Елена Шейк - По ком грустит океан

Прекрасная мысль. Жаль, что всего лишь мечта.

– Дом, милый дом.

Грустно повздыхав ещё пару минут, я зашла в подъезд дома, где жила так называемая «элита» села – руководство района, например. Мои родители по сей день работали в администрации, получали неплохо. Но конские цены на севере сжирали любую более-менее сносную зарплату. Мороженое, которое можно было купить всего-то за шестьсот рублей, – это вам не какие-то шутки, а наши реалии. На еду тут всегда тратились большие деньги, ведь продукты привозили с материка на кораблях или самолётах, отсюда и получалась завышенная стоимость.

Но люди не унывали. Они придумали такие специальные штуки, как контейнера. Мы тоже обзавелись контейнером. Целых пять тонн. Родители пару раз в год ездили на материк и забивали контейнер едой, что позволяло нам питаться почти год.

А ещё меня часто припахивали к работе в теплице. При суровом климате нам удавалось вырастить морковку, картошку, свёклу, которые всё же уступали по своим свойствам и вкусу овощам с материка, ведь земли тут вечномёрзлые, неплодородные.

Я устала от холодов. Прохладное лето длилось совсем недолго, а вот зима, предсказуемо долгоиграющая, почти восемь месяцев! Дома холодно, на улице тоже.

Вечномёрзлые почвы, а также ветра и туманы, бывавшие нередким явлением в окрестностях нашего села, не давали забыть, что до тундры рукой подать.

Как-то однажды мы с друзьями добрались до лесотундры, где не было высоких деревьев, кустарники только. Наверное, из-за ветров растения тут предпочитали по земле стелиться, чтобы хоть как-то удержать тепло. Пустынное ледяное безлесье люди осваивать не спешили, но в отличие от пустыни здесь всегда повышенная влажность. Зазевался – и в болото попал.

Направились мы, значит, строго на север.

Мы – это двоюродная сестра Светка, собиравшаяся на постоянное местожительство в Питер, Лёха и Толик со своим собакеном, по виду лохматым волком.

Пса звали Цербером, но на двести процентов он не оправдывал свирепого имени, носился бешеным дураком вокруг нас, радостно завывая от того факта, что хозяин взял его с собой в поход на самый север. Толик всегда брал питомца в длительные прогулки хоть в лесотундру, хоть к подножию вулкана, где однажды хитрые евражки загоняли бедного пса до отвала задних лап и выклянчили почти все наши припасы. Евражками тут называли берингийских сусликов, и в наших краях можно найти вполне ручные экземпляры: за особо вкусную еду евражки позволяли себя даже погладить, ведь если кушать захочешь – ещё и не так извернёшься.

– Блин, да они ручные, как коты, – умилялся Толик, присев на корточки и заманивая евражек печеньем. Те недолго думали и по очереди шныряли за едой, а один особо наглый суслик пытался отжать у Толика целую печенюху.

– Ты на всех котов не наговаривай. Маринкины коты быстрей руку тебе откусят, чем позволят себя погладить, – со знанием дела произнесла Светка, и Лёха, наученный горьким опытом общения с моими питомцами, ей поддакнул.

– Не, всё-таки в Авачинском евражки ручнее, – хмыкнул Толик, пытаясь выманить из норы оставшихся зверьков. Те ни в какую не собирались покидать убежище. А на пригорке были ещё и такие экземпляры, что стояли на задних лапках и издавали свистящие звуки. Опасались нас, особенно Цербера, не хотевшего делиться с вредными сусликами вниманием, которое получал от нас.

В тот день предприимчивые евражки подъели почти все наши припасы. Желание поесть пересилило страх и гордость, и даже те, кто отсиживался в норах, радостно выпрыгивали на волю и со всех лап неслись за угощением. А Цербер, оставшись без заслуженных вкусняшек, жалобно заскулил и прижался к хозяину в надежде, что его пожалеют. И мы все дружно пожалели, а я поделилась последним куском хлебушка.

Каков хозяин, таков и питомец.

Толик подозрительно смахивал на меня и Светку: странный, непоследовательный, иногда с бедами в башке, но в целом, конечно, как настоящий бро, всегда готовый выслушать и прийти на помощь.

– А я, знаете ли, буду скучать по вылазкам в тундру, – бодро вышагивала Светка по мёрзлой земле, размахивая руками, как ветряными мельницами. Наверное, думала, что подобные манипуляции помогут ей согреться. Цербер весело носился рядом с ней, пытаясь по-дружески ухватить за руку.

– Лучше Питер, чем наше село, – сказала я, пытаясь увернуться от Толика, который хотел завернуть меня во второй слой шарфа.

– И что, вы думаете, мы в этот раз пройдём чуть дальше, чем в прошлый раз? – робко спросил Лёха. – Может, обратно, а?

Лёха совсем другим был. С этим нудным, вечно что-то бубнящим ботаном я сидела за одной партой в старших классах, он отличался тихим и покладистым характером, предпринимал попытки ухаживать за мной, мечтал о большой семье. А-ха-ха, если бы мне это только было надо! В то время как одноклассницы, а потом девчонки в колледже с головой ныряли в разрушающие их жизни отношения, выходили замуж, рожали борщи и варили детей, я, притворившись, что у меня лапки, каждый вечер после занятий закапывалась в кокон из одеял и за чашечкой чая втыкала в любимые сериалы и книги. В общем, гордо носила звание «позора семьи» и не отсвечивала.

– Дойдём мы уже или нет? – нудел Лёха.

– Чуваки, ну, пожалуйста. Давайте ещё немного пройдём вперёд, – просил Толик.

За каким-то лешим Толику захотелось посмотреть на северное сияние – прекраснейшее из всех прекрасных явлений природы, но затея была так себе, если честно, учитывая, что суровые арктические ветра буквально сдували тебя с ног.

– Я слышал, что бывает розовое северное сияние.

– У нас такого не бывает, – оборвала я разом мечты Толика. – Это редкость, не для наших краёв. И вообще, это Россия. Ишь, чего захотел он, на сияние попыриться бесплатно.

– А-ха-ха, суровая правда от Маринки, – веселилась Светка.

Ну а что? Мало того, я умолчала тот факт, что снова мы никуда не дойдём, потому что на Камчатке огни Авроры Балеарис, полярное сияние то есть, можно было наблюдать, если рискнёшь добраться до северной части полуострова, где Камчатка соединялась с материком и совсем недалеко проходила граница с Чукоткой. Субарктический климат. О да, что ещё нужно для счастья зимой? А кстати, звуки природы не затихали здесь ни на минуту. Даже северное сияние можно было не только увидеть, но и услышать: хлопки, треск, как будто электричество по небу разливалось.

Чтобы увидеть у нас полярное сияние, надо хорошенько постараться. И, что важно, на волков не нарваться.

– Мне мама говорила, что на берегу Берингова моря находится посёлок. Он разрушен землетрясением, поэтому там никто не живёт. Туристы тоже туда не добираются обычно. Нужно ведь на вертолёте лететь. Вот там, по словам мамы, лучше всего видно сияние, – сказала Света, пытаясь затянуть шарф потуже, когда устала размахивать руками и подпрыгивать, чтобы согреться.