начала Дина, когда она рассказывала про своё прошлое у неё усиливался акцент, она меняла местами ударения и употребляла вместо «ы» букву «и», – когда я ещё работала поваром, я накупила миллион специй для своих секретных блюд, я экспериментировала дома, чтобы всегда было чем удивить гостей. Специи жили у меня в отдельном шкафу в разных баночках, предназначение которых знала я одна. Когда в мой край пришли эти ужасные люди и забрали всё, что у меня было, мне пришлось бежать, и я почему-то решила забрать только эти баночки, – при этом воспоминании у неё увлажнились глаза, а рука под столом со всей силы сжала скатерть. – Мы уже почти покинули Афганистан, но в последнем селении нас схватила экстремистская группировка и повела на допрос. В тот момент я ещё не понимала, куда я еду, потому что была в состоянии аффекта. Мне помогли мои соседи. Карим и Шарифа. Но общий страх передался и мне, это привело меня обратно в чувства. Нас было пять женщин, все платили, чтобы их переправляли в Пакистан, а там уже было договорено, что нас примут и дадут кое-какую работу на первое время. Но это был риск. Нас могли расстрелять и никому за это ничего бы не было. И вот меня вызвали, я стою в комнатушке одна напротив двух мужланов, которые зациклены на законах шариата и для которых женщина имеет меньше прав, чем муравей. Они начинают орать и спрашивать, кто я такая и какое право имела покинуть свой дом. Я собрала волю в кулак, мне терять было нечего, подошла и говорю: «Нам срочно нужно сегодня перейти эту границу, все наши сбережения мы отдали, но я могу предложить кое-что, я знаю, что вы умираете с голоду, я накормлю вас. Если вам понравится моя стряпня, вы забудете, что видели нас». Вы бы видели их лица. Сначала они расхохотались, потом полетели фразы: «Эта женщина с ума сошла», но один из них, самый тощий, с чёрными, как смола волосами и крючковатым носом, вовсе не смеялся. Он смотрел на меня и обдумывал моё предложение. Моя ставка изначально была на него. Он велел меня выставить за дверь, чтоб перекинуться парами фразами с его соратниками. Правда не понимаю, зачем это было сделано, стены были такими тонкими, что я даже слышала, как они дышали.

– Ты что вытворяешь, Рашид, мы не должны отпускать этих женщин, они нарушили закон, их надо жестоко наказать! – сказал один из талибов, одетый в чёрную чалму.

– Мы от этого ничего не поимеем, я сказал пусть готовит, – ответил решительно Рашид.

Они ещё немного пререкались, потом закричали в унисон: «Зенда Банд Талибан» и меня увели на кухню, если вообще можно то место так назвать. Это было помещение без окон с земляными полами, несколько ящиков на полу с остатками провизии, около табурета уже образовалась лужа крови, которая стекала из пакета. В пакете был недавно зарезанный баран. Сначала меня ужасно тошнило от этой вони и окружающей меня обстановки, вдобавок ко всему ко мне приставили двухметрового бандита, который глаз с меня не спускал. Но я понимала, что от моих блюд сейчас зависит судьба пятерых людей, это звучит невероятно, но это было так. Я собрала остатки продуктов, что были у них по разным углам, если бы не специи, это была бы каша-мала, и сделала свой максимум. Запах стоял по всему поселению. Я не знаю, что заставило того угрюмого Рашида сделать единственное доброе дело в его жизни, но готовя ужин в тот вечер я молила Аллаха дать ему здоровья за этот шанс.

Рассказ поразил всех, в особенности Дениса, для него это было что-то нереальное, непостижимое. Он не до конца переварил суть истории, но был явно поражен. Он начинал понимать, что у каждого человека здесь есть за плечами ни один загадочный фрагмент их прошлой жизни.

– Я думаю дело не только в везении, просто твоя готовка должна была в этой жизни коснуться наших желудков, – добавил Майк, стараясь перевести рассказ в более добродушную сторону.

– Для вас мне гораздо приятнее это делать, – ответила Дина и стряхнула слезу с щеки, каждый раз струны её души содрогаются при этих воспоминаниях и, чтобы укрыться как-то от тревожащих мыслей, она отвлекалась вышиванием. Так утром появляются красиво вышитые скатерти, или именные салфетки, или на её старом платье красуется новый узор, – не будем о грустном, как прошло знакомство с заповедником у тебя Дениска?

Ден ненавидел, когда его называют Дениска, он сразу вспоминал свою тётку. Она всегда его так называла, при этом дёргая его щёки до посинения. Когда он начинал протестовать и требовать, чтобы она перестала так делать, та лишь хихикала в ответ и дразнила его ещё больше. А так как его тётя была частым гостем в их доме, эпизод повторялся вновь и вновь до тех пор, пока Ден просто не стал игнорировать её приезды, это обращение к нему вызывало в нём жуткую аллергию. Он хотел было огрызнутся, но вспомнив предыдущую историю, решил, что следует это сделать помягче.

– Ден, лучше просто Ден. По правде говоря, мне не очень нравится, когда работа граничит с самоубийством. Поэтому, если бы у меня тут был голос, я бы ни за что туда не вернулся.