Дина Ратнер - Иегуда Галеви – об изгнании и о себе

Авраам бен Хия писал о том, что Всевышний отличил и освятил один народ, как сказано: «Каждого, кто называется Моим именем, кого Я сотворил для славы Моей, образовал и устроил». [19] Исайя 43:7. История израильского народа, первым признавшего единство Творца, образует в некотором смысле мировую историю. Христиане и исмаилиты построили свою религию на нашем Завете. Хоть и рискованно еврею обвинять мусульман в подлоге, однако, когда они утверждают, что Измаил был любимым сыном Авраама, которого он положил на жертвенный алтарь, я не боюсь приводить слова Торы. И сказал Бог: «Авраам, возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Ицхака в страну Мория и принеси его там во всесожжение…» [20] Ваера 22:2.

Ближе к вечеру, когда голова устаёт и не могу отличить слова одного мыслителя от другого, отправляюсь на прогулку за ворота еврейского квартала. Отодвигаю в дальние углы памяти всё, что прочёл за день, и наслаждаюсь мягким теплом предвечернего солнца, высоким небом с медленно текущими облаками, воздухом, наполненным ароматом цветов. Однако мысли возвращаются к навязчивому вопросу: в чём мне удастся найти себя? В чём преуспею? Из всех направлений медицины чаще задумываюсь о том, которое даёт возможность лечить беседой, словом.

Познать бы душу человека, что от чего происходит. Вот и ибн Гвироль писал: «Знание есть высшая цель человеческой жизни, оправдывающая её существование». Если в медицине видеть не только науку о теле, но и о душе, врач сможет вжиться в состояние больного, часто интуитивно определить недуг. Ибн Гвироль передал мне эстафету любви к мудрости; «бессмертен разум, разумная часть души». Я словно заклинание повторяю его слова:

Не заметил, как удалился от еврейского квартала; загляделся на медленное течение реки Эмбро, рождающей мысли о бесконечности времени. Всё так же текла река двенадцать веков назад, когда римляне, сломив сопротивление жившего здесь народа, построили крепости, амфитеатр для массовых зрелищ. Ими же сооружён водопровод для подачи воды из расположенных выше источников; его руины до сих пор различимы по обе стороны реки. Прошлое не уходит в небытие… Невольно думаю о том, что в первом веке нового летоисчисления после нашего поражения в Иудейской войне римляне моих единоверцев продавали в качестве рабов в разные страны по цене лошадей. Раб в представлении завоевателей, не понимающих, что такое грех, всего лишь говорящее орудие труда. Вспомнилось отношение к рабу согласно еврейскому Закону: «Если у тебя есть только одна подушка, ты её должен дать твоему рабу». Многие из наших пленных, что оказались в Риме, стали гладиаторами. У невольника-гладиатора нет выбора: или убить, или быть убитым. А что делать, если тот, с кем оказался на арене цирка, – из твоих сородичей, друзей? Или просто соплеменник, который помог тебе выжить в колонне пленных по длинной дороге в Рим?

Продавали моих единоверцев и сюда – в Испанию, они строили дворцы, крепости, оросительные каналы. Как складывалась в неволе жизнь людей, признающих одного властителя – Бога? Мог ли раб выбрать себе жену? Мечтал ли о любви? Или подчинялся необходимости при отсутствии выбора? И будучи на положении невольников, евреи следовали своим обычаям и законам, что не только сохранило, но и преумножило народ. Даже сказывалось влияние иудеев на местное население: до утверждения в стране католичества христиане посещали еврейские молитвенные дома, нередко обращались не к своим священникам, а к раввинам с просьбой благословить их поля, праздновали Песах, Шаббат.

Не раз возвращался к мыслям о том, что именно в Испании, в семье римского сенатора всего лишь через пятьдесят лет после Иудейской войны и нашего рассеяния родился один из самых миролюбивых императоров – Марк Аврелий – философ на римском троне. Сбылось представление Платона о том, что философы должны управлять государством. Подобно иудейскому мыслителю Филону Александрийскому, главным для достойной жизни Марк Аврелий считал интеллект. Писал о Боге, а не о богах: «Сущность Бога – ум, знание, разум. И потому истинное назначение человека – развивать в себе божественное начало – разум». Будучи демократом, учредил в Афинах четыре кафедры философии – для каждого направления. Сам его же отдавал предпочтение стоикам, пытался создать основанную на разуме, чуждую чудесам светскую школу добродетели. Именно разум препятствовал мыслящему, милостивому к рабам императору признать христианство, основанное на обожествлении одного человека. Совмещая в себе всё лучшее, что было в античном мире, мудрый правитель из всех окружающих его людей отдавал предпочтение сыну рабыни Эпиктету, ратующему за природное равенство людей, отсутствие тщеславия, правдивость. Будучи единомышленниками, они полагали, что сущность Бога (а не богов) – ум, знание. И потому главное назначение человека – развивать в себе божественное начало – разум. Эпиктет не только остроумно отделял истинного стоика, искавшего опору в себе, от горделивых и хвастливых юношей, но и различал выходцев из того или иного народа. «Зачем ты обманываешь толпу, называя себя стоиком? Зачем притворяешься иудеем, будучи эллином?» [22] См.: Геллий А. Аттические ночи. Кн. II, гл. 19. Не только любовь к истине, но и чувство одиночества роднили императора и бывшего раба. За двадцать восемь лет своего правления Марк Аврелий вёл только оборонительные войны. Уж он-то точно не стал бы разрушать наш Храм. Подобно Александру Македонскому, проникся бы святостью еврейских мудрецов, встречавших того на подступах к Иерусалиму.

В который раз задаю себе вопрос: свойства души – врождённая или приобретённая данность? Конечно, сказывается воспитание, но не всегда проявляется однозначная зависимость. Будучи равнодушным к боям гладиаторов, Марк Аврелий тем не менее не противился воле народа, жаждущего зрелищ; при этом велел притупить мечи и постелить маты под канатными акробатами. Он воплощал на деле воззрения стоиков о справедливости и ценности человеческой жизни; никого он не завоёвывал, а если и приходилось брать в руки оружие, то только для усмирения смуты. Народ и сенат боготворили добродетельного императора; когда он умер, сказали: «Пришёл от богов и ушёл к богам». О благородном правителе я узнал из свитков, что хранятся в сундуке моего дедушки, не перестаю благодарить его за то, что копил не золотые динары, а книги.

Высказывания мудрецов и мысли просвещённого римского императора о том, что руководящее начало в человеке – разум, не мешают мне оглядываться на красивых девушек. Мусульманки ходят по городу в сопровождении брата или слуги – к ним даже их единоверцы не приближаются, зато случается, что христианки мне улыбаются, и их не смущает моё платье иудея. Во всяком случае, смешанные браки исключаются, все живут своими общинами и каждый убеждён в превосходстве своей веры. Я стараюсь следовать напутствию отца: держаться от женщин подальше, в противном случае можно попасть в зависимость от них и тогда всё пойдёт прахом – и моя учёба, и мечты стать поэтом.