Елена Шейк - По ком грустит океан

– У тебя есть кто-нибудь в Петропавловске? – робко спросил Лёха.

– В смысле какой-нибудь забавной зверюшки типа парня? – уточнила я.

– Ага. Встречаешься с кем-нибудь?

– Да ну, не-не-е-е. Отношеньки – это зависимость и потеря свободы. А любая зависимость – это зло. Вот и вся моя философия. Ты же знаешь, что я к сказкам о том, что «жили они долго и счастливо» отношусь, как к эльфам, гномам и драконам из фэнтези. Типа вау, клёвая выдумка, но в реале мне это всё не надо. От сказки до реальности тысяча миль по кривой.

– Ну-да, ну-да. А-а-а, хм… а это… Ты любишь котов?

Лёха начал заигрывания максимально неловко. Если ещё раз он попробует заговорить со мной или удариться в комплименты, то я лучше до Китая пешком дойду.

– Конечно. Когда они не гадят мне в тапки. А вот если забуду еды подсыпать вовремя, воду не поменяю… А ведь им же грустно становится, потому что дно видно. Или вода не свежая будет. Начинают вводить против меня санкции. Ссанкции и сранкции.

– А-ха-ха. Я заметил, что у вас во дворе стоят коробки.

– Угу. До мусорки никак не донесу.

– Я уж думал, они для котов.

– Не-е-е, мои коты не любят коробки. Мои коты любят пакеты. Забираться в пакеты, шуршать пакетами, рвать пакеты, мурчать в пакетах и спать в них. Их даже зовут Пакет первый и Пакет второй.

– Кого?

– Котов!

– Хех, странные клички для котов.

– Они не против. Наверное. Я приезжала как-то к бабушке на каникулах. К другой бабушке, которая на Кунашире живёт. А у неё жил чёрный толстый кот. Такой же чёрный и толстый, как вулкан Тятя и моя беспросветная тоска. Значит, пошла я попить водички на кухню. Ночью. И решила погладить кота. А оказалось, что это был пакет с картошкой. Вот так-то.

Лёха не стал отказываться от бабушкиного приглашения на ужин, который я на скорую руку состряпала. Ел и расхваливал мою готовку. Да он в принципе не имел привычки высказывать претензии еде. Наверное, даже стекловаты мог сожрать, лишь бы меня не обижать.

– Это твой ухажёр, что ли? – спросила бабушка, выглядывая в окно и провожая Лёху крайне заинтересованным взглядом.

– Ба, если ты про Лёху, то это мой личный сталкер. У меня нет необходимости в том, чтобы мои уши кто-то жрал.

Бабушка молча похлопала глазами, в которых читалась смесь непонимания, жалости и ужаса. Как же так, её милая деточка до сих пор не замужем. А вот Юлька из соседнего дома уже двоих родила. Уф… Еле сдерживаюсь от спора с бабулей. Люблю её и не хочу обижать, но, блин горелый, как же достало каждый раз отчитываться за то, что я хочу жить своей жизнью, а не по шаблонам, придуманным каким-то крайне умным шутником.

– Лёшка парень хороший. Присмотрись к нему, – настоятельно посоветовала мне бабуля.

– Нет, спасибо. У меня часики не тикают. У меня есть работа, которую я работаю.

– Да какая работа! Вот доработаешься и замуж никто не возьмёт, так ты одна и останешься. Плохо одной-то. Вот ты должна…

– Нет у меня долгов, бабуль. Налоги плачу, плачу за всё, что только можно. Пл а чу и плач у . Ты лучше скажи, как тебе блинчики.

– Хорошие, но вот был бы у тебя муж, дети… Мужа тебе надо найти, а то ж как одной-то? – сокрушалась бабушка.

– Для начала не помешало бы нормальную работу найти. И вообще, какие дети? Мои коты дерутся за случайно пойманного паука, который из ванной рискнул двинуть в сторону холодильника. Детей-то я на какие шиши кормить буду? Или пауками кормить, которых смогу отжать у котов?

– А родители на что? А ведь я же ещё могу помочь.

– М-м, да. Помогаторы – это великая сила. Ладно, ба, извини. Пойду домой, а то завтра рано вставать.

Люблю свою работу, да сгорит она в аду вечномёрзлого океана тундры! Люблю аж до зубовного скрежета подниматься в туманную холодную хмарь и ползти на завод унылой гусеницей, у которой отняли последний листик капусты.

– Маришка, еле ползаешь сегодня.

Я вздрогнула от звонкого голоса Насти. А я ещё всегда оказывалась в ступоре, когда она называла меня Маришкой, потому что до конца не была уверена, это она меня так называла или Машу.

– Что за белая пелена наверху маячит? – прищурилась я, наблюдая за паром, который от чана поднимался к потолку и белым облачком зависал над гигантской центрифугой.

– Это привиде-е-е-ение, у-у-у-у-у! – подошла сзади Машка и легонько толкнула меня в спину.

Сегодня выдался суматошный день, который, к всеобщей радости, закончился раньше обычного. В головной лаборатории случилась поломка, из-за которой весь завод встал на ручник на неопределённое время, а работники ушли в неоплачиваемый отпуск.

Скоро мои накопления на столицу разлетятся, как карточный домик, ведь мы с мамой поедем к другой моей бабушке на Кунашир, а цены там не менее прекрасные, чем здесь. Ладно, хоть такой, но отпуск будет. Вот и Светка пообещала приехать, так что скучать мне вряд ли придётся. Повеселимся, подрожим от холода на берегу Тихого океана и попыримся в бинокль на такой близкий, но далёкий японский берег.

Обожаю качку, когда, забаррикадировавшись в каюте, цепляешься за всё, что только под руки попадается, лишь бы не навернуться и не вытошнить всё, что съел перед отплытием. Поэтому с некоторых пор я не ем сутки до путешествия и во время него тоже, страдаю, но держусь, чтобы не страдать ещё сильней.

Не понимаю, как некоторые ещё и водку пить умудряются на посудине, качающейся на волнах. Ф-фу-у-у!

– Что хочешь, чаю или сока? – спросила меня мама, ни капли не мучившаяся от морской болезни.

При слове чай меня чуть не вывернуло.

– Швартовку в порту уже хочу, – пробубнила я.

– А я тебе предлагала таблетки от укачивания. Кто теперь виноват, что ты страдаешь?

Мама бронировала билеты заранее. Мою робкую идею с самолётом она отмела практически сразу, потому что о хорошей ясной погоде на островах приходилось только мечтать, в аэропорту Южно-Курильска нелётная погода длилась неделями.

Непроглядные туманы, сырость и ветра – вот и всё, что ты получаешь обычно, прибывая на землю кипящих озёр и вулканов. И хорошо, если ты не попадаешь в ливни, не застаёшь землетрясений или заскочивший в гости из соседней Японии тайфун.

– На воздух надо выбраться, – решилась я подняться на ноги.

– Вещи заранее собери, я твои сундуки не потащу. Скоро уже на месте будем, – дала наставления мама.

Выбравшись на палубу сине-зелёной от тошноты полудохлой селёдкой, я тут же получила пакетиком в лицо, которым меня наградило море.

Не устаю поражаться, как люди у нас загаживают природу, ближе к берегу наблюдаю плавающие коробки и прочий шлак. Скоро вместо моря здесь будет суша из бутылок, коробок, а сам остров из-за мусора вперемешку с вулканическим пеплом соединится с Японией и станет полуостровом.