Array Сборник - Призвание – писатель. Том 1

Несётся прочь в чужие дали
неутомимая ладья,
и день и ночь скользит по глади
под парусом через моря.

Под парусом в порыве ветра
в закалке крепкой, волевой
туда, куда велит ей сердце,
к мечте с надеждой и душой.

Коль ветра нету или стихнет,
ладья не прекращает путь:
гребец навалится на вёсла,
ведь недосуг ему тонуть.

Ведь недосуг ему с дороги
сходить, бездействовать, роптать,
и только толику тревоги
в ладье под сердцем не унять.

Несётся прочь в чужие дали
неутомимая ладья,
и день и ночь скользит по глади
под парусом через моря.

Под парусом в порыве ветра
в закалке крепкой, волевой
туда, куда велит ей сердце,
к мечте с надеждой и душой.

Изглодала душу тревога,
одолела горька тоска,
мне б отвадить их от порога
и не ведать уже никогда.

Опостылели мне их объятья,
что трясина болота, друзья…
Вязну! Вязну! О, что за проклятье!
Где же твердь и свет в небеса?!

Где же лучик, где неба кусочек,
Где нет мглы и видны облака?!
Мне б вдохнуть счастья глоточек,
чтобы вновь сияли глаза!..

Изглодала душу тревога,
одолела горька тоска,
мне б отвадить их от порога
и не ведать уже никогда.

Родной, любимый взгляд очей
из-под усталых век
в душе я бережно храню,
он мне что оберег.

Он мне опора в трудный час,
поддержка и рука,
которая укажет путь
и отведёт от зла.

Родной, любимый взгляд
очей из-под усталых век,
спасибо молвлю я тебе,
мой близкий человек.

Мой близкий, самый дорогой,
я не забуду, нет,
пока дышу, пока живой,
пока я вижу свет.

Былые раны отболели,
весна в душе и так светло,
растаял лёд, и прочь метели
отвадило твоё тепло.

Отвадило и растопило
сердечко хворое моё,
недуг коварный излечило,
искру угасшую зажгло.

Искру зажгло, за нею пламя,
и вновь горю, пылаю я,
любви достойно несу знамя
на крыльях счастья для тебя.

Былые раны отболели,
весна в душе и так светло,
растаял лёд, и прочь метели
отвадило твоё тепло.

Жребий брошен! Была не была,
крест целуют уста!
Темно! Беспросветно! Эх, трын-трава!
Обложила серая мгла!

Что так, что эдак, но только авось
сегодня опора моя,
железобетон, остов и стена,
твердыня, опора, судьба.

Авось не предаст и не отдаст!
Авось не оставит меня!
В час лютый авось поддержит, сил даст,
путь к свету укажет, храня.

Жребий брошен! Была не была,
крест целуют уста!
Темно! Беспросветно! Эх, трын-трава!
Обложила серая мгла!

От края до края всю землю пройду,
где потеряю, где обрету,
смело вперёд с надеждой смотрю,
грудью открытой вольно дышу.

Навстречу метелям, дождям и ветрам,
в стужу и зной вслед по пятам
за солнцем иду назло всем смертям,
дай силушки, Боже, рукам и ногам!

Спаси, сохрани, сбереги в лютый час,
беду отведи и не оставь,
прошу, дай узреть в жизни хоть раз
тот край, куда солнце уходит от нас.

От края до края всю землю пройду,
где потеряю, где обрету,
смело вперёд с надеждой смотрю,
грудью открытой вольно дышу.

Взойдёт звезда в ночи,
и путеводный свет
блеснёт во мраке хладном,
приветствуя рассвет.
Средь горести и бед
вновь озарится взгляд,
падёт печаль очей
и траурный наряд.

О путеводный свет,
дарующий рассвет,
яви себя, яви,
чтоб был тобой согрет
блуждающий впотьмах
усталый человек
средь терний и невзгод
уж много-много лет.

Взойдёт звезда в ночи,
и путеводный свет
былую хмарь окрасит
в ярчайший тёплый цвет.
Низвергнет темноту
и растворится сам
в багряном милом солнце,
отдав себя лучам.

О путеводный свет,
дарующий рассвет,
яви себя, яви,
чтоб был тобой согрет
блуждающий впотьмах
усталый человек
средь терний и невзгод
уж много-много лет.

Эх, вечная земная суета,
в тебе нет места нежным воркованьям,
лишь дух мятежный, крепкая рука
в круговороте встреч и расставаний.

Неисчислимы бренные дела,
заботы, хлопоты и прочие потуги,
что так настырно просятся в друзья,
но… «Не смешите!» – отвечают люди.

И так несломленный, смиренный род людской
из века в век влачит достойно лямку
без права остановки на постой,
собрав всю волю, мчится без оглядки.

Эх, вечная земная суета,
в тебе нет места нежным воркованьям,
лишь дух мятежный, крепкая рука
в круговороте встреч и расставаний.

Рассветный час, о сколько раз
в стихах ты был воспет,
что полдень лучезарный
в твоей тени померк.

Прошу тебя, зла не держи,
обиду не таи,
но только молвлю всё ж тебе:
в сторонку отойди.

Всему свой срок, всему свой час,
ты место уступи,
а отдохнув, набравшись сил,
обратно вновь спеши.

Незаменим ты, но прости,
слезу-росу утри
да полдень лучезарный
со мною восхвали.

Негоже быть ему в тени
и чахнуть до зари,
пущай пылает, душу жжёт
он пламенем любви.

Рассветный час, о сколько раз
в стихах ты был воспет,
что полдень лучезарный
в твоей тени померк.

Сердца пламень не угаснет,
не растопчут сапоги,
жизнь в пороках не увязнет,
коли дух в твоей груди!

Доверяйся чувствам смело!
Верой, правдой ты живи!
Если любишь, то всецело!
Не разменивай, храни!

Прям и стоек будь, как камень,
словом, делом дорожи,
будь отважным, храбрым, парень,
крест достойно свой неси!

Сердца пламень не угаснет,
не растопчут сапоги,
жизнь в пороках не увязнет,
коли дух в твоей груди!

Оттенённым горечью словом
белый лист украсит рука,
пробежится строкою с укором
от души, как есть, не кривя.